Хотел припасть и, благо глаз вокруг
Там не было, поплакать на свободе,
И только что из меха, где гостям
Я нес вино, свершил я возлиянье
И миртом гроб Атрида увенчал…
Как в очи мне овечья кровь мелькнула,
Пролитая недавно, и волос
Отрезанный, и золотистый локон…
И подивился я, ужели кто
Из Аргоса прийти дерзнул к могиле?
Не может быть… Иль прах отца почтить
Сюда твой брат явился гостем тайным?
Вот эта прядь. Прикинь ее к своим:
Подходит ли по цвету – с кровью отчей
Подобие вселяется в детей…
Из мудрых уст такие речи странны.
Иль думаешь, что мой отважный брат
Здесь прятаться бы вздумал от Эгисфа?..
А эта прядь? Да разве цвет волос
Царевича, возросшего в палестре,
И нежный цвет взлелеянных гребнем
Девичьих кос сберечь могли бы сходство?
Иль не роднит и кровью чуждых масть?
Нет, локоном почтил его могилу,
Конечно, кто-нибудь заезжий, а не то
Украдкою аргосец помолился.
А если след сандалии сравнить
С твоей ногой, дитя, найдем ли сходство?
На камне след? Что говоришь, старик?
Да если б след его и оставался,
Неужто же у брата и сестры
Подобиться размером ноги могут?
Скажи еще: работу детских рук,
Узнаешь ли Орестову одежду,
Которую ты выткала ему
Пред тем, как мне нести его в Фокиду?
Иль бредишь ты? Да ведь тогда, старик,
Ребенком я была: хламиду эту
Неужто брат наденет и теперь?
Иль, может быть, растут одежды с нами?
А гости где? Мне повидать бы их
И расспросить хотелось об Оресте.
Они идут сюда… и спешен шаг…
Из дому выходит Орест и Пилад.
Вельможи, да. Но разве не бывает,
Что он и князь, а низкая душа?
А все-таки – привет вам, чужестранцы.
Здорово, дед.
Какого друга тень
Перед тобой, царевна, этот дряхлый?
Он вынянчил отца Электры, гость.
Что говоришь? И сохранил Ореста?
Когда-то да, не знаю, как теперь…
Ба!..
Он глаз с меня не сводит, как с монеты
Сверкающей… Похож я на кого?
Ты люб ему, мой гость, как сверстник брата.
И друг его… Он пляшет вкруг меня.
Дивлюсь сама, что сделалось со старым.
Царевна, дочь моя, молись, молись…
А за кого молиться: за отшедших
Иль за живых молиться мне, старик?
Сокровище тебе послали боги.
Я им молюсь… Но только за кого?
Вот за кого: он твой желанный друг.
Боялась я давно, что он помешан.
Помешан я? Иль это не Орест?
Старик, зачем будить надежду в сердце?
Перед тобой Агамемнонов сын…
Но признаки… Иначе… Как поверю?
А этот шрам над бровью? Помнишь, вы
За телкою гонялись и, свалившись,
Он бровь ссадил. Ты видишь этот знак?
Ты бредишь… Шрам?.. О нет… О да, о да!
И медлишь ты обнять его, Электра?
О, больше нет, старик: ведь это ж брат…
О, как мне сладко верить! Мой желанный,
Ты здесь? Ты здесь?
И наконец с сестрой.
Ждала ли я?
Мечтал ли я, скиталец?
Ты, ты – Орест?..
Единый мститель твой.
И только бы не оборвалась петля,
Не дрогну я, – коль боги не обман,
А истина не под пятой обиды.
Загорелся ты, о желанный день!
Как сигнал в ночи[10], ярким пламенем
Далеко летишь… Из изгнания
Он, блуждая, пришел…
Это бог, это бог нам победу опять
Подает, сестра,
К небу вы, персты… В небеса – уста!..
О, молись со мной, чтобы счастливо
Для тебя вступил в отчий город брат…
Ну, будет же!.. Как нежны вы, объятья!
Но разве нас опять разлука ждет?..
А ты, старик, ты, благо здесь, советом
Наставь меня злодею отомстить
Отцовскому и матери, его
Союзнице на ложе нечестивом.
Хоть несколько осталось ли, скажи,
У нас друзей среди аргосцев? Или
За златом вслед исчезли и друзья?..
Кого ж возьму в союзники, и ночью
Иль днем, и как проникнуть во дворец?
Дитя мое, у бедного Ореста
Здесь нет друзей. И часты ли они,
Друзья пиров, делящие невзгоду?..
Ты разорен дотла, ты понял, – зги
Надежды нам, твоим последним верным,
Во тьме невзгод твоих не различить.
Остались нам рука с мечом и жребий,
Лишь в них твоя отчизна и престол.
О, цель ясна… Но средства, старец, средства.
Два трупа – мать с Эгисфом, и конец…
Победный лавр… Но как его добьешься?
Ну, во дворце трудненько, это так.
Охрана там надежная – всё копья?
Да, трусит он. И по ночам не спит…
Так, так… Еще сообрази, подумай…
Не знаю, что и вздумать… разве… вот…
Тебе – совет, а мне бы – разуменье…
Эгисфа я, как шел сюда, видал…
Известие приятное… далеко?
Близ здешних нив, на пастбище коней.
Что делал он? Мелькает луч надежды.
В честь нимф Эгисф готовил торжество.
Благословить в утробе плод иль чадо?
Не знаю… Я видал коров и нож…
Велик ли был отряд иль только слуги?
Чужие все… аргосцев ни души.
Как думаешь: меня бы не узнали?
Из них никто тебя и не видал.
А, в случае победы, челядь – наша?
Ты счастлив – да: где сила, там и раб.
А как бы мне к Эгисфу подобраться?
Ну, раз-другой в глаза ему метнись.
А далеко ль от нив его дорога?..
О, зов на пир до слуха долетит.
На горький пир, коли богам угодно.