Всё это наводило на определённые мысли. Похоже, они способны видеть энергетические следы выживших, совсем как я могу видеть их ауры, пропитанные тиранической энергией. У некоторых из них эта способность развита слабее — например, двойка на балконе в первый день не могла меня обнаружить, пока не увидела. Но те, кто установил зрительный контакт, больше никогда не теряли след.
Чем больше я размышлял об этом, тем более верной казалась моя теория. Похоже, заражённые действительно обладают способностью чувствовать энергетические следы выживших, и эта способность становится особенно острой после визуального контакта. Это объясняло многое из того, что я видел раньше и давало новое понимание природы их охоты.
Но усталость всё сильнее давала о себе знать. Нужно было отдохнуть, восстановить силы и обдумать всё более детально позже. Сейчас же главное — дать организму возможность восстановиться, пока есть такая возможность.
Я обвёл взглядом помещение, и внутри всё сжалось от осознания — оставаться здесь дольше смерти подобно. Трупный запах, словно ядовитый туман, наполнял комнату, становясь всё гуще и удушливее. Он пропитывал одежду, оседал на языке металлическим привкусом смерти. Ещё немного, и этот смрад убьёт меня не хуже любого заражённого.
Собрав остатки воли в кулак, я достал последнюю банку сгущёнки. Сладкая масса — мой последний источник сил перед новым этапом пути. Дрожащими руками открыл банку, и густой, приторный аромат ненадолго заглушил вонь смерти. Я жадно глотал густую жидкость, пока она не кончилась.
Поднявшись, я направился к двери, стараясь не наступать на скрипучие доски пола. Каждый шаг отдавался в ушах грохотом, хотя на самом деле я двигался почти бесшумно.
Закрыв глаза, я попытался сосредоточиться. Энергия текла сквозь пальцы, словно жидкий металл. Я пытался уловить малейшие колебания за дверью — ни души. Попытался расширить зону восприятия до лестницы, но мои способности пока отказывались работать на таком расстоянии.
Использовать грозового феникса как разведчика? Нет, это слишком рискованно. Управление им требует полной концентрации и огромных затрат энергии. Если что-то пойдёт не так, у меня не останется сил для защиты.
Левая рука медленно покрылась сетью электрических разрядов. Молнии заплясали на коже. В правой руке надёжно устроилась бита.
Медленно, миллиметр за миллиметром, я приоткрыл дверь. Скрип петель показался оглушительным в этой гнетущей тишине. Свежий воздух подъезда ударил в ноздри, и я с наслаждением вдохнул его полной грудью — холодный, чистый, пахнущий дождём и пылью. Но тут же почувствовал, как зловоние из квартиры начало просачиваться в лестничную клетку, заполняя пространство.
Каждый шаг давался с трудом. Я двигался к лестнице, прислушиваясь к каждому шороху, к каждому звуку. Стёкла поскрипывали под ногами, но я старался ступать как можно тише. Дверь оставил приоткрытой — может пригодиться как путь к отступлению.
Подъезд встретил меня полумраком и прохладой. Пыльные окна пропускали тусклый свет, рисуя на выцветших стенах узоры. Где-то наверху капала вода, а внизу слышалось странное шуршание. Впереди простирался путь — путь к спасению или к новой опасности. Но оставаться на месте было равносильно самоубийству.
Я медленно спускался по лестнице, стараясь не шуметь. Пятнадцатый этаж встретил меня зловещей тишиной и полумраком.
Всматриваясь в темноту лестничной площадки, я не замечал никакого движения. Казалось, путь был свободен. Но расслабляться было рано. Адреналин бурлил в крови, обостряя все чувства.
Сделав всего несколько осторожных шагов вниз, я вдруг услышал едва уловимый шорох над головой. Время, словно замедлилось в сотни раз. В этот момент из темноты с потолка на меня ринулся маленький заражённый — его глаза светились неестественным светом, а движения были дёргаными и стремительными.
В тот же миг снизу донёсся топот — трое заражённых быстро поднимались по лестнице, их хриплое дыхание эхом отражалось от стен. Реакция сработала на пределе возможностей. Моя левая рука, окутанная электрическими разрядами, молниеносно метнулась вперёд, выпуская грозового феникса.
Сгусток смертоносной энергии, обрётшая форму, с пронзительным треском, напоминающим крик настоящей птицы, устремилась к летящему ребёнку-заражённому. Первоначальная цель — грудь — изменилась в последний момент. С невероятной скоростью я взял феникса под контроль и направил смертоносный заряд прямо в голову маленького существа.
Молния, повинуясь моей воле, тут же устремилась вниз. Заражённые двигались быстрее, чем я мог поменять траекторию, но я нашёл решение — металлические перила стали идеальной проводящей поверхностью. Молния ударила в них с оглушительным грохотом, а затем, словно отскакивая от зеркала, поразила голову первого заражённого снизу, после чего перескочила на второго.
Когда заряд иссяк, грозовой феникс рассеялся в воздухе, оставив после себя лишь запах озона. Наблюдая за этим смертоносным танцем молний, я отметил важный тактический момент: металлические предметы, от которых могла отскочить молния, тоже считались промежуточными целями. Первой целью был ребёнок, второй — перила, третьей и четвёртой — заражённые внизу.
Третий заражённый снизу, увидев гибель товарищей, издал яростный, полный ненависти рык и ринулся вперёд, пытаясь сократить расстояние. Его глаза горели жаждой убийства, а движения были стремительными и непредсказуемыми. Но я был готов.
Отступив на несколько шагов назад, я оставил на ступеньке электрические метки — едва заметные следы энергии, которые ждали своего часа. Когда заражённый, уже готовый к прыжку с нижних ступеней, приблизился к меткам, они активировались с оглушительным разрядом. Электрический импульс парализовал существо на критически важные доли секунды.
Не теряя ни мгновения, я взмахнул битой. Мощный удар пришёлся точно в височную долю противника, проламывая череп и заканчивая бой. Я чувствовал, что каждое новое сражение учило меня использовать свои способности всё эффективнее, открывая новые тактические возможности в этой смертельной игре на выживание.
Тяжело дыша, я огляделся вокруг. Четыре тела лежали на ступенях, а я уже стоял, держа руку с молниями наготове.
Я продолжил спуск, каждый шаг давался с огромным трудом. Мышцы горели от перенапряжения, а в лёгких словно застрял ком. Силы таяли с каждой секундой, но квартира Полины была уже близко — всего несколько метров. Внезапно снизу донёсся оглушительный топот множества ног. Не раздумывая ни секунды, я бросился вперёд, молотя в знакомую дверь обеими руками.
— Полина! Полина, это я! Открой! — кричал я что есть мочи, уже слыша, как заражённые неумолимо поднимаются на этаж. За дверью стояла мёртвая тишина, ни шороха, ни движения.
Резко обернувшись, я увидел шестерых заражённых, несущихся прямо на меня с безумными глазами и протянутыми руками. Не теряя ни мгновения, я выпустил грозового феникса в стремительную атаку. Молния ударила первому противнику прямо в голову с оглушительным треском, а затем, повинуясь моей воле, перескочила на головы ещё троих, оставляя после себя обугленные следы.
На площадке оставались ещё двое заражённых. Чувствуя, как усталость наливает руки свинцом, я ринулся к квартире, из которой недавно была устроена засада. Дверь оказалась открытой. Скрюченные руки уже тянулись ко мне, но я успел активировать электрические метки. Подъезд озарился призрачным светом, давая мне драгоценные секунды, чтобы скрыться внутри.
Один из заражённых успел просунуть голову между дверью и косяком. Но я ударил его битой с такой силой, что хрустнули кости лица, отталкивая назад, и захлопнул дверь. Из последних сил я закрыл все замки, слыша, как снаружи беснуются заражённые, дёргая ручку с такой силой, что дверь дрожала.
Резко развернувшись, я приготовился к худшему — к тому, что из квартиры на меня выскочит новая орда заражённых. Но пока было тихо. Мой организм, работавший на пределе возможностей, начинал сдаваться. Мышцы отказывались слушаться, зрение затуманивалось, но я упрямо двигался вперёд. Я понимал: если сейчас расслаблюсь и не проверю безопасность, меня просто разорвут на части.
К моему удивлению, квартира оказалась относительно целой. Да, повсюду были следы борьбы — размытые тёмные пятна крови на полу, разбросанная мебель и вещи, словно здесь прошёл ураган. Но окна были целы, хотя и не зашторены. Я старался держаться от них как можно дальше.
Собрав остатки сил, я добрался до ванной комнаты. Закрыл дверь на замок и попытался придвинуть тяжёлую ванну к двери. Силы почти покинули меня, руки дрожали, а в глазах темнело. Я смог лишь слегка сдвинуть её, так что край ванны едва касался дверного полотна — жалкая преграда, но лучше, чем ничего.
Не чувствуя ни рук, ни ног, я опустился в ванну. Холодная эмаль казалась обжигающе ледяной. Организм словно отключался сам собой, сознание уплывало, но я изо всех сил пытался оставаться в сознании. Мысли становились всё более смутными, а веки тяжелели с каждой секундой. Перед глазами плыли тёмные пятна, в ушах звенело.
В конце концов мои пальцы разжались, выпуская биту, и голова опустилась на край ванны. Наконец, измученное тело победило. Сознание погрузилось в тёмную бездну, где не было ни усталости, ни голодных заражённых. Только спасительная тьма.
Я резко проснулся от оглушительного удара по двери, который словно разорвал тишину на части. Сердце бешено колотилось в груди, кровь пульсировала в висках. Адреналин мгновенно вскипел в крови, превращая каждую клеточку тела в оголённый нерв.
Вскочив на ноги одним слитным движением, я тут же активировал молнии. Они за три секунды сформировались в грозового феникса, готового к молниеносной атаке. Схватив биту, я замер в боевой стойке, мышцы напряжены до предела, но больше ударов не последовало. Только тяжёлое дыхание вырывалось из моей груди, эхом отражаясь от стен ванной.
Несколько бесконечных секунд я вслушивался в тишину, пытаясь уловить малейший шорох. Каждый мускул был натянут как струна, готовый к мгновенной реакции. И вдруг… тихий, скрепучий смех раздался за дверью. Он был настолько жутким, настолько неестественным, что по спине пробежал ледяной пот.