так и не повзрослевший самовлюбленный тип и... Судья безостановочно гнет свое, вливая свои слова Кизи в глотку, точно рыбий жир, однако всем уже ясно, что это всего лишь психологическая подготовка к объявлению о своем согласии на поручительство... И все же Кизи приходит в волнение... Видно, как он стискивает челюсти и готовится пошевелить губами... Бог свидетель, это видят и Халлинэн с Робертсоном. Они подобрались к нему, как разбойники. Стоит ему только пикнуть, и они вцепятся ему в горло... Д е р ж и я з ы к з а з у б а м и, ч е р т п о д е р и! Н е ч е г о т у т т р е п а т ь с я. Э т о в с е г о л и ш ь р ы б и й ж и р... Но судья уже умолк, и дело сделано. В округе Сан-Матео Кизи выпущен под залог.
После этого плотину прорывает окончательно. ФБР отказывается от федерального обвинения в незаконном побеге с целью уклонения от судебного преследования. Вдруг выясняется, что они не очень заинтересованы в этом деле, несмотря на "соль на раны Дж. Эдгара Гувера" и все прочее. Потом вновь в Сан-Франциско, и Кизи стоит перед судьей, облаченный в выцветшую спортивную рубаху, рабочие брюки и башмаки. У судьи наготове потрясающая речь о том, что дело это несоразмерно раздуто в прессе, а ведь это, насколько он понимает, всего лишь обычное дело о наркотиках, и Кизи никакой не дьявол, попросту заурядный оболтус... и тут Кизи начинает что-то говорить, а Халлинэн с Роэном сидят подобравшись, готовые к удушению, но вновь дело сделано, и в Сан-Франциско Кизи тоже выпущен под залог. Отсидев всего пять дней, он выходит на свободу.
В сан-францисской той темнице, Прежде чем освободиться. Кизи повстречал парнишку с заколдованной десницей. "Кто лизнет мой ноготок?" Устоять никто не смог. Ногти все ему лизнули, и - шары под потолок. И порхали, словно Ника, Двадцать семь счастливых психов Под бетонным небосводом, По-тюремному отмытым. Заколдованные ногти были ЛСД покрыты.
Вот... Что Кизи рассказал В день процесса о залоге, сразу после приговора, Всей толпе пришедших в зал Сан-францисских репортеров, Сделав это в знак протеста Против массовых арестов: Ни полиции, ни тюрем Наркоман не убоится. Разве остановишь парня с заколдованной десницей! А газеты подхватили: ЛСД У ЗАКЛЮЧЕННЫХ! ВАКХАНАЛИЯ В ТЕМНИЦЕ!
Ага!.. Кто-то из местных торчков завопил: Иуда! Такую заначку копам открыл, Иуда! А сам отвертеться при этом смог Вышел, хитрец, из тюрьмы под залог. Продал заначку, козел, и скостил себе срок!
А по правде говоря... Эти нежные сердца в страхе трепетали. Их флюиды шутовские насмерть запугали, Что возникнут на прикольном Выпускном Кислотном Бале. План Проказников такой, что конец легенде: Цветной светящийся сходняк в "Уинтерленде"!
Я, значит, Что говорю-то, Это добром не кончится: Десять тысяч детей цветов, травы и кислоты, винт и мак, желтые пчелки, амил-нитрит. Десять тысяч торчков, битников, хиппарей и хиппарих спускаются с вершины Хейт-стрит, Звон-позвон - колокольцы. перестук - побрякушки, вонючий дым трава, шарканье ног - сапоги скороходы, вся толпища ничком лежит Перед сошедшим вновь Пророком в недрах "Уинтерленда". Психедельфийские стоны под полифонический гул монотонный - оркестр Проказников на всех инструментах!
Легко все устроит этот газетно-болтливый супергерой, Граф Калиостро, Элмер Гэнтри, Нерон пылающий и цветной...
На верхнем этаже Русского посольства, в темной и невероятно грязной комнате... С виду она кажется легко воспламеняющейся, а то и способной к самовозгоранию, - стоит лишь кашлянуть, и все здесь взлетит на воздух. Везунчик Джек сидит на кровати, точнее - на брошенном на пол матрасе, прислонясь спиной к стене... из всей одежды на нем лишь фуражка таксиста да седина на лице и седина на напоминающей камамбер груди... до пояса он прикрыт коричневым одеялом... Полюбуйся-ка вот на это!.. если хочешь что-то узнать о Кизи. На стене висит большое послание на листе ватмана:
ГЛУБОКОУВАЖАЕМЫЙ КЕН! ТЕБЕ ПРИВЕТ ОТ РЕБЯТ ИЗ ТАНКА! ОНИ ХОТЯТ ЗНАТЬ, ГДЕ ИХ ДЕНЕЖКИ. У КОГО ИМ СПРОСИТЬ - У ТЕБЯ ИЛИ У СУДЬИ?
В ногах матраса сидит, сжавшись в комочек, Сандра, девушка из округа Бакс. Она очень бледна: хрупкий комочек-подросток. Одинокий, проглоченный залпом лакомый кусочек, сидящий под единственным в комнате предметом обстановки - настенным светильником, она уже не балдеет под радио, а только сидит, сжавшись в подростковый комочек, и слушает, как Джек рассказывает мне об этом письме:
- Да, старина, после того, как Кизи об этом рассказал, повязали многих серьезных торчков.
- Ты хочешь сказать, что копы...
- Они самые. Некрасивая вышла история. Похоже, здесь полно ребят, которые не в восторге от Кена Кизи. Они и прислали ему это письмо.
Ну, прислать-то они его, положим, не прислали, ведь вот оно, на стене. Однако позиция их видна...
Скрип легко воспламеняющихся ступеней, и в комнату бочком пробирается смуглый паренек в футболке и джинсах, в руках у него пластмассовая коробка с плавленным сыром и кинжал в ножнах...
- Джек! - таинственным шепотом произносит он... ...один из тех длинных кинжалов с затейливым перламутровым узором на рукоятке, которые продаются в сувенирных лавчонках китайского квартала.
- Некрасивая вышла история, - говорит мне Везунчик Джек. На паренька он внимания не обращает.
- Джек... смотри, что у меня есть,- говорит паренек.
- Чудесно, Френчи, - говорит Джек.
- Джек... это же красотища! - не унимается Френчи.
- Похоже, здесь полно ребят... - вновь обращается ко мне Джек...
- Это же красотища,- говорит Френчи.- Джек... не знаешь, где достать морфия?
- Нет,- говорит Джек, после чего продолжает: Похоже, здесь полно ребят...
- Очень красивая вещь,- говорит Френчи.
- ...которые не в восторге от Кена Кизи, они и прислали ему это письмо.
- Джек...
Френчи опускается на корточки, открывает коробку, вынимает кинжал из ножен и погружает клинок в сыр. Вот это клинок!.. не меньше фута длиной, с резьбой в виде китайских демонов. Этим клинком он размазывает себе по языку кусочки сыра. Сандра молча сидит, сжавшись в комочек и наслаждаясь жизнью. Джек все еще толкует о вероломстве высокопоставленных особ...
Я не знаю, что за деньги имеются в виду, - "они хотят знать, где их денежки". Хотя суть вполне очевидна. Кизи продался копам и избежал пяти, а то и больше, лет тюрьмы. И теперь он намерен окончательно застраховать себя от неприятностей, созвав всех в "Уинтерленд" и объявив, что пора прекращать прием ЛСД... Прикольное ренегатство...
Да, Кизи попал в хорошенький переплет. Дай он судьям достойную отповедь в стиле Супергероя - и всему конец, его бы на долгие годы упрятали за решетку. С другой стороны, если он пустит в ход сегодняшнюю фантазию выхода "за пределы кислоты", а сам примется раскаиваться на восточный манер, в глазах всего ХейтЭшбери он будет выглядеть ренегатом...
Все эти любвеобильные торчки... прекрасное они переживают время... лето эйфории, настоящий золотой век - ЛСД, в их мире уже сотни чудесных людей, и никаких больше ничтожных игр. Скоро они волной пронесутся по свету и покончат со всем собачьим бредом, утопят его в понимании и любви, и ничто их не остановит. Надо отдать торчкам должное. Они и вправду хотят покончить с ничтожными играми. Их помыслы чисты. За все время я обнаружил среди них не больше одного-двух циников или продажных типов. Но теперь, когда приближается желанное мгновение, каждый задает себе вопрос... гм... кто поведет нас за собой, кто осветит нам путь? Тут-то и начинается одна ничтожная игра, которая называется "политика"... гм-гм... Помыслы их, как я уже сказал, чисты! И все же у Чета Холмса и "Фамильного пса" своя вещь, у Билла Грэхэма своя, у "Благодарных Мертвецов" своя, своя и у "Диггеров", и у "Общества Каллиопы", и у Боуэна, даже у Гэри Голдхилла... Все это немного напоминает социалистическое движение в НьюЙорке после первой мировой войны - революция, как всем доподлинно известно, неминуема, и все же, Господи Боже мой, все кому не лень обзаводятся собственным манифестом: лавстониты, социалисты Дубинского, КПСША (большевики), "Индустриальные рабочие мира", у каждого своя пишущая машинка и свой мимеограф, все с бешеной энергией отпихивают друг друга локтями и кипят от злости, видя, как другие искажают Идею... Нет, пока еще торчки в Хейт-Эшбери не перессорились, но что они предпринимают по поводу Кизи? Сидят себе спокойно, не мешая ему и Проказникам делать свою вещь? Не мешая их попытке отвлечь многих впечатлительных юнцов от ЛСД - попытке, о которой пишут в газетах? Не мешая ему даже устроить крупную игру во власть в "Уинтерленде" и встать во главе всего движения? Одним словом, политика...
А Проказники... через некоторое время... я обнаружил их в гараже Каллиопы на Харриет-стрит, в старом гараже, бывшей пекарне под ветхой гостиницей. Я ходил, вглядываясь в безумный мрак помещения, меж шершавых деревянных перегородок и отсырелых углов, среди потрепанных одеял и подмостей, от обшарпанных театральных кресел к неуклюжей громаде светящегося автобуса, от гниющих матрасов, на которых валялись и спали люди, к заправочной станции "Шелл" за углом, где все выискивали лазейки для мочеиспускания,- ходил и никак не мог понять, чему это они так бурно радуются. Это не давало мне покоя. Оглядываясь назад, я вижу, что все они пытались мне объяснить... Зануда с его рассуждениями о переполнивших мир играх, о бесполезности сопротивления и о том, каким способом Проказники намерены показать всему миру, как надо жить... с его поблескивающим футлярчиком для зубной щетки... Какой добрый малый! Он пытался одним махом нарисовать мне всю картину. Он говорил не о полицейских и ворах в Мексике, он говорил о...
Проказники съезжаются отовсюду... Позабыты старые распри, позабыт Раскол... Возвращается из Индии Пол Фостер, он выглядит истощенным, бакенбарды и усы исчезли, голова выбрита, но грохочет и вращается великий Бог Ротор... Пейдж толкует мне о гуарачах... Горянка, Дорис Копуша, Отшельник, Вольный Фрэнк - Ангел Ада, Кэссади, жонглирующий своей кувалдой, Бэббс, Гретхен, Джордж Уокер... Входит Чума в нарядном арабском головном уборе - ни дать ни взять Лоуренс Аравийский... Наконец приезжает Кизи, выходят Фэй и дети... Люди-Флаги, сверкает автобус, сгущается мистический