Пальцы Аллы проворно забегали по клавиатуре. Картинок было много, Алла искала самые четкие.
– Стой, – сказала вдруг Тера, которая через Аллино плечо внимательно следила за мелькающими на дисплее рисунками. – Так и есть. А, ну-ка смотрите… Морская гавань. Два порта, для военных и гражданских судов. Обратите внимание на порт для военных. В центре него круглое строение с колоннадой. Прорытый канал… Выход в торговую гавань… Вам это ничего не напоминает?
– Герб! – воскликнула Алла. – Ну, конечно! Герб Карфагена!
– Нет, это не Земля, – улыбнулась Тера. – И не «куриное яйцо в разрезе». Это морская гавань. А над ней, а точнее, за ней, действительно, полумесяц. Или цата. Как символ единства, или, лучше сказать, колыбели знаний. Свиток хранился в морской гавани. Вот тут, – Тера ткнула пальцем в дисплей. – В самом ее центре тогда возвышался искусственный остров, или Кофон. На нем находились эллинги для военных судов. На возвышении был оборудован обзорный пункт командующего, чтобы он мог видеть все, что происходит за пределами гавани. Нет ли угрозы? Вход в обе гавани был перегорожен цепями, дно также как и дно двадцати двухметрового канала выстлано каменными плитами, скрепленными свинцовыми скобами. Такие меры безопасности предпринимают, только если надо сохранить что-то, поистине, бесценное. Свиток, который мы ищем, и хранился в башне вместе с остальными. На это указывает герб Карфагена. Это своего рода карта. Карфагеняне решили построить неприступную крепость для сохранности бесценных свитков. В случае осады города они должны были быть срочно вывезены на одном из военных кораблей, под охраной вооруженного эскорта. По крайней мере, понятно, где теперь искать… Что ты молчишь, Гуанг? Ты же у нас владеешь информацией!
– А что я могу сказать? – пожал плечами тот. – Там были еще и пушки…
– Что?
– Для охраны гаваней и бесценных свитков. Огромные орудия метали каменные ядра. Не было в мире надежнее крепости, чем этот порт. И тем нее менее… – китаец развел руками.
– Мы ничего не смогли сделать, – напряженно сказала Алла, словно бы что-то припоминая.
– Потому что на Земле в то время был посланник Хаоса. Он оказался сильнее нас. Произошло непостижимое, то, что не поддается разуму и логике. После чего мы теперь изучаем историю древнего мира по Греции и Риму. А ведь Карфаген был основан на семьдесят лет раньше Рима! И теперь этот край далеко не процветает.
– Да, – кивнула Алла. – Тунис – страна бедная. Я уже успела в этом убедиться.
– Когда мы поедем смотреть военную гавань Карфагена? – нетерпеливо спросила Тера.
– Ты имеешь в виду то, что от нее осталось? – усмехнулся Гуанг. – Пара вонючих прудов и развалины в центре, там, где когда-то стояла башня главнокомандующего.
– Но может быть, мы найдем там подсказку?
– Уже смеркается, – Билял кинул взгляд в окно. – Вряд ли мы что-то увидим.
– Нам и не надо видеть, – улыбнулась Тера. – Мы чувствуем.
– Его высочество прав, – неожиданно поддержал шейха Гуанг. – Мы теперь люди, и мы не можем не спать.
– Мне сна почти не требуется, – возразила Алла.
– Не все такие выносливые, как ты. Лично я устал, – вздохнул китаец. – Не помню, когда я в последний раз спал нормально. Вот завтра с утра мы сядем в лимузин его высочества…
– Зачем в лимузин? – пожал плечами Билял. – Если я не ошибаюсь, речь идет о морском порте. Мы отправимся туда на яхте. Завтра утром она будет ждать нас на причале. У меня красивая яхта, – принялся нахваливать он. – Большая, с бассейном, солярием и прекрасными удобными каютами. А какой у меня повар! Такие яства готовит! Нам там будет очень хорошо. Гораздо лучше, чем в лимузине.
– Кто бы сомневался! – хмыкнул Гуанг. – Я же говорю: малыш хорошо устроился!
– Я ведь тебя просил! – вскочил Билял. – Не называй меня больше так! – он сжал кулаки.
– Когда же вы, наконец, угомонитесь! – встала и Тера. – Билялу надо сказать спасибо за то, что благодаря нему мгновенно решаются все наши бытовые проблемы. Мы поплывем на яхте.
– Я, кажется, говорил о двух вонючих прудах, – напомнил Гуанг, продолжая сидеть. Лицо у него было спокойным. – Нам все равно придется пройтись пешочком. Так что, ваше высочество, запаситесь удобной обувью. И придется обойтись без слуг.
– Азиз не слуга! Он мой друг!
– Азиз останется на яхте, – твердо сказал Гуанг.
– Билял, мы прекрасно справимся и вчетвером, – мягко улыбнулась Тера. – Ты даже не представляешь, насколько возросла наша сила. Нет никого и ничего, что смогло бы нам помешать.
– Как хотите, – проворчал шейх. – Но я бы все равно ему не доверял, – он кивнул на китайца. – Ты не видела то, что видел я. И у меня есть свидетель: Азиз. Которого злобный карлик отчего-то невзлюбил. Не потому ли, что Азиз может рассказать вам, дамы, о том, что он видел? Как наш, так называемый брат, хотел прервать земную жизнь Аллы, и, тем самым, и нашу с тобой, Тера, заметно укоротить.
– Меня обыскали, – напомнил Гуанг. – И никакого оружия не нашли.
– Это потому что ты хитрый. Я буду за тобой присматривать. Как человек я гораздо сильнее, и стреляю метко, а также фехтую неплохо.
– Может, ты еще и боксируешь? – хмыкнул китаец.
– Мое тело закалено в походах по знойной пустыне, – с пафосом сказал Билял. – И мне ничего не стоит тебя обезоружить. Я хочу, чтобы ты это помнил.
– Я запомню, малыш, – с усмешкой сказал Гуанг Чао. Билял дернулся, было, но сдержался. – Ну а сейчас чем займемся?
– Лично я иду спать, – зевнула Алла. – Для меня все это шок. Мне надо как следует подумать над тем, что я сегодня услышала и все это переварить. Всю полученную информацию… – она еще раз зевнула. – Во сколько мы отправляемся в порт?
– Как только рассветет, – сказала Тера. – Часов в шесть.
– Времени мне вполне достаточно, чтобы хорошо отдохнуть, – кивнула Алла. – Спокойной ночи.
Билял с тоской проводил ее взглядом.
– Что до меня, то я бы прогулялся перед сном, – тяжело вздохнул он. – Пойду к морю. Кто-то ведь должен меня утешить в такой момент?
– В какой такой? – удивленно посмотрела на него Тера. – Еще ничего не случилось.
– Но не для меня.
И шейх повернулся к ним спиной.
Сны
Когда он ушел, Гуанг Чао еле слышно сказал, почти прошептал:
– Ты опять опоздала, Тера. Увы.
– Опоздала? – удивленно посмотрела на него она.
– Сядь, – Гуанг кивнул на мягкий диван рядом с собой. – Нам с тобой надо серьезно поговорить. Мы ведь знаем гораздо больше, чем они. Ты думаешь, это случайность?
Тера села, напротив него, в кресло, с напряженной спиной и замерла. Ее черное лицо словно окаменело, и было теперь похоже на кусок антрацита.
– Ведь это ты его нашла, а не он тебя, – сказал Гуанг, глядя ей прямо в глаза. – И они опять встретились раньше, чем узнали, что им нельзя быть вместе. Все уже случилось, Тера. В который раз?
– Они теперь другие. Билял сразу же отступил, как только узнал, кто такая Алла.
– Отступил? – расхохотался Гуанг. – Нет, он не отступил. Онзатаился.
– Мне показалось, Алла разумная женщина, – возразила Тера. – Она теперь совсем другая. У нее даже цвет волос изменился. Теперь она блондинка. И характер у нее стал тверже. Решительнее. Она ему уже отказала, поставила на место. Я уверена, что теперь все будет по-другому. Тебе нечего опасаться.
Они какое-то время молчали. Гуанг напряженно прислушивался к звенящей тишине прохладного пентхауса. Тера смотрела за окно, где сгущались сумерки. Вдруг что-то упало там, за дверью, где отдыхала Алла. Потом раздались какие-то непонятные звуки. Тера вскинула брови:
– Показалось?
– Не думаю. Все опять повторяется. Ты ведь часто видишь сны? – вопросительно посмотрел на нее Гуанг. Голос его шелестел, словно ветер, гуляющий в высокой траве, но Тера отчетливо слышала каждое слово. Она, молча, кивнула. – Я уверен, ты видишь то же, что вижу я. Большей частью это кошмары. Мы всегда умирали молодыми, разве не так? И умирали в муках. Я не знаю, как много страдала ты, что до меня, то я ни в одной из своих жизней еще не был счастлив. А мне так хотелось прожить долгую жизнь, хоть одну. Иметь большую семью, чувствовать, как меня согревает тепло моих близких. Так нет же! Кровавые войны, религиозные драмы, и, как итог, конец света. Или почти конец. И кто в этом виноват?
– Ты винишь их? – тихо спросила Тера, кивнув на закрытую дверь Аллиной комнаты.
– А когда их хоть что-нибудь останавливало? Они и раньше прекрасно знали, что нельзя… – Гуанг откинулся на подушки и, прикрыв глаза пергаментными веками почти без ресниц, прошелестел: – Я помню одного мужчину и одну женщину, которых разделяли религия, кровавая вражда между их народами, гнев богов, разделяли море и огромная часть суши. Их все разделяло, но разве их это остановило? Сколько народу тогда полегло, Тера? И чем все закончилось? Гибелью целой цивилизации! Человечество в своем развитии было отброшено на много веков назад! Жизнь на земле лишь чудом сохранилась!
– Что ты хочешь от меня, Гуанг? – вздрогнула она.
– Я хочу, чтобы на этот раз мы с тобой были союзниками. Не надо их больше жалеть. Как ты это обычно делаешь. Ты всегда им уступаешь. На самом деле, все мы жертвы твоей любви, Тера. Материнской. Да, ты никогда не отдаешь свое сердце мужчине. И может показаться, что и не страдаешь. Но ты им все прощаешь, как любящая мать. Билялу и Алле, назовем их так, потому что имена у нас каждый раз разные. Ты ни разу не стала на их пути, когда они отчаянно рвались друг к другу. А надо было, – сердито сказал он. – Подумай об этом сегодня, перед тем, как мы отправимся на поиски свитка. Пока еще не поздно. – В его голосе прозвучала угроза.
– Билял… Он… – Тера запнулась. – У него чистое сердце. Он никогда нас не предавал.
– Он не предатель, он глупец, – все также сердито сказал Гуанг. – Глупец, наделенный властью. А он всегда, в любой своей жизни наделен властью. Нашу планету погубит коронованная глупость. Вспомни, как мы ждали его флот. В одной из своих жизней. Это решало исход сражения. Битву за мир в той кровавой распре, и за нас, элементалей. Билял… я не помню, как его тогда звали, но пусть будет Билял. В его власти было решить, куда направить свои корабли. Спасать