– У тебя локоть кровит.
– Черт. – Он скинул потертую армейскую куртку и проверил рану. – Наверное, рассадил, когда грохнулся.
– Нашел что-нибудь?
– Да, но… все выронил. – Он пожал плечами, разматывая бинт. – Хочешь выйти и забрать?
– Не. Потом, может быть. – Тут она обернулась и посмотрела на группу Кита, будто только что вспомнила об их присутствии. Сказала со вздохом: – Отлично. Мы здесь дольше вас, и я спасла вам жизни, но уступлю первой. Меня зовут Лоретта.
Лоретта была старше любого из присутствующих: лет за двадцать, прикинул Кит, стараясь не больно-то впечатляться. Белокожая, длинноволосая брюнетка, челка до бровей. На ней был толстый свитер и перчатки без пальцев.
– Это Принглз, – она указала на бинтовавшего себе локоть паренька: белокожий, лет шестнадцати-семнадцати, он все еще пыхтел после пробежки, – а это Леннон.
Леннон выглядел старше Принглза, но младше Лоретты. Темная кожа, черные волнистые волосы, похожие на скошенные буквы S. А еще у него была крупная отметина на щеке.
Родинка, подумал Кит, вспомнив нужное слово. Или это слово было не совсем подходящим?
– Мы жили в трейлерном лагере в Пин-Оук, – рассказывала Лоретта. – Когда мухи напали, мы были совсем детьми. Так получилось, что наши семьи оказались тогда в одном месте. Почти всех смело. Выжило лишь двое взрослых. – Лоретта рассказала, как после первой атаки мух те двое взрослых – Джин и Зейди – погрузили детишек в свой дом на колесах, отправились в более уединенный район и начали таскать продукты из городка неподалеку. – Конкретно из этого, – сказала она. – Мы росли и постепенно стали выбираться с ними. Раньше тут была остановка для туристов. Горные дома для богатеев. Почти во всех магазинах продавалось снаряжение для альпинизма и выживания, нашлась стоянка, полная домов на колесах. Топливо тогда, в самом начале, еще не выдохлось, и Джин с Зейди увели семь фургонов. Поставили их в лесу кругом, бампер к бамперу. Внутри круга устроили огород, а в противоположных концах вырыли две ямы под костер. Так мы и жили. Потом Джин и Зейди заболели.
– Чем? – спросила Лэйки.
– Черт, – выругался Принглз. – Сама как думаешь?
Лоретта вскинула руку, и Принглз умолк, потупившись.
– Мы расскажем больше, но сейчас – ваша очередь, – сказала Лоретта.
Монти в общих чертах поведал их историю. Как его и Лэйки родителей убили мухи, как потом их растила, словно родных, мама Кита, в «Близнеце рая». Кит ждал неизбежного, что Монти вот-вот скажет, мол, это все Кит виноват. Ведь его мама столько сил тратила на заботу о нем, и, когда напал тот рой, оказалось, что она заснула прямо на грядке, представляете? А мои папа с мамой погибли, спасая ее, и теперь всякий раз, глядя на Кита, я вижу их мертвые лица…
Но об этом не прозвучало ни слова. Монти закончил рассказ болезнью матери Кита.
– Сильное помрачение рассудка? – спросила Лоретта. – Галлюцинации?
Монти молча глянул на Лэйки, и та кивнула.
– Да.
– Лихорадка, потливость, постоянное бормотание?
– Ага.
Кит сам не заметил, как вцепился в Дакотин кулон под кофтой. Он закрыл глаза, представив могилку в парке и растущий на страже пурпурный цветочек.
– Когда это случилось? – спросила Лоретта.
– Пару дней назад. Мы сожгли свой дом и ушли.
– Сожгли?
Кит открыл глаза и при взгляде на Монти понял, что не ошибся, заметив, как его друг смотрит на эту девочку: в его глазах читалось нечто, чего он прежде не видел. Улыбка или что-то похожее.
– Мы расскажем больше, но только после вас, – сказал Монти.
Лоретта уселась на стойку и, болтая ногами, рассказала, что с ними было дальше. Они похоронили Джин и Зейди и поначалу даже собирались остаться в Пин-Оук.
– Не хочешь рассказать, что случилось потом? – предложила она Принглзу.
Тот сделался похож на шарик, из которого выпустили воздух.
– Я просто хотел приготовить чатни[16], как делала Зейди. Она брала пюре из вишен, добавляла в него свежевыжатый сок лимонов, только сорванных с дерева, потом смешивала с луком и чесноком и натирала всем этим мясо. Вкусно, прямо ум отъешь.
– Ну да, – сказал Леннон. – Если класть именно вишню.
– Чувак, эти ягоды правда были похожи на вишню.
Лоретта объяснила, как однажды за ужином Принглз приправил своей бурдой трапезу, но, приступив к еде, они сообразили, что что-то не так.
– Короче, это была не вишня. Но подействовало мощно. Принглз отрубился первым. Я сама не больно-то что помню, только…
– Его видел не я один, – сказал Принглз, глядя на Леннона.
Леннон стоял потупившись и теребил часы на руке. Про наручные часы Кит ничего не знал, разве что про те, сломанные, которые находил во время вылазок.
– Чего-чего? – Лэйки оглядела комнату. – Кого ты видел?
Лоретта закатила глаза.
– Принглз думает, что нас похитили.
– Не похитили, – поправил ее Принглз. – Просто над нами типа… эксперимент какой-то провели.
Повисла тишина, и наконец Монти, откашлявшись, подсказал:
– Типа пришельцы?
Принглз описал свои ощущения: как ему стало трудно дышать, и как дыхание перекрыло совсем, и как потом он потерял сознание.
– Но в какой-то момент я увидел… этого, космонавта… он наклонился ко мне и что-то сунул мне в горло.
– Лица его не видел? – спросила Лэйки.
– Он… или оно было в шлеме с тонированным забралом. Знаю только, что нам спасли жизнь. – Он удрученно покачал головой и снова взглянул на Леннона. – Ничего не хочешь добавить?
– Я? Нет.
– Лоретта очнулась уже после того, как это нечто ушло, – сказал Принглз. – Но ты-то его видел. Я точно знаю. Просто признай, что видел эту непонятную фиговину.
– Я чуть ласты не склеил. Так что не знаю, что я там видел.
Лоретта слезла со стойки.
– Мы направляемся в Бостон. Там Джин и Зейди жили до появления мух. Хотели как-нибудь вернуться туда. Не получилось… А после того, как мы чуть не померли в Пин-Оук, стало ясно, что в лесу у нас будущего нет. Вот мы и решили поискать его где-нибудь в другом месте.
Кит сразу и безошибочно узнавал звук, с которым душа срывается с привязи. Он сам не заметил, как открыл рот и с языка слетело:
– Когда моя мама умерла, мы ее похоронили.
В комнате стало тихо, и все посмотрели на него.
– Так поступают, когда умирает близкий тебе человек. Любимых хоронят, чтобы защитить. Чтобы с ними не случилось ничего плохого. – Он посмотрел на Лоретту, на ее освобожденную душу глазами своей. – Нашим домом был «Близнец рая», и мы его любили. Похоронить его мы не могли, поэтому сожгли.
Лоретта с улыбкой посмотрела на Леннона – тот кивнул, – а потом на Принглза – он тоже кивнул.
– Ну ладно, – сказала она затем. – Сейчас я сгоняю за туалетной бумагой, которую Принглз выронил на улице, а когда вернусь, то вы, ребята, расскажете, куда путь держите. И да, еще кое-что: я одна с голоду умираю?
В былые дни людям для того, чтобы постирать одежду, требовалась отдельная комната. В ней одна машина («сушилка») сушила вещи после того, как их постирали в другой («стиральной»). Должно быть, эти изворотливые люди прошлого устали придумывать сложные агрегаты, поэтому названия машинам дали самые незамысловатые. А еще, судя по размерам этих машин, люди прежде носили одновременно по шесть-семь слоев одежды.
Вообще, жилье напоминало огромную какофонию неизмеримой роскоши.
Впрочем, владельцы этого дома нашли машинам куда более практичное применение – хранили в них сублимированное мороженное. Еще в Городке, во время первых вылазок, Кит и близнецы находили испорченные продукты в самых необычных местах. Люди прятали их, точно белочки, в надежде уберечь от мародеров. Но держать еду в стиральной и сушильной машинах? Кит невольно признал высоту интеллекта человека, который до такого додумался.
– Вкусно, – жуя, сказала Лэйки.
– Да, – согласился Монти. – Спасибо за угощение.
Они сидели за столом в столовой (ох уж эти люди прошлого, на все им отдельные комнаты подавай!) и медленно, наслаждаясь каждым кусочком, поедали мороженое. Они уже приговорили по банке Дакотиных бобов и груш, а еще съели смесь сушеных фруктов с вяленым мясом. К последнему Кит, может, и не притронулся бы, но был сильно голоден. Оказалось, очень даже неплохо. Похоже, эти ребята насушили продукты впрок.
– Вы как, охотитесь? – спросила Лоретта.
Лэйки взглянула на Кита. Едва они оказались в лесу, как она предложила подстрелить кого-нибудь на ужин, на что Кит ответил решительным отказом. Он редко когда протестовал, но уж если делал это, то с железной решимостью. «Лэйки, нельзя убивать, когда почти все живое и так стерто с лица земли», – сказал он, и на этом закончили.
– Мы вегетарианцы, – ответил он сейчас, смачно пережевывая крупный кусок сушеной оленины.
Лоретта улыбнулась.
– Ну, я довольно умелый охотник, так что дайте знать, если передумаете.
Потом они поговорили о самом доме, о том, почему в нем, как в других, не пахнет словно из чугунка с мертвечиной и кишечными газами. Похоже, дело было в том, что этот городок – курортный и, когда мухи напали, здесь мало кто жил. Люди просто владели домами, держали в них мебель, еду и так далее, и тому подобное. Жили они здесь от силы пару недель в год. (Кому-то оказалось мало отдельных комнат, и он хотел отдельный дом!)
Когда разговор зашел об островах Шолс, Монти достал из кармана клочок бумаги и протянул его Лоретте.
– Это сообщение, которое я перехватил. Место находится в десяти километрах от побережья Мэна или границы Нью-Гэмпшира. Я провел исследование и узнал, что у берега будет много водных транспортных средств. Местные городки тоже курортные, вроде этого. Только там вместо палаток и фургонов – каяки и удочки.
Мороженое оказалось странное. Вкусное, но не то приторно-сладкое легендарное лакомство, которое Кит себе воображал.