– Придет время, и ты поймешь, что с ним делать, – торжественно сказал шейх Абдулла.
И вот теперь Билял увидел перстень в своем необычном сне.
– Что это означает? – вслух спросил он. – Надо поинтересоваться у нашего всезнайки, у этой библиотечной крысы. Ведь все мы видим одинаковые сны. Но китаец знает гораздо больше, и наверняка у него есть какое-то их толкование. Интересно, а Алле снится тот же сон? Про мир больших людей и крылатых ящеров?
– Мой господин разговаривает сам с собой? – приподнялся на локте сонный Азиз, который прикорнул на ковре у кровати шейха, накрывшись покрывалом с дивана.
– Да. Я говорю: пора вставать! Я готов ехать дальше!
Чидамбарам
Верный Азиз успел не только отдохнуть, но и приготовить к походу одежду своего господина. Хоть и ворча, аккуратно разложил на кровати вычищенные джинсы и принесенную из прачечной футболку, пока сам хозяин этих вещей мылся в душе.
– О времена, – вздохнул Азис, ставя у порога ванной комнаты, собственноручно вымытые кроссовки господина.
Где это видано, чтобы наследник великой династии болтался по миру без охраны, одетый, как босяк? Повелитель грозной стихии, будущий властитель мира! Азиз ничуть не сомневался в том, что его господина ждет особенное будущее. Вне всякого сомнения, великое. И что им делать здесь, в этой стране, напоминающей Азизу засиженный мухами стакан, до краев наполненный мутной водой? Постоянно льет дождь, повсюду грязь, антисанитария, какие-то оборванцы, настойчиво пытающиеся продать свой залежалый товар. Нет, не нравилась Азизу эта Индия. Поскорей бы домой!
Когда принц Билял вышел в гостиную, приглаживая влажные после душа волосы, Гуанг Чао, с усмешкой оглядев его, сказал:
– Прическа хороша, только все это напрасно. И джинсы мог бы не стирать. Погодка-то, а? – он кивнул за окно, где беспрестанно лил дождь.
– Погода прекрасная, – пожал плечами Билял. – Ну что, мы едем?
– Как скажешь.
– Может, выпьем кофе, пока женщины собираются?
– Как скажешь, – повторил крошечный китаец.
Как по мановению волшебной палочки появился поднос с кофе.
– Прикажешь оставить номер за собой, пока мы в отъезде? – преданно посмотрел на хозяина Азиз, успевший еще вчера отдать распоряжения на кухне при отеле, чтобы там приготовили ранний завтрак.
– Смотри сам. Мой быт я полностью доверяю тебе. – Билял отхлебнул терпкий обжигающий кофе по-восточному и бросил взгляд на кольцо, а потом на Гуанга Чао и спросил: – Скажи, ты видел когда-нибудь это кольцо?
– Что значит, видел?
– Я имею в виду твои сны. Ведь это мое кольцо. Всегда было моим.
– Это кольцо Бога.
– А я кто?
– Ты Ангел Воды. Один из Хранителей. Элементаль.
– Мне что, надо будет его отдать?
– Я не умею читать будущее.
– А я умею! Мы найдем свиток, и я, наконец, соединюсь со своей возлюбленной, а ты отправишься в свой Китай, и будешь по-прежнему глотать пыль в библиотеках. Это твой удел: затворничество и одиночество.
– Откуда ты знаешь? – насторожился Гуанг.
– У меня в голове кое-что прояснилось. Мне только маска мешает.
– Какая маска?
– Золотая. Но когда-нибудь я обязательно досмотрю этот сон до конца.
Когда в гостиной появилась Тера, Гуанг Чао вздохнул с облегчением. Ему был неприятен этот разговор. Малыш начал кое о чем догадываться. Не надо было ему рассказывать о храме в таких подробностях. Принц Билял уже вспомнил про кольцо! Если дело так пойдет и дальше, весь план Гуанга Чао рассыплется, будто карточный домик. Перстень с рубином веками переходил из рук в руки, но все же нашел своего хозяина, и при новом своем рождении Билял опять его заполучил! Это карма. Хорошо, что шейх не такой уж сообразительный. Науки никогда не были его сильной стороной, в любой из жизней. Иное дело война.
– Нам надо поторопиться, – подогнал крошечный китаец Биляля, с неизменным аппетитом поглощающего сдобу.
– Машина у порога, мой господин, – сообщил Азиз. – Лучшей мне не удалось достать. Слишком мало было времени.
– Надеюсь, это не лимузин? – подозрительно спросил Гуанг Чао. – Дороги местами отвратительные. И не стоит привлекать к себе лишнего внимания.
Билял, молча, пожал плечами и одним глотком допил кофе:
– Я готов!
«Не торопись, о, Сиятельный», – с усмешкой подумал Гуанг. «Если бы ты знал о том, что тебя ждет, ты испепелил бы меня взглядом. Хотя, нет. Это сделала бы она», – китаец посмотрел на вошедшую в комнату Аллу. Вид у нее был смущенный.
– Так и не удалось уснуть, – пожаловалась она. – Так, забылась на полчаса. – Она посмотрела на перстень на руке у Биляла. Гуанг Чао похолодел. И получаса достаточно, чтобы в мозгу прояснилось. Алла гораздо умнее и настойчивее, чем ее принц.
– Идемте, – поторопил он.
В этот ранний час в отеле было тихо, а город только-только просыпался.
– Сойдет, – кивнул Билял, оглядев огромный черный джип, и полез за руль.
Рядом уселся верный Азиз, остальные разместились на заднем сиденье.
– Хорошо, что ты такой маленький, – улыбнулась Алла Гуангу Чао. – Почти невесомый, и места занимаешь мало. Тебя можно было бы нести в руке, как воздушный шарик, – пошутила она.
– Кто скажет мне, куда ехать? – спросил Билял, вставляя ключ в замок зажигания.
– На юг, – ответил Гуанг Чао. – Я скажу, когда свернуть.
А дождь все лил. Алла замерла на заднем сиденье. Она могла часами смотреть на солнце, не пользуясь затемненными очками, но в пелене дождя терялась. Вокруг стояла упругая стена беспрерывно льющейся воды. Временами джип не ехал, а плыл, потому что по улицам тоже текли целые реки, мутные, желтого или бурого цвета. Летящие из-под огромных колес внедорожника фонтаны брызг заливали его стекла. Это был настоящий тропический ливень!
– Как ты можешь видеть что-то в такой темноте? – с отчаянием спросила Алла у водителя. – Ливень стоит стеной, не различить ни земли, ни неба!
– Вижу все отлично, – пожал плечами Билял. – Могу ехать быстрее.
– Мы никуда не торопимся, – сквозь зубы сказал китаец.
– Только что ты меня подгонял!
– Никто кроме тебя не любит дождь.
– Вот и скажи мне спасибо, что я предельно собран и готов к активным действиям в любую погоду, – Билял надавил на газ, и внедорожник, рухнув в наполненную водой яму, вылетел из нее, ревя, и поднял тучу брызг. Билял рассмеялся.
– О, Аллах! – взялся за сердце Азиз.
– Господи! – выдохнула Алла.
Тера с Гуангом промолчали.
– А почему радио молчит? – обернулся к ним Билял. – Коротышка, я к тебе обращаюсь. Я жду комментариев. Где мы едем? Куда мы едем?
– Я молчу, чтобы ты все увидел сам.
– Что именно?
– Ты, единственный из нас, оставляешь на земле потомство.
– Ну и что?
– А откуда эти байки про реинкарнацию? Про одиннадцать рождений Шивы кто им сказал, древним мудрецам? Вообще о том, что человек может умирать и воскрешаться? Или перерождаться. Причем, неоднократно.
– Не понимаю, о чем ты.
– Он не понимает! Ты рассказывал своим детям сказки, как и все хорошие отцы, а поскольку фантазия у тебя небогатая, ты просто излагал факты своей биографии. То ты был вождем пещерного племени, то Сиятельным, то…
– Божественным.
– Как ты сказал?!
– А что, не было такого? – невозмутимо спросил Билял и посмотрел на перстень.
– Я уж молчу о некоторых религиозных течениях, – пробурчал китаец. – Твои потомки вообразили себя Избранными. И взялись просвещать человечество. Малыш, а не довольно ли откровений? Насколько я знаю, у тебя опять трое детей. Как всегда, от нелюбимой женщины, выбранной твоей матерью, но сути это не меняет. Что ты уже успел им рассказать?
– Билял, у тебя трое детей? – ахнула Алла.
– А ты думаешь, он всю жизнь ждал тебя? – рассмеялся Гуанг Чао. – Ты слушай больше эти сказки. Это ведь его потомки узаконили родственные браки и многоженство. Чтобы фараоны могли жениться на своих сестрах, – он вдруг осекся. В запале он зашел слишком уж далеко. Надо было остановиться на многоженстве.
– Сейчас не время и не место, – сквозь зубы сказал Билял, – но я тебя предупреждаю: лучше молчи. Наступит момент, и я с тобой рассчитаюсь. Сдается мне, есть веская причина, чтобы это сделать.
Они надолго замолчали. Поскольку все вокруг тонуло в пелене дождя, и разглядеть что-либо было невозможно, Алла привалилась к окну и задремала. Этой ночью ей снился новый сон. Вернее, начал снится. Она словно бы унеслась на много тысячелетий назад…
… В том сказочном мире было три священных горы. На первую, самую высокую, поднималась лишь Божественная Мать, Тана. Поднималась трижды, и каждый раз у нее рождался ребенок. Две другие горы были похожи друг на друга, словно близнецы. На обеих стояли прекрасные величественные храмы.
Сколько она себя помнила, она всегда жила здесь, в Храме Солнца. Сюда, совсем еще крохотную, ее принесла мать.
– Тебя зовут Далла, – сказала она. – Ты Ангел Огня, Хранительница Света. Это твой дом.
Сначала с Даллой жила кормилица. Мать приходила лишь затем, чтобы передать Далле свои знания. Сказала, что у нее есть два брата, один Правитель, а другой Верховный жрец. Он же врачеватель по имени Ибириус. Мать Тана дарила Далле новые золотые маски, когда та вырастала из старых. К людям можно было являться только в этой маске.
– Почему? – спросила как-то Далла.
– Твой лик слишком светел. Твоя красота их ослепит. В мире не должно быть зависти. Мы все любим, друг друга и свято храним эту любовь.
– Я буду жить вечно? – спросила как-то Далла.
– Раньше было бы так, но теперь нет. Мир изменился. У людей больше нет эфирных тел, они стали смертными. И мы, Хранители, тоже должны познать, что такое смерть. Здесь, в этом мире ты будешь жить, пока не истечет отпущенное тебе число вдохов. Оно гораздо больше, чем у других, но все равно конечно. А потом твое физическое тело умрет, останется лишь эфирное. И ты воспаришь в небо, сначала над этой планетой, но вскоре тебя унесет Вселенная. Унесет в вечность. А твое физическое тело распадется на четыре составляющих его стихии: огонь, землю, воздух и воду. Так написано в пророчестве.