Появившимся соседям из двух печально покосившихся ближайших домов я спокойно объяснил, что мы встали здесь на ночлег, после чего выдал каждому по серебряной монете за беспокойство.
— Да хоть всю жизнь живите здесь! Коли люди хорошие! — здорово обрадовались наличным деньгам пара мужиков с замурзанными женами и кучей чумазых детишек, боязливо поглядывающих на вооруженного наемника с острым мечом, занимающегося пока своей кобылой.
Пока Ксита с Фиалой готовят ужин на маленьком костерке, а Терек им помогает им с хлопотами, я залез на его лошадь, которой понемногу учусь управлять уже третий день подряд.
Когда понял, что могу вскоре остаться снова в одиночестве, тогда и решил хоть как-то заранее овладеть базовым умением ездить на лошади. Запрягать лошадь в телегу я уже нормально умею, как и ухаживать за ней, а вот с выездкой испытываю определенные проблемы. Поэтому и тренируюсь каждую свободную минуту, чтобы быстрее привыкнуть к седлу.
Еще с лошади гораздо легче рассмотреть все вокруг нашего пристанища, хотя бы то самое направление, куда можно тут уехать в случае чего.
То, что проблемы со здоровьем у наемников точно скоро произойдут, показывают те же темно-серые рамки вокруг их фигур и мое ПОЗНАНИЕ, которое уже поднялось за всеми этими хлопотами на восемь единиц до двадцати от двести шестнадцатых.
МЕНТАЛЬНАЯ СИЛА — 1/216
уровень 125/216
ВНУШЕНИЕ — 1/216
уровень 22/216
ЭНЕРГИЯ — 1/216
уровень 12/216
ФИЗИЧЕСКАЯ СИЛА — 1/216
уровень 16/216
РЕГЕНЕРАЦИЯ — 1 /216
уровень 14/216
ПОЗНАНИЕ — 1/216
уровень 20/216
Так что я кружу в местных хитросплетениях заборов целый час, выезжаю из села, чтобы рассмотреть подробно дальнейшую дорогу и немного проезжаю по ней, отмечая укромные места. Потом возвращаюсь к таверне, и около нее разбираюсь с такими же делами.
Понятно, что в светлое время суток это знание мне не понадобится, ибо сейчас и так все хорошо видно. Зато я быстро понимаю, что само село является естественной ловушкой для всех, кто оказался в нем.
Но вот куда здесь можно проехать ночью — я хорошо рассмотрел. Еще выглядел именно подходы к площади, на которой медленно разваливается таверна и незаметный путь, чтобы покинуть село, минуя основную дорогу. Да, на нее точно будет нельзя возвращаться, это слишком понятно погоне.
Еще при том, что нам огонь зажигать тогда окажется уже никак нельзя, а у преследователей с этим делом проблем не будет.
Ладно, ужин уже готов, каша с мясом и крупой, мне до сих пор не знакомой.
Готовят лучницы вполне съедобно, научились в монастыре, про который сейчас вспоминают, что постоянно там работали или натягивали свои тугие луки часами.
— Не скучаете по спокойной жизни в монастыре? — спрашиваю я, а девушки только смеются в ответ.
— Нет, чтобы он сгорел! А, так он и так сгорел потом! — и заливаются еще больше.
Видно, что от той жизни у них остались плохие воспоминания.
— Там нам постоянно хотелось жрать, однако, вдоволь было только грязной работы, вот и все мои воспоминания, — своим неподражаемым голосом заявляет Ксита, щедро накладывая себе вторую миску каши.
— Вот эта жизнь мне нравится, — кивает она на горящий костерок и новую порцию крупы с сушеным мясом в нашем небольшом котле.
— Отпразднуем сегодня, что мы все еще живы, для такого дела я купил мех с молодым вином в последнем трактире, — я с видом фокусника достаю припрятанную в сене мягкую емкость.
Вино Терек аккуратно, чтобы не пролить ни капли, разливает по нашим чашкам. Попробовав молодой напиток, все приходят к выводу, что так сидеть еще лучше, чем проводить время в той развалюхе, которая называется здесь гордым словом «таверна».
Время подходит к закату, скоро начинает темнеть, делать больше нечего в такое время. Мы с Фиалой располагаемся под телегой, уступая место наверху Тереку с ее сестрой. Они отодвигают наши трофеи в сторону и начинают вечернюю эротическую разминку, Ксита вскоре смачно постанывает, заводя нас тоже.
Наступает относительная тишина, прерываемая только нашим горячим дыханием во время занятия любовью, как я слышу какой-то четкий металлический звук невдалеке от нашей стоянки. В стороне основной дороги, пересекающей село вдоль.
Я чего-то такого и жду теперь все время, поэтому отстраняю прильнувшую ко мне девушку.
— Нужно дорогу проверить, там кто-то едет, — шепчу ей и Фиала немного обиженно молчит.
Выбираюсь из-под телеги, заправляю порты под пояс, накидываю рубаху и осторожно пролезаю на карачках под одним плетнем, чтобы добраться до следующего, за которым немного видна основная дорога через село.
«Так и есть! Все, как я ожидал, случилось! Предчувствие ни в чем меня не обмануло!»
Хорошо вооруженные дружинники в кольчугах и с копьями в руках по двое проезжают через видимое мне из-за двух плетней пространство. Светят факелы и поэтому мне не трудно их разглядеть.
«Два-четыре-шесть-восемь-десять-двенадцать», — успеваю я посчитать воинов в шлемах и кольчугах.
Вот погоня нас и догнала, даже почему-то зашла с тыла в село?
«Чтобы понятно отрезать путь к бегству какой-то своей частью», — сразу же догадываюсь я.
«Значит, шла с явным опережением где-то сбоку! Поэтому смерть приговорила парней еще вчера, когда нас обошли».
Я, конечно, не успел всех воинов рассмотреть в сумерках, сколько их проехало до этого момента. Понятно, что их много, наверняка пара десятков точно будет.
Быстро возвращаюсь к своим товарищам и подруге, уже тоже насторожившимся. Девушки натягивают луки, Терек одевает кольчугу и наручи.
— Держите морды лошадям, — шепчу я им, — Там разглядел двенадцать всадников, все воины опытные, наверно, вообще их еще побольше будет.
— Куда едут? — тихо спрашивает Терек.
— К центру села со стороны нагорий на площадь. Едут тихо, вообще не спешат. Похоже, что осторожно замыкают ловушку. Давай арбалеты, подойдем к площади тайком, я знаю проход туда отсюда, в рубку нет смысла лезть точно, — отвечаю я ему.
Сам я понимаю, что не готов вступать в бой с превосходящими силами, тем более, что с настоящими опытными воинами. Тут уже у каждого своя судьба предназначена, кому-то погибнуть сегодня, кому-то — все же выжить.
Жертва должна быть принесена, иначе нам самим не выбраться из ловушки. Пусть они пока занимаются парнями в таверне, а не обыскивают срочно само село.
Значит, мое ПОЗНАНИЕ не обмануло меня с предчувствием, а серые рамки вокруг троих наемников правильно предрекают им неминуемую смерть.
Да и вокруг Терека и Кситы они полностью не исчезли. Это значит, от того, как они будут себя сейчас вести, здорово зависит, выживут они сегодня или нет.
Я очень хочу, чтобы выжили, только для этого придется бросить парней в таверне на произвол судьбы.
Ну, я сделал все, что смог, чтобы мы выжили все. Однако теперь готов умыть руки, как человек из будущего, где такое слепое самопожертвование за других — уже совсем не абсолютная норма жизни.
Тем более, ни Шнолль, ни Грипзих с Вертуном абсолютно точно моими друзьями не являются. Даже приятелями их сейчас не назовешь, как того же Терека.
Так я и не смог задать вопрос Шноллю, почему я не могу на него воздействовать. И больше точно не смогу его спросить о чем-то таком сильно для меня интересном.
Мы пока смогли отсидеться в укромном месте сильно запутанной заборами деревни, однако теперь пора поглядеть, что там творится на площади.
С которой как-то разом донеслись громкие крики, потом они так же быстро смолкли.
Неужели наших товарищей уже убили? Так быстро? Да не может быть!
Наверно, это дружинники так в таверну ворвались, потом уже там короткая стычка, по результатам которой все и решится. Учитывая огромное численное преимущество и внезапность нападения, шансов оказать серьезное сопротивление у парней точно нет ни одного.
Лошадь осталась стоять запряженной в телегу, я не стал ее распрягать, понимая, что это не имеет смысла. Кобыла Терека тоже готова немедленно унести своего всадника, так что можно спокойно ехать, спасать свои жизни.
Только это точно будет не по местным понятиям, с чем я не спорю, а просто проворно снаряжаю два арбалета.
Еще два заражает Терек, лучницы уже готовы стрелять, проверяют стрелы в колчанах.
Сейчас на улице темно, впрочем, около таверны народу с факелами много найдется, ведь без хоть какого-то света тут не повоюешь.
— За мной идите, — я зову спутниц и наемника за собой.
Пять минут разных передвижений мимо покосившихся заборов в темноте, и мы оказываемся рядом с деревенской площадью, где и происходят основные события этого вечера.
Из-за очередного забора с обвалившимися жердями мы можем рассмотреть саму таверну, ее крыльцо, освещенное густо горящими факелами в руках многочисленных воинов. Они выстроились вроде почетного караула перед крыльцом таверны, на котором я вижу первым делом окровавленное лицо Шнолля, его держат с боков пара дюжих воинов.
— Там Шнолль, — шепчет Ксита. — Похоже, что его оглушили и связали. Где остальные — не видно.
— Остальных не видно, — докладывает Терек со своего места, больше переживающий за Вертуна и Грипзиха, своих старых товарищей.
— Не видно, — отвечая ему я, не разбирая при тусклом свете факелов, что там вообще творится.
— Ждут кого-то похоже, — замечает остроглазая Ксита.
— Барона местного или вашего графа? — спрашиваю я ее. — Чьи это воины?
— Да кто его знает? — отвечают мне.
Хорошо видно, что воинов на площади и на самом крыльце не меньше четырех десятков собралось. Два десятка спешились и еще два гарцуют по-прежнему в седлах.
— Они разные, — слышу я от Терека. — Вон те, в одинаковых дешевых кольчугах — это воины графа Апольчивера. Он известный жмот и жадина. А эти, которые с зелеными гербами на туниках поверх кольчуг — какие-то мне не знакомые воины.
— Не похожи на тех дружинников, которых три дня назад мы перебили? — спрашиваю я.