– О господи! Ну, хорошо, опровергнуть, но только не сейчас. Ведь после той шумихи, которую мы подняли…
– Мы?
– Ну, пусть я. Но поймите, наконец, что, кроме вашего дурацкого самолюбия, есть еще интересы фирмы.
– Это не самолюбие.
– А что?
– Честность.
– Честность! – фыркнул Кирби. – Поверьте моему опыту. Вы, вероятно, слышали о препарате Тервалсан. Так известно ли вам…
Ронг закрыл глаза, приготовившись выслушать одну из сногсшибательных историй, в которой находчивость Торпа Кирби, его умение разбивать козни врагов, его эрудиция и ум должны были служить примером стаду овец, опекаемому все тем же Торном Кирби.
«Откуда этот апломб? – думал Ронг, прислушиваясь к рокочущему баритону шефа. – Ведь он ни черта не смыслит. Краснобай и пустомеля!»
– …Надеюсь, я вас убедил?
– Безусловно. И если вы рискнете опубликовать результаты работ без контрольной серии, я всегда найду способ…
– Ох, как мне хочется сказать вам несколько теплых слов! Но что толку, если вы даже не обижаетесь?! Первый раз вижу такую толстокожую…
– Вас удивляет, почему я не реагирую на ваши грубости?
– Ну?
– Видите ли, Кирби, – тихо сказал Ронг, – часто каждый из нас руководствуется в своих поступках каким-то примером. Мое отношение к вам во многом определяется случаем, который мне довелось наблюдать в детстве. Это было в зоологическом саду. У клетки с обезьянами стоял старый человек и кидал через прутья конфеты. Вероятно, он делал это с самыми лучшими намерениями. Однако когда запас конфет в его карманах кончился, обезьяны пришли в ярость. Они сгрудились у решетки и, прежде чем старик успел опомниться, оплевали его с ног до головы.
– Ну и что?
– Он рассмеялся и пошел прочь. Вот тогда я понял, что настоящий человек не может обидеться на оплевавшую его обезьяну. Ведь это всего-навсего обезьяна.
– Отличная история! – усмехнулся Кирби. – Мне больше всего в ней понравилось, что он все-таки ушел оплеванный. Пример поучительный. Смотрите, Ронг, как бы…
– Все понятно, Кирби. Теперь скажите, сколько времени вы сможете еще терпеть мое присутствие? Дело в том, что мне хочется закончить последнюю серию опытов, а для этого потребуется по меньшей мере…
– О, не будем мелочны! Я не тороплюсь и готов ждать хоть до завтрашнего утра.
– Ясно.
– Послушайте, Дан, – в голосе Кирби вновь появились задушевные нотки, – не думайте только, ради бога, что это результат какой-то личной неприязни. Я вас очень высоко ценю как ученого, но вы сами понимаете…
– Понимаю.
– Я знаю, как трудно сейчас в Дономаге найти приличную работу биохимику. Вот телефон и адрес. Они прекрасно платят, и работа, кажется, вполне самостоятельная. С нашей стороны можете рассчитывать на самые лучшие рекомендации.
– Еще бы.
– Кстати, надеюсь, вы не забыли, что при поступлении сюда вы дали подписку о неразглашении?..
– Нет, не забыл.
– Отлично! Желаю успеха! Если у вас появится желание как-нибудь зайти ко мне домой вечерком поболтать, просто так, по-дружески, буду очень рад.
– Спасибо.
– Доктор Ронг?
– Да.
– Господин Латиани вас ждет. Сейчас я ему доложу.
Ронг оглядел приемную. Ничего не скажешь, дело, видно, поставлено на широкую ногу. Во всяком случае, денег на обстановку не жалеют. Видно…
– Пожалуйста!
Ступая по мягкому ковру, он прошел в предупредительно распахнутую дверь. Навстречу ему поднялся из-за стола высокий лысый человек с матово-бледным лицом.
– Очень приятно, доктор Ронг! Садитесь, пожалуйста.
Ронг сел.
– Итак, если я правильно понял доктора Кирби, вы бы не возражали против перехода на работу к нам?
– Вы правильно поняли доктора Кирби, но я вначале хотел бы выяснить характер работы.
– Разумеется. Если вы ничего не имеете против, мы об этом поговорим немного позже, а пока я позволю себе задать вам несколько вопросов.
– Слушаю.
– Ваша работа у доктора Кирби. Не вызван ли ваш уход тем, что результаты вашей деятельности не оправдали первоначальных надежд?
– Да.
– Не была ли сама идея…
Ронг поморщился.
– Простите, но я связан подпиской, и мне бы не хотелось…
– Помилуй бог! Меня вовсе не интересуют секреты фирмы. Я просто хотел узнать, не была ли сама идея несколько преждевременной при нынешнем уровне науки… Ну, скажем, слегка фантастической?
– Первоначальные предположения не оправдались. Поэтому, если вам нравится, можете считать их фантастическими.
– Отлично! Второй вопрос: употребляете ли вы спиртные напитки?
«Странная манера знакомиться с будущими сотрудниками», – подумал Ронг.
– Обета трезвости я не давал, – резко ответил он, – но на работе не пью. Пусть вас это не тревожит.
– Ни в коем случае, ни в коем случае! – казалось, Латиани был в восторге. – Ничего так не возбуждает воображения, как рюмка коньяку. Не правда ли? Поверьте, нас это совершенно не смущает. Может быть, наркотики?..
– Извините, – сказал, поднимаясь, Ронг, – но думаю, что разговор в этом тоне…
Латиани вскочил.
– Да что вы, дорогой доктор Ронг? Я не хотел вас обидеть. Просто ученые, работающие у нас над Проблемой, пользуются полной свободой в своих поступках, и мы не только не запрещаем им прибегать в служебное время к алкоголю и наркотикам, но даже поощряем…
– Что поощряете?
– Все, что способствует активизации воображения.
Это было похоже на весьма неуклюжую мистификацию.
– Послушайте, господин Латиани, – сказал Ронг, – может быть, вы вначале познакомите меня с сущностью Проблемы, а потом будет видно, стоит ли нам говорить о деталях.
Латиани усмехнулся.
– Я бы охотно это сделал, уважаемый доктор Ронг, но ни я, ни ученые, работающие здесь, не имеют ни малейшего понятия, в чем эта Проблема заключается.
– То есть как это не имеют?
– Очень просто. Проблема зашифрована в программе машины. Вы выдаете идеи, машина их анализирует. То, что непригодно, – отбрасывается, то, что может быть впоследствии использовано, – запоминается.
– Для чего это нужно?
– Видите ли, какого бы совершенства ни достигла машина, ей всегда будет не хватать основного – воображения. Поэтому там, где речь идет о поисках новых идей, машина беспомощна. Она не может выйти за пределы логики.
– И вы хотите…
– Использовать в машине человеческое воображение. Оно никогда не теряет своей ценности. Даже бред шизофреника слагается из вполне конкретных представлений, сколь фантастичным ни было бы их сочетание. Вы меня понимаете?
– Квант мысли, – усмехнулся Ронг. – И таким способом вы хотите решить сложную биохимическую проблему?
– Я разве сказал, что она биохимическая?
– Простите, но в таком случае зачем же…
– Мы пригласили вас?
– Вот именно.
– О, у нас работают ученые всех специальностей: физики, математики, физиологи, конструкторы, психиатры, кибернетики и даже один астролог.
– Тоже ученый?
– В своем роде, в своем роде.
Ронг в недоумении потер лоб.
– Все же я не понимаю, в чем должны заключаться мои обязанности?
– Вы будете ежедневно приходить сюда к одиннадцати часам утра и находиться в своем кабинете четыре часа. В течение этого времени вы должны думать неважно о чем, лишь бы это имело какое-то отношение к вашей специальности. Чем смелее гипотезы, тем лучше.
– И это все?
– Все. Первое время вы будете получать три тысячи соле в месяц.
Ого! Это в три раза превышало оклад, который Ронг получал, работая у Кирби.
– В дальнейшем ваша оплата будет автоматически повышаться в зависимости от количества идей, принятых машиной.
– Но я ведь экспериментатор.
– Великолепно! Вы можете ставить мысленные эксперименты.
– Откуда же я буду знать их результаты? Для этого нужны настоящие опыты.
– Это вам они нужны. Машина пользуется такими методами анализа, которые позволяют определить результат без проведения самого эксперимента.
– Но я хоть буду знать этот результат?
– Ни в коем случае. Машина не выдает никаких данных до полного окончания работы над Проблемой.
– И тогда?..
– Не знаю. Это вне моей компетенции. Вероятно, есть группа лиц, которая будет ознакомлена с результатами. Мне эти люди неизвестны.
Ронг задумался.
– Откровенно говоря, я в недоумении, – сказал он. – Все это так необычно.
– Несомненно.
– И я сомневаюсь, чтобы из этого вообще что-нибудь вышло.
– Это уже не ваша забота, доктор Ронг. От вас требуются только идеи, повторяю, неважно какие, но достаточно смелые. Все остальное сделает машина. Помните, что, во-первых, вы не один, а во-вторых, сейчас ведутся только предварительные изыскания. Сама работа над Проблемой начнется несколько позже, когда будет накоплен достаточный материал.
– Последний вопрос, – спросил Ронг. – Могу ли я, находясь здесь, продолжать настоящую научную работу?
– Это нежелательно, – ответил, подумав, Латиани, – никакой систематической работы вы не должны делать. Одни предположения, так сказать, по своему усмотрению. Подписки с вас мы не берем.
– Ну что ж, – вздохнул Ронг, – давайте попробуем, хотя я не знаю…
– Прекрасно! Пойдемте, я покажу вам ваш кабинет.
Гигантский спрут раскинул свои щупальца на площади в несколько сот квадратных метров. Розовая опалесцирующая жидкость пульсировала в прозрачных трубах, освещаемая светом мигающих ламп. Красные, фиолетовые, зеленые блики метались среди нагромождения причудливых аппаратов, вспыхивали на матовой поверхности экранов, тонули в хаотическом сплетении антенн и проводов.
Кибернетический Молох переваривал жертвоприношения своих подданных.
Латиани постучал кулаком по прозрачной стене, отгораживающей машинный зал:
– Крепче броневой стали. Неплохая защита от всяких случайностей, а?
Ронг молча кивнул головой, пораженный масштабами и фантастичностью этого сооружения.