— Свали в ту дыру, из которой вылез, и я не стану делать тебе больно.
Я развёл руки в стороны, и по ним, словно молнии, побежали чёрные линии стихии смерти. Мои волосы начали седеть. Я преображался в форму, ради которой мои предки… создали меня. Создали своего Дана, своё величайшее оружие и щит в надежде спасти то немногое, что у нас оставалось.
— Фи, как грубо… — Лёгкий взмах рукой — и по моему щиту ударил золотой луч.
Плохо дело… Продавил играючи… Я всё ещё не в оптимальной форме для сражения с такими, как он… Не ожидал, что эта тварь вылезет так внезапно.
— Да ты совсем удар не держишь! Ха! Ладно, у меня нет времени возиться с тобой. Отдай девчонку и можешь дальше копошиться в своей навозной куче.
— Альму?
Я начал выкачивать как можно больше силы из Столбов Вечности, готовясь к битве.
— Кто? А, мать? Нет, эта шлюха мне и даром не нужна. Я про Магдалену. На размышление у тебя есть три секунды. Один… Два… Три… Итак, твой ответ?
— Пошёл на хер во имя Вечности! — Я окутал себя силой смерти и ринулся навстречу своему первому божественному противнику за долгое время.
Никому не позволю угрожать мне и моим людям. Никому!
Глава 10
Этот гад был силён. Безумно силён, если говорить откровенно. В новом мире я до сих пор не встречал никого, кто обладал бы даже десятью процентами от мощи этой аномалии. Да он даже сильнее меня!
Тяжело признавать, но я всё это время трудился во благо мира смертных. Я пахал, развивался, создавал помощников, объединял людей, следуя своим принципам и законам, которые поклялся соблюдать. Я действовал как простой человек, наделённый невероятным могуществом. И за всё то время здесь я видел лишь одно существо, заставляющее мою душу дрожать. Герра Тьмы — странная и вместе с тем невероятно могущественная сущность, которую вполне можно назвать божеством по меркам смертного мира.
Да, в этом мире хватало отголосков других божественных сущностей. Кто-то когда-то проходил и оставил здесь своё наследие, которое я трепетно собираю да изучаю. Те же обелиски защитные, например. Кто-то имел потенциал развиться до божественной сущности, и я делал всё возможное, чтобы установить с ними контакт и дружеские отношения. Кто знает, насколько полезным по итогам тысячелетий станет это знакомство.
Этот золоторожий был пятым божественным, с которым я столкнулся с момента перехода… Конечно, был ещё старик, отправивший меня сюда, — он тоже явно божественная сущность, — но в этом мире я его не видел. Лишь видел отголоски его работы.
Среди множества иномирцов, попавших в этот мир, сильно выделялись две группы. Первые — это такие, как этот золотой ублюдок, что пришёл за Магдаленой. И такие, как Юкио и ему подобные вольные странники, перешедшие через грань миров, используя артефакты, собственные силы или тайные техники. Но их мало. Да и в целом те, кто может каким-либо образом организовать переход в другой мир, — крайне редкие создания.
Вторые же — те, кому помогли. И я один из них. Всё же не умею я ткань пространства разрывать. И мои предки тоже.
Таинства магии пространства — одно из тех немногих направлений, в котором мы были невероятно невежественны. Другая специализация, другие заботы… Лишь я озаботился сбором сведений о неё, когда дела наши стали совсем уж плохи. Но мои поиски затянулись… Люди гибли, мир тоже, а тайны стирались под зовом вечности. Так что не очень и много я сумел разузнать.
Подобных тварей, что явно имеет связь с родом Альмы и её дочери, в моём мире привыкли называть Катастрофой, Катаклизмом или Аномалией. Они сами или последствия их магии даже спустя сотни и тысячи лет могли встряхнуть трещащий по швам мир и уничтожить миллионы людей за раз.
Жажда знаний, жажда силы… Сама суть таких божеств — жадность. И, в отличие от магов и правителей Гизеля, этот гад воистину достоин называть себя небожителем. Таким открыты многие пути, недоступные смертным.
Перекрёсток, о котором он говорил, — место для встреч таких, как он — самопровозглашённых божеств, свысока смотрящих на возню смертных. И лишь очень немногие из них несут в себе милосердие и способны беречь хрупкие миры от своей силы. Например, такие, как старик, что помог мне и должен помочь моим людям. Если только я выживу в битве с этой тварью…
Я убил многих божественных тварей на своём пути в этот мир. Мои легионы оказывали мне поддержку, моя сила, созданная для войны с подобными чудищами, а не с миром смертных, уничтожила не одну буйную голову, заталкивающую наш мир в пропасть. Но вся моя сила осталась там, далеко. Из всего арсенала сейчас доступна лишь первая печать. Надеюсь, её хватит для того, чтобы хотя бы отогнать эту тварь…
Сила смерти, моей старой знакомой, обняла, окутала меня и с лёгким смехом пронзила усиленное духовной сферой тело. Чёрные, как ожоги от молний, отметки испещрили кожу, изменили магические каналы, чтобы они могли выдержать нагрузку от магии, способной уничтожить смертного.
За один миг полёта, разогнанное тело и сознание, превзошедшие пределы человеческих возможностей, состарились на десятилетия. Сила смерти — не то, что стоит использовать необдуманно. Ни один из артефактов этого мира не сможет выдержать эту мощь… А любой простой смертный за секунды превратится в прах. Но не я, чьё тело –специально созданный для этой стихии артефакт — тот самый щит, что закрывает собой людей, и меч, что разит божественных мудаков!
Я преодолел защитный барьер, на который ушло слишком много сил, и приблизился к неизвестному божеству. Он стоял на месте и ослепительно улыбался, покачивая мечом.
Я ударил со всей мочи, чтобы стереть ухмылку с его лица. Мой кулак должен был разнести его в клочья, но золотомордый растворился миражом. Быстрый…
Обострённые до предела чувства подсказали, с какой стороны придёт удар.
Развернулся в воздухе, скрестил руки, блокируя меч. Вот крыса — в спину бьёт!..
— О… — удивлённо раскрыл он рот, когда две стихии столкнулись.
Сперва мне показалось, что его божественность проистекает из стихии металла и воды, как и сила, заложенная в линиях на теле Альмы и Магдалены. Но нет. Свет и металл! Никакой плавности, никакой мягкости и гибкости воды. Только скорость и мощь металла. Не будь я защищён стихией смерти, он бы меня уже разрубил на части…
— А где же хвалёные техники, про которые трепались на Перекрёстки те, кто сумел сбежать от тебя? — надавил золотомордый и отправил меня в полёт.
Я пролетел несколько сотен метров, пока эта тварь вновь не оказалась за моей спиной, подобная миражу, и светящимся пинком заставила меня замереть в воздухе.
Кости сломались. Чертовски больно… Но не больнее, чем хоронить тех, кто был мне дорог.
Рукой, словно орёл когтями, я вцепился в его ногу и выплеснул всю имеющуюся силу смерти. Всё то, что успел и смог впитать.
Тьма хлынула потоком и окутала ногу этой твари, а сам я остался практически без сил. Весь запас магии смерти, которое могло сейчас выдержать моё тело, был потрачен за секунду.
Удар — и я лечу спиной к земле, рассекая воздух.
На этом я всё… Надеюсь, этого хватит…
Я не сводил взгляда золотомордого, борющегося с хваткой самой смерти.
Взмах клинка — и отрубленная часть ноги превратилась в золотую кость.
— Вот сука… — разочарованно выплюнул я и впечатался в землю.
Я сломал всё, что можно и нельзя, и лишь чудом не потерял сознание.
— Вот ты сука… — Появился надо мной золотой мудак с уже восстановленной ногой. — Столько сил пришлось потратить на тебя, ничтожество. И как только сумел столько протянуть обычный отброс, зашедший чуть дальше границы смертных?.. — разочарованно произнёс он и без колебаний вонзил меч мне прямо в сердце.
«Смерть… Ставь чайник. Я, опозоренный поражением, к тебе в гости зайду…» — мысленно обратился я к силе внутри меня, что последней каплей вырвалась из обречённого тела и через трещину в земле помчалась прочь от разъярённого божества.
Прости, Альма, простите меня все. Я облажался…
В высоком зале Тёмного Хора собрались лидеры и многочисленные мастера секты Тёмного Бога. На повестке дня было два вопроса. Первый — праздный, ежегодный — праздник кровавого колеса. День, когда колонии секты Тёмного Бога раскручивали установленные смотрителями гигантские колёса, лежащие на площадях городов и деревень. Двенадцать спиц, установленных на колесе, двигались по кругу, и две из них, окрашенные в красный цвет, должны были показать на тех двух людей, что случайным образом станут частью секты. Хитрый механизм никогда не давал спицам указать на одного и того же человека.
Люди и нелюди из покорённых стран и даже целых миров — по двенадцать за раз — становились вокруг колеса и ждали выбора судьбы. На кого укажут спицы? Кто покинет родной город, родной дом, свою семью?
Сопротивляться было бессмысленно: смотрители могли в случае бунта забрать вообще всех жителей и принудительно переселить на освободившуюся жилплощадь новых людей, что, к радости мастеров секты, плодились весьма быстро.
Даже грудные младенцы становились частью этого ритуала… Кровавое колесо собирало свою жатву, и миллионы существ попадали во власть рогатых последователей Тёмного Бога.
Для каждого находилась работа. Из детей растили слуг и рабов, отправляя их в спеццентры. Выделяющиеся, по мнению смотрителя, красотой существа попадали на аукцион Чёрной Розы, чтобы могучие и власть имущие могли пополнить свои коллекции занимательными экземплярами.
Крепкие мужчины и женщины становились чёрным авангардом и отправлялись на учебные полигоны. Те, кто не выдерживал, отбраковывались и отправлялись в Ямы Плети. Это место, из которого лишь один путь — на алтарь. Там скармливали души Герре тьмы, а лишённое жизни тело превращалось в ресурс, который шёл на процветание секты.
Смерть, кровь и ужас — три составляющих тиранического правления. Они и были основой силы секты, что могла себе позволить вырезать целые города и страны из непокорных и сопротивляющихся регионов ради достижения цели. И её мастера пристально следили, чтобы все на покорённых землях об этом знали. Как и знали о том, что произойдёт в случае непослушания… По их мнению, для покорённ