ельными выглядят, но я смотрю в будущее. Рассчитываю на десятилетия вперёд! И тут меня из-за одного ущербного засранца, у которого ещё молоко на губах не обсохло, собираются с трона пнуть⁈ Да этот гнилой ублюдок — отпрыск Франциска из Амберской империи. Она почётно перехватила пальму первенства в категории самых отсталых империй! Вот и бесится Франциск, а его личинка мне проблемы устраивает… — злобно стукнул по столу император, показывая своё отношение к конкуренту и решению гизельских утырков.
— Хочешь, я ему пакость какую-нибудь устрою, от которой у него геморрой выскочит?
— Нет, он сам себя накажет, недоумок отсталый… Если хочешь чем-то помочь, давай подумаем, как отложить или отменить моё свержение. Я уверен, что мы на верном пути.
— Ты готов работать с иномирцем?
— У тебя есть то, чего не было ни у одного иномирца.
— И что же? — удивлённо посмотрел я на него.
— Имперская воля. Воля правителя… Тяжело это признавать, но ещё после первого рукопожатия я понял, что мы одного поля ягоды.
— Семь императоров… Семь ключей… Семь носителей воли, я прав?
— А? — взгляд императора изменился и стал похож на взгляд волка, лидера стаи, которому бросил вызов.
— Ваши тайны — давно уже не тайны. Пока вы тут имперский уклад жизни устраиваете, я успел в другой мир сгонять и кое-что о Герре тьмы узнать. В сравнении с этой проблемой, ваши гизельске паразиты — мелочь.
— Чего? Так… А ну, давай, выкладывай!
— А чего выкладывать? Давай одного из них позовём. Я как раз не успел закончить свой допрос из-за нападения. А там заодно подумаем о том, как нам твой имперский зад на троне сохранить. Есть у меня одна идейка… Только учти, ваше императорское величество, что после знакомства с некоторыми моими секретами, боюсь, ваше представление о мире навсегда изменится и придётся… заключить новые договора и союзы. Возможно, другие империи нас не поймут… Сам понимаешь, чем ты рискуешь?
— Пха! И чем же? Потерять трон? Мне это и так светит в перспективе… Давай сюда своего усатого.
— Рогатого.
— Да хоть чёрта лысого! Давай ещё по одной, и тащи эту мерзость иномирную. Если такие, как вы, и мы совместимы, как ты говоришь, то всякие чужаки страхомордые…
«Тук-тук».
— Господин, вернулась Ариана… Вы просили сообщить, когда она прибудет.
— О, кстати, ещё одна иномирка. Она не совсем человек, кстати. Ариана, заходи.
Сияя свежестью и блистая своей красотой, моя помощница вошла в зал для собраний и приветливо помахала изящной ручкой.
— О боже… Кто это? — подскочил со своего места император.
— Это… Э… Э-э?.. — повернулся я к Святославу, чтобы ответить, но, кажется, меня уже не услышат…
Император прилетел, чтобы найти решение своей проблемы. А нашёл новую. Ещё большую…
— Сергей, познакомь меня с этой прекрасной незнакомкой…
Вот тебе и «мерзость страхомордая», ваше возбуждённое величество.
Удивительно, как появление одного элементаля изменило настроение нашей встречи. Для императора, казалось бы, опытного, прошедшего подготовку и закалку характера, это превратилось в настоящие эмоциональные качели.
Его внутренние противоречия и заложенные Гизелем принципы и взгляды столкнулись с реальностью, слишком сильно отличающейся от всего того, что он привык слышать, видеть, читать в отчётах. Мерзость и пренебрежение сменились интересом. Даже рогатый вызвал у него не приступ отвращения, а исследовательского любопытства.
Не знаю, что именно стало триггером к изменениям: алкоголь, проблемы, появление обладателя воли повелителя, чья сила не уступает его собственной или душевное влечение к чему-то новенькому и экзотическому, но до самого утра император выглядел не как незыблемая скала, которая способна выдержать любой шторм, а небольшой корабль, который швыряет волнами в разные стороны.
У него кардинально менялось настроение. Пробивались капли тирании, слёзы обречённого, и вообще, передо мной будто было несколько разных человек. Я не то чтобы сильно на это повлиял. Просто столетия напряжённого труда превратили императора в колосса на глиняных ногах. В какой-то момент его выдержка просто закончилась, и он начал чудить сам по себе. Мужик сам себя раскачал на этих эмоциональных качелях.
К гадалке не ходи, у него и никогда не было плана «Б» на случай проблем с Гизелем. А шанс собственного отречения он считал слишком маловероятным событием, чтобы хоть как-то подготовиться. Лихорадочно соображая, что же ему делать, он пришёл к единственному решению — обратиться ко мне. И не сказать, чтобы он ошибся.
Устав подкатывать свои императорские регалии к Ариане, которая, к слову, не была приспособлена к плотским развлечениям, пусть со стороны она и казалась прекрасной девушкой, созданной для любви во всех возможных проявлениях, Святослав отбыл на боковую. Произошло это под утро. Я оставил стражу Святослава охранять его покои, а сам вышел с зеленоволосой красавицей, запавшей в самое сердечко императора, на улицу.
В отличие от всех остальных людей, о дриадах я знал достаточно много. Например, знал, как они размножаются. Мужиков у них, мягко говоря, в традиционном виде не существует. Это не другая ветвь развития человеческой цивилизации. Совсем другая раса.
Свои дети у дриад зарождаются на их Священном Древе Жизни. Вот почему для них и было критически важным взрастить одно из них и почему они выбрались в самые дальние и незаселённые земли, изолировались и бережно растили его.
Если однажды дриады получат своих деток, оставшиеся в живых должны будут их кормить, заботиться и вообще делать всё, что от них требуется, на манер наших матерей. В этом они с нами похожи. Мне пришлось всё это уточнять, заключая договор с Арианой и создавая ей тело. Максимальная точность и достоверность с моей стороны — открытость и посвящение в тайны их народа с её стороны.
В общем, императору даже технически не удастся с ней сблизиться. Улыбка, общение, прикосновения к коже — вот максимум, который доступен этой сказочной красавице.
— Идём к принцесске нашей. Мне интересно твоё мнение на её счёт, — произнёс я, ведя Ариану в дом по другую сторону от центральной площади, где жила Альма со своей дочкой Магдаленой.
— Хорошо… А что мне делать с чересчур активным императором?
— Скоро ему будет не до тебя. В крайнем случае я объясню, что ты не совсем живое существо…
— Только не говорите, что я бревно. Это звучит обидно. Таша мне рассказала, что это значит у людей, — попросила она.
— И в мыслях не было… В любом случае не переживай. Будешь далёкой, несбыточной мечтой императора. Лучше скажи мне, кто это, — кивнул я в сторону целой толпы духов, стоящих на площади и пялящихся на меня.
— Моя работа. Пятьдесят два духа, прошедших отбор и потенциально подходящих для возвращения к жизни. Но финальный выбор за вами, господин, — ответила она.
— Дай краткую сводку по ним, — внимательно посмотрел я в лица призраков, мимо которых ходили ничего не замечающие люди.
Ну как ничего не замечали… Они ёжились и начинали быстрее идти, не понимая, что происходит.
— Пятьдесят два духа. Семеро — древние. От одной до трёх тысяч лет. Архариты, за исключением одного. Вон тот низкий коротышка — контрабандист, авантюрист, исследователь древних городов, проходчик через магический туман. Но может быть интересным персонажем. Выживал и таскал всякое между двух воюющих империй.
— Как умер? Почему стал неспокойным?
— Горный оползень… Артефакты защиты не справились, был похоронен заживо. Среди товара было редкое лекарство для дочери друга. Не донёс, потому корит себя. И ненавидит войну.
— Хорошо. Дальше… — кивнул я.
— Остальные помоложе. Тридцать духов — архариты или нейтралы, жившие на их землях во времена тумана. Вожди племён, главы отрядов, военные, торговцы. Разношёрстная группа, но все в целом нормальные.
Ещё двенадцать духов — люди империй. Диверсанты, разведчики, исследователи туманных земель, шпионы.
— Понятно. А ещё трое?
— Иномирцы…
— Любопытно. Познакомлюсь с ними поближе. Это все, кого ты нашла?
— Все, кого я отобрала. Маньяки, нестабильные психически личности, откровенно глупые и считающие себя выше звёзд призраки остались в лесу вокруг рощи.
Как и просили, я привела их, пообщалась, объяснила, что к чему и провела этот первичный отбор. Те, кто не подошёл, могут пытаться буянить, но мои сёстры держат их в ежовых рукавицах. Сможете прийти и сами решить, что с ними делать. Или отпустить из этого мира, сделав частью своих сил, или отыскать среди них ещё один бриллиант, который я не заметила, — произнесла Ариана, заставляя моё сердце трепетать.
— Ты проделала отличную, просто превосходную работу! Сколько их там?
— Двести семьдесят один.
— Отлично. Этого не хватит для воскрешения всех пятидесяти двух… Но даже часть нам сильно поможет. И ты это за две недели сделала?
— Ваше величество… Я нашла куда как больше духов. Но лишь эти оказались достаточно разумными, чтобы откликнуться на мой зов и пойти за мной. Остальные — просто духи ненависти и беспокойные призраки прошлого, не способные вернуться в наш мир. Они не пошли за мной… Но я отметила на карте места с ними. Вы можете помочь этим бедолагам.
— Обязательно. Ты умница!
Мы вошли в дом и столкнулись с сонной Магдаленой, протирающей глаза.
— О, дядя Серёжа, это вы… А можно мне раскраску? У меня всё закончилось. Здрасте, красивая зеленоволосая тётя…
— Конечно, можно! Мама твоя проснулась?
— Завтракает…
— Вот и хорошо. Проводишь нас к ней?
— Дя-а-а-а-а! — зевнула Магдалена и повела за собой.
Стоило нам зайти в трапезную и увидеть очаровательную Альму, одетую в лёгкую, местами полупрозрачную ночнушку, как Ариана сама стала похожа на Святослава. Тяжело засопела, глаза широко раскрыла, и руки её задрожали.
— Да это же… ЭТО…
Глава 8
— Что «это»? — посмотрел я на дриаду, но та словно дар речи потеряла.