Наблюдениями над взаимодействием заряженных (наэлектризованных) тел установлено, что одноименно наэлектризованные тела взаимно отталкиваются, а разноименно наэлектризованные – притягиваются.
Ищем единомышленников… на мизерную зарплату
Апрельские ночи были мучительно длинными. Казалось, что с таким трудом отвоеванные солнцем в течение дня позиции – очищенные от бурого лежалого снега и промытые переливающимися на солнце маслянистыми ручейками – с наступлением ночи природа снова сдавала в лапы безжалостной старухи-зимы, которая никак не хотела признать свою беспомощность и тихо умереть в почете и уважении. Она цеплялась своими морозными пальцами за каждую ложбинку, хватала прохожих за подолы курток, тихо поскуливала в проводах и сводила на нет восхитительное предвкушение солнца, коротких юбок, кваса и еще черт знает чего… Тяжелые облака, отлитые из низкокачественного чугуна с пыльными примесями, накрывали суетливый городской муравейник тяжелым саркофагом. Этот саркофаг, непроницаемый по ночам, как выключенный из сети монитор, казался последним козырем мерзкой старухи.
В одну из таких промозглых апрельских ночей молодые основатели Lab34 осознали: компания только тогда может уверенно считать себя настоящим бизнесом, когда кроме учредителей в ней появляются люди, работающие за зарплату.
После череды бесконечных собеседований с кандидатами на первую наемную должность штатного программиста они сделали удивительное умозаключение: люди, работающие за зарплату, совершенно не разделяют их эйфории по поводу перспектив бизнеса и вполне резонно настаивают на своевременной выплате зарплаты, достойных условиях труда, четких должностных инструкциях. Все они хотят получать деньги «в белую» и отказываются воспринимать коробку из-под картриджа в качестве надежной гарантии финансовой стабильности.
– Все прелести малого бизнеса осознаешь только тогда, когда пытаешься убедить в чем-то наемных сотрудников, – с горечью заметил Димыч, проводив очередного отказавшегося от их вакансии кандидата.
– Да… Добро пожаловать в мир циничных офисных крыс! – ответил Санчес.
– Общество, в основе которого лежит закон тотального безжалостного эгоизма…
Кандидаты с базовым образованием и минимальным опытом требовали существенно более высокую зарплату, чем та, которую основатели могли позволить выплачивать даже сами себе. Их вопросы о бонусах и компенсационных пакетах ставили молодых директоров в тупик. Из интересных одобренных всеми кандидатов никто не захотел выйти на работу. Те, кто был готов, не представляли интереса для компании.
– Надо поменять формат объявлений, чтобы больше ориентироваться на стартаперов и научных сотрудников – тех, кто за идею радеет, а не деньги из работодателей выколачивает, – посоветовал более опытный в таких вопросах Гриша.
– Неужели хороший специалист может быть таким идиотом? Кто же откажется от хорошей зарплаты? – недоверчиво спросил Димыч.
– Ты будешь удивлен…
Слова «лидер рынка инновационной автоматизации» и «быстрорастущая компания» уступили место пассажам вроде «стартап с интересными идеями ищет талантливых единомышленников».
Дела пошли значительно лучше – народ стал попадаться более адекватный, финансовые запросы стали скромнее, однако все кандидаты как один начали требовать акции компании. Партнеры были к этому не готовы и пошли за советом к Роби. Тот пожал плечами:
– Для американских компаний stock options[34] – обычная практика. Хорошая компания до двадцати процентов раздает сотрудникам. Все довольны. Что их жалеть, акции-то? Напечатаете еще сколько захотите. Это же ваша собственная currency[35], как в игре «Монополия». Вы только не stock раздавайте, а options, то есть право купить акции по оговоренной цене. Я вас с юристом сведу, он детали расскажет…
В Москве высохла грязь, черные сугробы в темных низинах плаксиво доживали свои последние дни, кое-где уже пробивалась первая травка. Яркое весеннее солнце проинспектировало все углы в комнате 555, как бы показывая, насколько крохотным стало помещение лаборатории для растущего бизнеса. Размещать здесь новых людей было сложно, тем более что каждого из них пришлось бы оформлять в качестве сотрудника института для получения постоянного пропуска, а это лишние вопросы и потенциальные проблемы с арендой.
Как ни жаль было расставаться с помещением лаборатории, таким уютным и обжитым, привычным и домашним, с тетушкиными пирожками, бесплатными компьютерами и ярким солнцем за окном, нужно было начинать подыскивать новый офис. Искали как в самом институте, осторожно выспрашивая у знакомых, так и по объявлениям. Но каждый пятачок московской земли был густо засеян денежными деревьями. Они шелестели и плодоносили столь обильно, что делиться офисным пространством с бедными стартаперами никто не спешил. Тем более что ребята искали не просто уголок, а помещение с хорошими каналами связи и возможностью расширения в случае необходимости.
Риелторы, которым звонил Димыч, только недобро хмыкали, обещали перезвонить и больше не появлялись.
Андрея пришлось посадить на стороне «стариков» в комнате 555, задабривая надувшихся тетушек обещаниями кратковременности подобного притеснения.
Андрей Толстяков был первым наемным сотрудником Lab34. Молчаливый долговязый программист двадцати восьми лет от роду, он носил неопрятную жидкую бородку и очки в толстой оправе. Появился Андрей по рекомендации системного администратора TS Computers – раньше он время от времени делал для того какие-то случайные программистские подряды.
Андрей в своем резюме написал, что «в совершенстве владеет практически всеми языками, кроме человеческого». Выразить свою мысль на языке С или Perl ему было значительно проще, чем на языке Минаева или Лукьяненко. Уж не говоря о нормальном русском. Санчеса он вогнал в ступор тем, что при их первой встрече не смог связно рассказать о своем прошлом опыте работы: что-то бубнил, заминая окончание каждой фразы, постоянно жестикулировал невпопад, заметно нервничал – в общем, производил впечатление человека, готовящегося пройти курс социальной адаптации для умалишенных. Тем не менее со сложной программистской задачей, которую ему выделил для тестирования Гриша, он справился блестяще за одну ночь. Более того, успел сделать несколько «важных усовершенствований», о которых его не просили. Гриша изучил материалы, присланные Андреем в 5.49 на следующее утро после получения задания. Глаза его округлились, и он закричал на всю комнату:
– Берем! Берем обязательно!
Андрей моментально включился в работу. Тетушки кудахтали совершенно напрасно – его практически не было видно на своем рабочем месте. Из дома он общался с Гришей, который ставил ему задачи по электронной почте. Днем спал, а к утру присылал готовые материалы. Проекты, на которые раньше требовались недели, теперь делались за пару дней. Код не отличался особой чистотой, и его приходилось часто отлаживать и тестировать, но Андрей работал с неимоверной скоростью, и для множества примитивных заказов, которые получала компания, его уровня было более чем достаточно.
Вторым наемным сотрудником после первого же собеседования стала Лера Игнатьева. Она заинтересовалась вакансией менеджера по работе с клиентами – пора было снять с Санчеса и Димыча нагрузку ежедневного общения с существующими клиентами по текущим проектам. Хотя пока проектов было не так уж и много, Роби строго наставлял:
– Каждый существующий клиент для вас должен быть в пять раз важнее потенциального. Дойная сытая и здоровая корова в стойле значительно важнее бегающих по горам козочек. Доите коров, не гоняйтесь за козочками!
Лера была из категории девушек, которых называют «приятными». Не блистающая особой красотой, чуть плоская в районе бака и полноватая ближе к корме, имея рост меньше 170 см, она тем не менее обладала хорошим вкусом и чувством стиля, умело маскировала свои недостатки, создавая в целом приятное первое впечатление. Красный диплом иняза давал ей дополнительные преимущества в мире воинствующего мужского шовинизма. Но главный секрет успеха Леры при поступлении на работу в Lab34 был в ее схожести с Леной – внешним видом, складом характера, даже ужимками и повадками. Так как именно образ Лены Санчес считал идеальным для данной роли, то не раздумывая предложил Лере работу. Димыч тоже согласился, что клиентам будет куда приятнее расставаться со своими бюджетами на программные разработки в обществе симпатичной молодой девахи, а не занудных программистов.
Рассказать Лере про ключевой фактор, положительно повлиявший на его решение, Санчес не счел возможным. За всю свою недолгую карьеру в компании она этого так и не узнала.
Вокруг следующего сотрудника разгорелись нешуточные страсти. Санчес очень хотел взять в штат художника-дизайнера. Большая часть заказов сопровождалась разработкой веб-интерфейсов, или «морд», как их называли с подачи Гриши. Эти работы приходилось отдавать фрилансерам, которые постоянно срывали сроки, выдавали непредсказуемый по качеству результат, требовали доплаты в случае, если клиент отказывался принимать работу.
Димычу идея штатного дизайнера совсем не нравилась. Он считал это нецелевым расходованием средств. Гриша занял нейтральную позицию. Санчесу пришлось обращаться за советом к Роби, который неожиданно идею поддержал:
– Дизайнера всегда полезно иметь, если вы хотите серьезно развиваться. Программируете вы вроде неплохо, по словам клиентов. Но чувствуется lack of style[36]. Эстетики нет. Посмотрите на Apple и других market leaders[37].
Именно аргументы про стиль и эстетику стали для Димыча решающими, и он сдался. Или просто сделал вид, чтобы не вступать в конфронтацию с Роби. Тот редко влезал в дела Lab34, но если делал это, то его слово, подкрепленное не только инвестициями, но и непререкаемым авторитетом у всех партнеров, ценилось очень высоко.
К выбору дизайнера Санчес подошел с особым набором требований. Он представлял себе человека с фантазией и энтузиазмом, способного не только красиво отрисовывать иконки, но и предлагать необычные новые идеи, создавать визуальные формы для отображения сложной информации.
Молодая девушка с загадочным именем Гретта, заняв должность штатного дизайнера Lab34, сама того не осознавая, стала причиной первой серьезной профессиональной стычки между своими начальниками. До этого Санчесу и Димычу удавалось избегать серьезных столкновений.
Димыч был единственным человеком в офисе, который знал, что на самом деле девушку зовут Ольга Иванова. Оформляя ее на работу в бухгалтерском закутке TS Computers, он листал ее паспорт и трудовую книжку. Ольга родилась в 1983 году в городе Туле, замужем не была, детей не имела. В ее трудовой книжке значились: НИИ среднего машиностроения, Тула, младший инженер; дизайн-бюро «Ритм Лайн», Москва, дизайнер; проектное бюро «Юзабилити Лабс», Москва, дизайнер интерфейсов. Во всех прочих документах и источниках, включая резюме, онлайн-портфолио на freelance.ru и все социальные сети, она проходила как «Гретта И», достаточно быстро приучив всех именно так себя называть.
Страсти вокруг Гретты были совершенно не связаны с ее внешностью. Она была непримечательной тихой девушкой с плоской грудью, маленьким ртом, который совсем пропадал с ее бледного лица, когда она задумчиво поджимала губы. Гретта пришла по объявлению, которое Санчес готовил долго и старательно, с целью привлечь лучшие творческие умы:
Хороший дизайн творит чудеса, плохой – сводит на нет все научные достижения. Современные информационные технологии находятся на стыке науки и искусства, их прогресс невозможен без качественного визуального отображения. Больше мы и сами пока не знаем. Но ищем того, кто способен эту загадку разгадать.
Если ты на это способен – присылай портфолио на sanches@lab34.ru. Ненормированный рабочий день, низкую базовую зарплату и огромное чувство удовлетворения от сотворенной революции обещаем!
Димыч с сомнением читал текст объявления.
– Ты хочешь собрать анархистский кружок и закидать конкурентов бомбами из просроченных красок? Там во дворе таджик забор красит – хочешь, я попрошу его зайти? У него очень аккуратно получается…
– Критикуешь – предлагай! Хочешь, напишем, мол, маленькая бедная контора из нескольких студентов-неудачников в комнатке НИИ ищет крутого дизайнера?
Обращений было больше, чем кто-либо ожидал. В первый же вечер пришло около двадцати запросов от соискателей. В большинстве случаев это были скупые ссылки на посредственные или откровенно бездарные портфолио без каких-либо сопроводительных комментариев. Их Санчес отметал сразу. Те немногие, кто остался после предварительного просмотра работ, в большинстве своем рассчитывали на запредельно высокую зарплату и ставили дополнительные условия, которые стартап не мог им обеспечить.
И тут появилась Гретта. Ее работы были просто потрясающими – и Санчес тут же дозвонился до нее, пригласив на собеседование. Они встретились в переговорной TS Computers – в комнату 555 Санчес ее не пригласил. Побоялся, что сбежит.
– Добрый день! Садитесь, пожалуйста. Чай? Кофе?
– Нет, спасибо. Сюда сесть?
– Конечно. Извини, можно я сразу на «ты»? Не привык я к формальностям…
– Да, без проблем, как в… тебе будет удобно.
– Можешь рассказать о себе чуть более подробно? Так будет наиболее продуктивно. А потом я расскажу про нашу компанию – чем мы занимаемся и куда хотим развиваться. Идет?
– У вас здесь интересный вид из окна. Видишь, как тень от здания делит улицу пополам. Получается сторона добра и сторона зла. Интересно наблюдать, как пешеходы бессознательно выбирают ту или иную половину. Девушка с коляской специально перешла на другую сторону, чтобы оказаться на светлой половине, хотя ей эта часть дороги явно не по пути… А вон того человека притягивает темная сторона – его фигура как будто изогнулась под гравитационным воздействием тени.
– Забавно, что ты на это обратила внимание. Я тысячу раз смотрел из этого окна, но никогда ничего подобного не замечал. Хотя в комнатушке, откуда выросла наша компания, острая тень, как часовая стрелка, делила комнату на две половины – молодых и стариков, как бы отмеряя время – молодым встать на ноги и покинуть гнездо, а старикам – дать больше жизненного пространства молодым.
– Про стариков и молодых я не очень поняла, но описание наглядное. Так что бы ты хотел узнать про меня?
– Собственно… все, что хотел, я уже узнал.
Несмотря на молодость, Гретта производила впечатление состоявшегося успешного дизайнера – как в портфолио, так и в манере поведения. В финансовом плане она чувствовала себя уверенно на текущем месте работы, однако находилась в состоянии постоянного бегства от рутины и упорно пыталась расшифровать свое жизненное предназначение. В его наличии девушка ни минуты не сомневалась. Ей очень хотелось сделать что-то значимое и революционное в своем мире, и поэтому объявление Санчеса ее сильно зацепило. Когда же он начал с жаром рассказывать про свои научные интересы и возможность для нее, Гретты, «научить человека и компьютер общаться на естественном языке», то сумел завладеть ее вниманием безраздельно.
Санчес тоже был заинтригован. Конечно, не ее небогатым послужным списком, а удивительным художественным вкусом и чувством стиля. На собеседовании Гретта показала несколько своих работ в области новых интерфейсов.
– Только заказчики этого не понимают, – со вздохом прокомментировала она.
«Вот так должно выглядеть будущее», – с замиранием сердца думал Санчес, разглядывая цветные иллюстрации на экране ноутбука. Он сухо похвалил ее работы и сказал, что готов предложить работу, даже не посоветовавшись с партнерами. Неожиданно твердо и безапелляционно он вдруг решил для себя, что возьмет ее на должность дизайнера во что бы то ни стало.
По уровню запрашиваемой зарплаты Гретта была компании совсем не по зубам. Ее текущий уровень дохода составлял сто тысяч рублей в месяц с бонусами. Она готова была на какое-то время опуститься до семидесяти тысяч, учитывая те безграничные перспективы, которые рисовал перед ней Санчес. Оговоренный с Димычем бюджет составлял «две штуки баксов максимум». Гриша тоже был в недоумении.
– Мы же не дизайн-студия, – сказал он, когда Санчес поднял этот вопрос на собрании партнеров, – зачем нам вообще нужен дизайнер?! На такие деньги, если они у нас когда-нибудь появятся, мы лучше возьмем еще двух программистов.
Санчес не мог толком отстоять свою позицию, но чувствовал, что хороший дизайнер вроде Гретты поднимет компанию на другой качественный уровень. Его представление об успешном бизнесе и мировой гармонии в целом было неполным без качественной визуализации того, что роилось и бурлило в его голове, но никак не могло воплотиться в четкие зрительные образы. Когда логические аргументы закончились, он просто уперся лбом в стену и отказывался от любых компромиссов. Роби, к которому пришли, как к мудрому визирю, разрешить спор, только пожал плечами: «Это ваши деньги, решайте сами».
В конце концов Димыч с Гришей решили, что проще уступить, чем продолжать спорить. Такого упорного натиска со стороны Санчеса Димыч никогда еще не испытывал и был в полном недоумении.
– Влюбился он в нее, что ли? – отшутился Гриша, когда они остались вдвоем с Димычем. Внешне Гретта была столь бесцветной и невзрачной, что Димыч только замахал руками.
Мало того что Гретта стоила компании больших денег, так в первый же день работы она потребовала оборудовать свое рабочее место новым Маком, профессиональным сканером, принтером и набором программного обеспечения, общая стоимость которого превышала все инвестиции, сделанные в компанию до этого времени… Димыч был в бешенстве, Гриша затравленно поглядывал на сцепившихся партнеров, но Санчес упорствовал: все, что потребуется Гретте для работы, должно быть ей предоставлено. Он двигался вперед уже по инерции, без оглядки, не имея ни малейшего представления о том, окупятся ли когда-нибудь столь огромные инвестиции в эту хрупкую девушку…
Роби долго рассматривал принесенный ему список оборудования, переводя укоризненный взгляд с бумажки на Санчеса и обратно. При этом лицо Санчеса было непроницаемым, он был зол и на себя – за то, что так малодушно наобещал все это Гретте, и на своих партнеров, таких скупердяев. В конце концов, на что еще нужно тратить обещанные Роби инвестиции, как не на лучших специалистов и первоклассное оборудование?!
Аскетизм развивает мужчину
Роби обещал достать все что необходимо, но с одним условием. Такое дорогое оборудование должно быть установлено в офисе TS Computers, а не в комнатке 555, стеклянная дверь которой запиралась только на один дряхлый замок и имела скорее декоративные, чем защитные функции.
Роби предложил Санчесу занять пустующий запасной склад – довольно большое техническое помещение, примыкающее к офису TS Computers. Широкие двери с противоположной от офиса стороны вели на черную лестницу и к дебаркадеру огромного транспортного гаража, откуда время от времени из огромных фур переносили фирменные коробки с компьютерной техникой. Само помещение пустовало, видимо, Роби взял его «на вырост», учитывая дефицит свободных квадратных метров в институте.
Димычу и Грише при первом осмотре помещение категорически не понравилось – оно было слишком темным и унылым по сравнению с залитой солнцем и ставшей такой родной за эти месяцы лабораторией. Не так давно здесь делали ремонт, но он был явно не «офисной» категории. Стены хоть и были грубо выровнены и побелены, но уже потеряли девственную чистоту: возле входной двери виднелись глубокие царапины, вдоль плинтусов во многих местах штукатурка была распорота до бетона углами передвигаемых технических поддонов. Пол застелен грубым, как циновка в нищей хижине, серым покрытием из вторичного полимерного волокна. В углу на стене висел металлический ящик с электрическим щитком, из которого живописно свисали лианы непонятных проводов. В чугунную раковину с облезлой эмалью гулко капала вода из латунного крана. Никакой компьютерной разводки в помещении никогда и не существовало – ни коробов, ни даже телефонной лапши. Длинные узкие окна в алюминиевых рамах, тянувшиеся во всю длину одной из стен и почти до самого потолка, похоже, никогда не открывались и не мылись. Снизу через них можно было разглядеть только хмурые тучи и голые ветки, качающиеся на ветру…
Зато Санчес влюбился в помещение с первого взгляда. Это был как раз тот «гараж», в котором должны начинать свою жизнь настоящие успешные мировые корпорации. Здесь было тепло, тихо и аскетично ровно настолько, чтобы можно было сконцентрироваться на работе, не думая ни о бытовых проблемах, ни об излишествах. Большое открытое пространство оставляло много места для творческих маневров в расстановке мебели и дизайне помещения, а высокие потолки позволяли когда-нибудь в будущем построить наверху галерею с кабинетами, как на фотографиях офисов Кремниевой долины…
– Женщин мотивирует любовь, а мужчин – аскетизм! – убеждал он своих партнеров.
К тому же всего в ста метрах отсюда по гулкому коридору находился технический центр института, где размещалось все телекоммуникационное оборудование, коммутаторы доступа в Интернет и стойки с серверами лабораторий, включая неказистый похрюкивающий дисками сервер в пластиковом корпусе с прикрепленной скотчем бумажкой Lab34. Это означало, что можно было «воткнуться» локальной сетью непосредственно в основной институтский роутер и обеспечить бесперебойное качество связи. В результате возникала прекрасная возможность сделать в помещении хорошую электрическую проводку прямо от щитка, что никак нельзя было сделать в их нынешней лаборатории, где ветхие розетки стонали под натиском прожорливой техники, включая так полюбившийся всем тетушкин электрочайник и общественный холодильник.
Роби также был горячим сторонником переезда Lab34 в данное помещение – тогда деньги, идущие на аренду, которые он все равно ежемесячно платил институту, будут засчитываться как часть его инвестиций в новую компанию. «К тому же будут под присмотром», – думал он.
Других вариантов аренды все равно не было, а ютиться в крохотной лаборатории было уже невозможно.
Гриша провел в комнате 555 большую часть своей сознательной жизни и потому переживал этот переезд особенно болезненно. Он категорически отказался переносить свои вещи и готов был заплакать, когда друзья тащили его вниз по лестнице, утешая:
– Мы все еще сотрудники лаборатории! Это наши рабочие места, никто на них не претендует…
TS Computers
Переезд занял всего несколько минут – молодой коллектив еще не успел обрасти скарбом. Перенося свои коробки, друзья продолжали вечный спор о том, что важно в жизни.
Димыч придерживался своей позиции:
– В жизни важна только сила. Или она у тебя есть, или нет. Просто сила полярна – ты можешь играть на ее светлой или же на темной стороне. Но сила все равно одна. Свободно конвертируемая.
Санчес, как всегда, спорил до хрипоты. Беспрекословно соглашаться с чьим-то мнением он просто не мог. И часто у собеседников возникало ощущение, что Санчес спорит не в поисках истины, а ради самого процесса.
– Думаю, все не так линейно. Я бы добавил еще как минимум одно измерение – карму. Для чего-то ты вылез в эту Вселенную? Если карма у тебя жидкая или разливается в два по 0,5, то никакая сила тебе не поможет.
– Карма – просто счет в игре, баллы, золотые монеты, опыт, которые ты собираешь в этом квесте, когда переходишь с уровня на уровень. Не более того. Ты же не можешь серьезно верить в переселение душ и всю эту ерунду?!
Коробки из-за большого количества бумаг оказались тяжелыми, и ребята остановились отдышаться на полпути. Санчес даже склонился вперед, упершись ладонями в колени, чтобы перевести дыхание. Но все равно продолжал:
– Дай я расскажу. У меня есть знакомый один, он в крупной компании работает в отделе продаж. Мало того что он толком ничего не способен продать, так он обладает просто уникальной способностью притягивать неприятности. Во время его первой командировки в Штаты ему в самолете на штаны наблевал ребенок, который сидел рядом. После прилета выяснилось, что багаж его затерялся при пересадке. И тут звонит начальник – на встречу нужно срочно ехать. Так и поехал производить первое впечатление – в заблеванных штанах!
– Это называется глупостью, а не кармой.
– Ты будешь смеяться, но он всегда попадает в такие ситуации. Еще со школы. На него единственного всегда падали сосульки с крыши. Старый деревянный мост в деревне, простоявший до этого почти сто лет, не выдержал, когда этот бедняга приехал к бабушке на каникулы! Он ничего не может с этим поделать. Это карма. Его жизнь чуть-чуть смешнее, чем надо для радости.
– Бедняга, наверное, мучается с поисками работы… Представь, иметь такого сотрудника.
– Ничего подобного! Как раз наоборот – его хвалят и даже продвигают по службе.
– Не понимаю…
– Я как-то пообщался с его начальником. Он на такого сотрудника не нарадуется – тот приносит удачу всему отделу. Оказывается, он перетягивает на себя все возможные неприятности, а сотрудники вокруг ощипывают птиц счастья и подушки их перьями набивают. Лучший отдел в огромной корпорации по эффективности продаж уже который год!
– Давай и себе такого заведем?
– Нет уж, не люблю запаха блевотины…
Передислокация в помещение бывшего склада компании TS Computers стала поводом ближе познакомиться с остальными ее сотрудниками помимо Роби, Лены и Василия.
Лидия Александровна, главный бухгалтер, стала для Димыча настоящим гуру бухгалтерского и управленческого учета, помогая ему последовательно выстроить финансовый учет в компании: от школьной тетрадки с записями и коробки из-под картриджа с наличностью – к внедрению пиратской версии MS Dynamics NAV и полноценному набору учетной документации.
Сергей Николаевич, системный администратор, постоянно лез со своими советами к Грише. Будучи его ровесником, он почему-то видел в нем младшего брата, нуждавшегося в наставлении на путь истинный. Гришу это бесило неимоверно. Он отбрыкивался от такой навязчивой помощи, как строптивая кобыла от ухажеров, сам прекрасно справляясь с «детскими» задачами администрирования, особенно после того, как на работу вышел Андрей – тоже опытный сисадмин. Тем не менее по просьбе Роби Гриша открыл Сергею Николаевичу полный административный доступ ко всем серверам «в целях технического аудита».
Самым большим по численности персонала в TS Computers был отдел логистики. Возглавлял его Тимур – молодой меланхоличный чернявый парень с южными корнями. Он мало разговаривал и на любой личный вопрос всегда отвечал шуткой. Тимур ходил вразвалочку, широко расправив плечи и ступая по-спортивному бесшумно. В его крепкой фигуре, как в сжатой пружине, чувствовалась мощь человека, который никогда не увлечется работой настолько, чтобы забыть забежать на часок в тренажерный зал. Влияние его в компании в целом и на Роби в частности было значительно выше простого уважения к официальной должности начальника отдела логистики. Тимур был младшим партнером Роби в бизнесе, все акции которого в ЗАО «ТС Компьютерс» были оформлены на него. По каким-то причинам Роби не мог или не хотел владеть акциями российской компании. Как он однажды вскользь объяснил Димычу, не желая вдаваться в подробности, существуют определенные нюансы международного налогообложения, и он, Роби, будучи счастливым обладателем американского паспорта, должен с этим мириться. «С Тимуром у нас давнишние отношения. Я ему полностью доверяю», – пояснил Роби, когда возник вопрос с оформлением его доли в Lab34. По просьбе Роби его доля в новой компании тоже была формально записана на Тимура.
Все всегда знающий Василий однажды пояснил Санчесу доверительным полушепотом, что «с Тимуром нужно дружить». Помимо официальной должности у него была еще одна, неофициальная, – у Роби он работал «человеком, который решает проблемы» и обладал обширными связями в мире «другого бизнеса». За глаза сотрудники часто называли его «человек из Кемерово». Тимур курировал отношения TS Computers с многочисленными поставщиками техники, среди которых были и крупные именитые дистрибуторы, и совершенно неизвестные серые конторы. Кроме того, Тимур наравне с Роби принимал участие во всех таинственных переговорах с какими-то очень важными на вид людьми, приезжавшими раз в месяц к ним в офис на черном Lexus LS460.
Гриша, который был знаком с Тимуром еще со времен, когда Димыч и Санчес заигрывали с родиной на военных сборах, сильно его недолюбливал. Но к Роби с этим мнением лезть опасался. Да и партнерам своим настойчиво советовал лишний раз Тимуру под руку не попадаться.
«Хорошо, что такой человек есть рядом. Есть к кому обратиться, если что», – думал каждый из них.
В отделе логистики, возглавляемом Тимуром, работали несколько закупщиков и два курьера.
Закупщики, как настоящие брокеры, вечно висели на телефоне, ругаясь не хуже сапожников с кем-то на том конце провода и требуя подтвердить наличие того или иного артикула на складе. Перед ними на спаренных мониторах всегда была открыта куча окон с непонятными торговыми программами. Единственная задача закупщиков состояла в том, чтобы достать необходимые сейлзам для их клиентов оборудование или софт «во что бы то ни стало». Несколько раз в год кто-то из них срывался чуть ли не посреди рабочего дня, чтобы улететь в Штаты, Сингапур или куда-то еще. Роби гордился тем, что мог достать для клиентов любое сложное компьютерное или телекоммуникационное оборудование за считанные дни, тогда как другим поставщикам на это требовались недели или месяцы. Даже если для этого кому-то нужно было лично лететь на другой конец света и везти двадцатикилограммовую железяку стоимостью тридцать тысяч долларов в собственном чемодане, как милый сердцу сувенир, который занимает слишком много места, но выбросить его так трудно…
Курьеры развозили товар клиентам и были народом крайне странным. Их было двое, никто, кроме Тимура, не знал их имен, да особенно и не интересовался этим. Сказать, что их в офисе не любили, было бы слишком мягко. Их ненавидели. Может быть, шкала отношений с ними и осталась бы на уровне «тихое презрение», если бы они все время просто резались в компьютерные игры в ожидании, когда нужно будет что-то везти клиентам. Но им это занятие после нескольких часов сильно надоедало, и они начинали отравлять жизнь окружающим. Вели себя эти двадцатилетние дылды нагло и надменно. Они нигде не учились, косили от армии, обладая при этом развитой мускулатурой и минимальными интеллектуальными способностями. Шептались, что Тимур находит их в своей «качалке» и подкармливает из спортивной солидарности. Ближе к концу рабочего дня, озверев от скуки, они затевали какую-то только им понятную игру, громко кричали, бегали по офису и кидались канцелярией. Один из них болезненно заикался. Разговаривать с ним было мучительно трудно. Другой говорил хорошо, но был весь покрыт красной угревой сыпью и производил впечатление молодого орка. Они стоили друг друга, особенно когда пытались заигрывать с перепуганной до икоты от такого внимания миленькой секретаршей.
Почему Роби держал их в офисе, а не заменил службой доставки, было совершенно непонятно. Может, не хотел доверять незнакомым людям ответственное оборудование, тем более что оно часто бывало растаможено «в серую»? Или прощал Тимуру эту привязанность в ответ на безупречную армейскую дисциплину, налаженную в его отделе?
В TS Computers было еще почти три десятка разных незаметных сотрудников, размазанных серой биомассой по отделам, как армия безликих приспешников секретной лаборатории Доктора Зло. С ними сотрудники Lab34 пересекались очень редко, все больше в курилке или в институтской столовой. Кивали, улыбались и шли дальше, мучительно пытаясь вспомнить если не имя, то хотя бы должность человека, чье лицо им было явно знакомо.
Логотип компании
Гретта вышла на работу в тот же день, когда Санчес позвонил ей и сказал, что рабочее место готово, оборудование доставлено и горой картонных коробок стоит на складе TS Computers. Она приехала около семи вечера на старом «Опель Вектра», загруженном какими-то своими коробками и свертками. Санчес с волнением показал ей стол в углу пыльного пустого зала. На полу еще валялись неубранные ошметки упаковочного фирменного картона, пенопластовые скрипучие блоки и окурки, брошенные неопрятными грузчиками, которые выносили утром остатки товара. Расставленные тут и там казенные институтские столы с исцарапанными рыжими поверхностями в глухом полуосвещенном зале были похожи на пни спиленных гигантских деревьев. Тянувшиеся к ним черные скрученные корни электрических проводов доводили сходство с загубленным лесом до пугающего правдоподобия.
Санчес боялся, что Гретта разочаруется, начнет ругаться и требовать более уважительного отношения к ее таланту, светлого и чистого офиса…
– Здесь будет твое рабочее место, в ближайшие дни мы все сюда переедем…
– Вполне по-стартаповски… – спокойно сказала Гретта и понесла первую коробку к своему столу, стоявшему в углу помещения.
В тот день Санчес работал до полуночи в комнате 555, где в металлических шкафах все еще лежала основная часть его рабочих бумаг. Случайно бросив взгляд на часы, он засуетился, торопливо сворачивая окна программ и собирая бумаги, – не опоздать бы ко времени последнего перехода на «Октябрьской».
– Девушка ваша там еще работает, это нормально? – спросил охранник на входе TS Computers, когда Санчес спешил мимо него в сторону институтской проходной.
– Гретта? Я думаю, нормально, она оборудование новое разбирает. Не мешайте ей…
Уже через месяц после выхода Гретты на работу никто не спрашивал, окупит ли она вложенные в ее зарплату и оборудование деньги. Она работала без остановки – с полудня и до поздней ночи. С ее электронного планшета сходили удивительные вещи, причем, что не менее важно, – со скоростью промышленного плоттера. Она могла одинаково легко работать и в минималистском стиле Web 2.0, и в вычурном стиле а-ля стим-панк. Она ничего больше не требовала, кроме новой работы, ни с кем не общалась, никаких разговоров не вела, кроме лаконичных диалогов по поводу задач, которые перед ней ставились.
Единственное, в чем она проявляла абсолютную бескомпромиссность, граничащую с жестокостью и грубостью, было обсуждение результатов ее работы.
«Не нравится, я это выброшу и сделаю заново. Но “добавить вот здесь, подкрасить там, убрать вот это” я не могу и не буду», – говорила она таким железным тоном, что фраза «а вот здесь немного поярче сделать можно?» застревала в горле.
За неделю она разработала фирменный стиль для Lab34. Простой черно-белый логотип был похож одновременно на какой-то технический инструмент, компьютерную пиктограмму, иероглиф или нагрудный знак неизвестного тайного общества. Гретта предложила несколько вариантов его начертания в разных комбинациях и цветовых решениях. Логотип был принят всеми директорами единогласно с общим вздохом восхищения, когда они, собравшись за спиной Гретты, посмотрели на ее мерцающий монитор. Такое единодушие никогда раньше не наблюдалось среди основателей, но сейчас никто и не подумал критиковать даже «из спортивного интереса». Логотип был и правда хорош. От него веяло имперскими амбициями и мировым господством, но вместе с тем было понятно, что это господство достигается совершенством человеческого разума, а не грубой бездушной силой или неограниченным доступом к природным ресурсам.
Задумчивые люди, стоявшие полукругом перед монитором, представляли, как эта магическая закорючка будет красоваться на обложках журналов, на огромных экранах в международных аэропортах, на инвестиционных проспектах при первичном размещении на NASDAQ. Каждый улыбался своим собственным мечтам.
Вот так встреча
Утром в понедельник работать особенно не хотелось. Димыч сонно смотрел в окно, Санчес тупо пялился в монитор, но видел только мигающую сетку мелких пикселов и прилипшие пылинки. Чтобы хоть немного отвлечься, он спросил:
– Димыч, а как ты с Аяной познакомился?
– А вы с какой, собственно, целью интересуетесь, товарищ?
– С целью обмена, так сказать, научно-практическим опытом. Хочу научиться у старших, более опытных товарищей.
– Просто познакомился, как всегда… Главное – не дать себе опомниться, задуматься и начать рассуждать. Если бы секунду еще промедлил – начал бы думать, что вот она – моя единственная и неповторимая… И тогда бы сразу стушевался.
Димыч вздохнул и снова уставился в окно. Переполненный собственными воспоминаниями, он ощущал себя терабайтным жестким диском, под завязку забитым слюнявыми мыльными операми.
– ***
– Здравствуйте, вы случайно не знакомы с Димычем?
– Нет, а кто это?
– Это я.
– О, интересно. Димыч – это профессия? Или звание?
– Скорее диагноз…
– И на что больной жалуется?
– Основные симптомы такие: чрезвычайный ум, обаяние, здоровое чувство юмора, успешность в делах. И, конечно, скромность!
– С такими симптомами уважающий себя и пациента доктор сразу его в морг отправит… Чтобы не мучился…
– Почему же?
– Столица Парагвая.
– Что?
– Столица Парагвая, быстро!
– Э-э-э…
– Вот, что и требовалось доказать.
– Асунсьон! Точно он, проклятый!
– Молодец. Садись, четыре.
– Почему же четыре?
– Мне нравится число четыре. Можешь угостить меня вином.
– Один – ноль – ноль.
– Что, прости?
– Знаешь, как число четыре будет выглядеть в двоичном коде? Сто. Один – ноль – ноль.
– Ты явно знаешь, чем растопить сердце женщины. Сто грамм мартини сейчас будут очень кстати. Только Шелдона[38] из себя не строй. Эта ячейка в моей памяти уже занята навсегда.
Повторное знакомство
В первые выходные июля Роби пригласил Санчеса и Димыча на прием, проводимый американской Торгово-промышленной палатой по поводу Дня независимости США. Жара не спадала даже поздно вечером, и на летней террасе Санчесу пришлось немного распустить тугой узел галстука, чтобы не задохнуться. Он был в том редком настроении, когда любые новые знакомства даются легко и непринужденно, а потому активно этим пользовался для общего дела, расширяя круг деловых знакомств среди собравшихся на приеме представителей американских компаний.
Димыч запаздывал – он где-то ожидал свою девушку. Санчес уже успел собрать полтора десятка визиток и что-то с жаром объяснял шумной толпе корпоративных клерков, когда Димыч схватил его за плечо.
– Аяна, познакомься, это мой партнер по бизнесу Александр Санин, он же Санчес. Санчес, ну обрати же внимание на нас! Я хочу познакомить тебя со своей девушкой, ты ведь сам хотел…
Санчес обернулся и замер на полуслове с открытым ртом.
– Варежку-то закрой. Это моя девушка, не забудь! Хотя твое восхищение мне, конечно, льстит…
– Мы просто знакомы. Вас зовут Аяна, я правильно понимаю?
– А вы, соответственно, и есть тот самый легендарный Санчес, о котором так много говорил Дима?
– Что тут происходит? Я что-то пропустил? Откуда вы двое друг друга знаете? – пришла очередь Димыча удивляться.
– Встречались однажды… – сказал Санчес.
– На выставке. Случайно.
Больше они в тот вечер не обменялись ни словом. Деловой настрой Санчеса куда-то улетучился, он сказался больным и отправился домой. Кто бы мог подумать, что девушка его лучшего друга окажется именно той незнакомкой с выставки, которую после короткой памятной встречи он никак не мог ни найти, ни выкинуть из головы…
В тот же вечер Санчес нашел профиль Аяны через Димыча на фейсбуке и зафрендил ее. Эту фотографию он уже видел, но она до такой степени была не похожа на образ той девушки с выставки, что он даже не обратил на нее внимания.
Санчес также раскопал базовые сведения про нее: учится на факультете международных отношений, увлекается социологией и даже написала ряд статей по «социологии инноваций» в ряде развивающихся стран для научно-популярных журналов. «Неплохо для студентки второго курса», – с уважением подумал Санчес.
На следующий день в офисе Димыч серьезно насел на Санчеса, выпытывая, откуда тот знает Аяну. Подобных сюрпризов он очень не любил: между этими двумя очевидно была какая-то тайна, недосказанность. Они не могли скрыть своего удивления при встрече, которая, по мнению Димыча, должна была стать первой. Его самолюбие не могло смириться с этой тайной. Он просто не мог оставить ее нераскрытой. Аяна отказалась обсуждать этот вопрос, сославшись на его незначительность: «Просто однажды случайно встретились, и все. В чем вопрос?»
Санчесу пришлось быть чуть более откровенным со своим другом, и он в общих чертах, не вдаваясь в подробности, изложил суть их первой встречи.
– Скажи, Димыч, – в свою очередь спросил Санчес, когда допрос с пристрастием был окончен, – ты уверен, что справишься с такой необъезженной кобылой? Извини за сравнение. Но у меня сложилось впечатление, что она совершенно неуправляема. Думаешь, из нее получится хорошая жена и мать для твоих детей?
– Мне больше не нужны рекорды в скачках с препятствиями. Я ищу кобылку для длительного заезда, понимаешь? А таких нужно объезжать, ничего не поделаешь. Это у нее сейчас такой норов. Пока молодая. Она, кстати, еще девственница. Можешь себе представить? На втором курсе.
– А как ты…
– Сама призналась. Прямо так, без обиняков. Думала, может, что меня это отпугнет. У нас все продвигается потихоньку, буквально по миллиметрам, так что мы эти вопросы уже затрагиваем, но еще глубоко не обсуждаем. Сечешь, о чем я? Для меня это важно. Представляешь – я для нее буду первым мужчиной. Женщина всегда подсознательно предана своему первому мужчине, ей с ним очень сложно порвать. Британские ученые доказали.
– Мне всегда казалось, что наоборот. Женщины отдаются первый раз из любопытства. Чтобы потом не опозориться, когда будет действительно важно…
– Это только в никчемной жизни компьютерных крыс так бывает. А в сияющем мире молодых миллиардеров все будет так, как сказали британские ученые, ясно? Слушай, Санчес, ты мне лучший друг. Но по поводу Аяны брось подкалывать. С ней не так, как с другими, понятно?! Я ее люблю по-настоящему и очень хочу, чтобы у нас все было хорошо. Думаю, осенью сделаю ей предложение. Кольцо только нужно правильное…
– И правда, Казанова влюбился…