Они медленно, и, как показалось Алле, торжественно поднялись над островом Чек Лап Кок, где находился международный аэропорт Гонконга. С высоты птичьего полета он напоминал материнскую плату персонального компьютера, где вместо процессора было летное поле, а чипы заменяли серебристые самолеты. Море вокруг острова было цвета бутылочного стекла, но постепенно в него наливали молодое вино летнего заката, и стекло это все больше темнело. Гуанг Чао немного покружил над островом.
– Чего ты ждешь? – нетерпеливо спросил Билял. – Опять какие-то интриги?
– Я жду, когда совсем стемнеет, – невозмутимо ответил китаец. – Гонконг особенно красив в темноте, когда сияют башни его бесчисленных небоскребов и светятся огни мостов и эстакад. Это город будущего. Во многом благодаря и мне. Я не насыпаю в море искусственные пальмы, чтобы позабавить туристов, как некоторые. Я строю вот это, – он кивнул на огромный мост внизу.
– Ого! – удивленно сказала Алла.
– Это Цинма. Висячий мост, говорят, шестой в мире по длине, – небрежно сказал Гуанг Чао. – Но по красоте – первый.
Внизу и в самом деле виднелось нечто грандиозное. Висячий мост необычайной красоты. Каждая из двух его «ног» – опор стреноженных перекладинами возвышалась над уровнем моря метров на двести. Обе светились снизу доверху, ультрамарин в самом низу плавно переходил в «малиновый сироп», сверху же все это великолепие венчала корона из ярких электрических огней.
Вертолет облетел ближайшую к острову опору и двинулся вдоль моста между двумя висячими тросами. Мост был не только очень длинным, но и двухуровневым. Шестиполосная магистраль на верхнем уровне, а на нижнем железнодорожные пути и запасная автотрасса, для ветреной погоды. Гонконг довольно часто трепали тайфуны. Мост Цинма соединял новые территории и остров Чек Лап Кок, где находился международный аэропорт. В наступившей темноте сияющий огнями Цинма словно парил над морем.
– Подумаешь, мост! – надулся Билял.
– Он тут не один, – небрежно сказал Гуанг Чао. – Просто он больше остальных.
– Хватит работать гидом, вези нас к себе домой! – разозлился принц. – Показывай свои сокровища!
– Да, Гуанг, – поддержала его Тера. – То ты говоришь, что у нас мало времени, а то намеренно его тянешь. Я ужу вижу, что твой город очень красивый.
– Он лучший, – торжественно сказал Гуанг Чао.
И повернул на запад. Внизу замелькали подсвеченные огнями небоскребы. Их количество впечатляло. Они вырастали из земли, как сталагмиты в гигантской пещере, многие весьма причудливой формы, а наступившая темнота лишь усиливала это впечатление. Залив Виктория разливался в центре этой сказочной пещеры, словно огромное чернильное пятно.
– У тебя гигантомания, как и у всех маленьких людей, – хмыкнул Билял. – Компенсируешь недоданные тебе природой сантиметры метрами своих небоскребов? Эк, понастроил!
– Это город будущего, – упрямо сказал китаец.
– Да, если мы поторопимся, – напомнила Тера.
– Вон он, мой дом, – Гуанг Чао кивнул на самую высокую гору.
– Здесь, должно быть, толпы людей, – задумчиво сказала Алла. – Вид с пика Виктория прекрасный! Как ты с этим справляешься?
– Мой дом находится гораздо выше, чем смотровая площадка, где, действительно, толпы туристов. Чтобы добраться домой я обычно пользуюсь вертолетом. А на машине езжу лишь ночью, когда туристы спят.
Они подлетали к самой вершине горы, ощетинившейся ажурными металлическими конструкциями, острые иглы которых нацелились в звездное небо. Весь пик Виктория подсвечивался, поэтому тарелки спутниковых антенн и прочие элементы башен даже ночью были видны отчетливо.
– Зачем тебе столько тарелок? – подозрительно спросил Билял.
– Я провожу разного рода эксперименты.
– А я уж было подумал, что ты удрать собрался. Куда-нибудь на Альфу Центавра. Похоже на стартовую площадку для космического корабля.
– Какие глубокие познания в астронавигации, – съязвил Гуанг Чао. – Раньше все это, – он кивнул вниз, – принадлежало государству. Но я выкупил весь пик Виктория. Хотел вырубить тут лес и построить еще один дом.
– Я же говорю, что у тебя гигантомания! – вернул должок Билял. – Еще один дом! Да тебе и дорожного чемодана достаточно, чтобы жить в нем с комфортом!
– Это не только дом. Это… ангар.
– Ангар?
– Вы сейчас сами все увидите.
Китаец направил вертолет вниз, на забетонированную площадку размером с футбольное поле. Владения у Гуанга Чао здесь, на пике Виктория были обширные. О чем свидетельствовал огораживающий всю вершину горы высокий забор. Сам жилой дом был небольшим, всего два этажа, и весь какой-то кургузый, приземистый. Вокруг стояли почти, что копии Эйфелевой башни, все облепленные антеннами. Рядом с домом возвышался упомянутый серебристый ангар. Прочие постройки были одноэтажными и напоминали хранилища.
– Значит, это и есть твоя резиденция, – небрежно сказал Билял. – Не впечатляет. Вот мой дворец – это да!
– Ты еще не был внутри, – кивнул вниз, на ангар, Гуанг Чао, аккуратно и четко сажая вертолет на забетонированную площадку. – Учись, малыш! Ты не самый крутой летчик в этом измерении.
– Это всего лишь вертолет!
Тут же появились люди. Все они были одеты в белоснежную униформу и похожи на оловянных солдатиков. Увидев, что вернулся фельдмаршал, их хозяин, солдатики засуетились.
– Твоя армия? – подозрительно спросил Билял.
– Жалеешь, что прилетел без охраны?
– Жалею, что не утопил тебя, когда была возможность. Это сохранило бы жизнь Азизу.
– Эти люди обслуживают не столько меня, сколько мои хранилища. Там надо поддерживать постоянный температурный режим, следить за влажностью и вентиляцией. Еще у меня тут куча лабораторий.
– И какие эксперименты ты ставишь? – напряженно спросила Тера. – Над людьми?
– Скорее, над временем и пространством.
– И чего ты добился?
Гуанг Чао промолчал. Лопасти перестали вращаться, ветер, поднятый ими, стих, и люди смогли приблизиться к вертолету.
– С приездом, мистер Чао, – с почтением склонился перед хозяином начальник охраны.
– Зэн, это мои гости, – Гуанг Чао кивнул через плечо на выходящих из вертолета Аллу, Теру и Биляла.
– Приготовить им комнаты?
– Не думаю. У нас небольшое дело, а потом мы, видимо, покинем Гонконг. Как тут? Ничего особенного не случилось?
– Часов пять назад начались подземные толчки. Пока сила землетрясения балла четыре. Но толчки, похоже, усиливаются. То же самое началось и в Японии, только там землетрясение еще сильнее. Пострадал Эквадор. Трясет Камчатку.
– Началось! – выдохнула Тера. – Надо поспешить!
– Идемте, – хозяин кивнул на засветившийся по его приезду огнями дом. – Тут у меня гостиная, – сказал он, заходя на первый этаж. – Хотя гостей я принимаю редко. Я вообще живу затворником.
В доме и в самом деле было уныло и пусто. Безликая мебель в стиле минимализма, белые стены и светло-серые полы. Похоже, белый был любимым цветом Гуанга Чао, а мебель он вообще не признавал. Обходился минимумом.
– А что там? – кивнул Билял на лестницу, ведущую на второй этаж.
– Туда не надо ходить!
– Прячешь свои секреты? – Билял тремя звериными прыжками взлетел по лестнице. Но Гуанг все равно его опередил. Он ведь был легким, как воздух.
– Здесь всего лишь моя спальня! – сказал он, загораживая проход.
– А ну, пусти! – Билял смахнул его с дороги, как пушинку. – Ничего интересного, – разочарованно протянул он, войдя в спальню.
Здесь, как и во всем доме мебели было немного. Кровать, да изогнутый подковой стол все в том же стиле минимализма с одним-единственным стулом, будто парящим над полом, который был почти прозрачным. Спальня-иллюзия, много воздуха и света, ощущение такое, что здесь живет не человек, а призрак. Но одна стена в этой почти нежилой комнате была живой. Всю ее занимал огромный экран, где с помощью компьютерных технологий женщина с многочисленных фотографий ожила. Теперь это была голограмма. Женщина, красивая молодая китаянка с очень светлой кожей и темными миндалевидными глазами, двигалась, улыбалась, иногда смеялась, поправляя волосы, ходила по песчаному пляжу, играла с волнами… Она не знала, ни отдыха, ни сна, и жила в этой комнате даже не подозревая о том, что это ее второй дом. Здесь, и в сердце Гуанга Чао.
– Это она? – тихо спросил Билял, кивнув на улыбающуюся женщину, прогуливающуюся по пляжу.
– Тебе-то что?
– Красивая. А почему здесь только ее голограмма?
– Она замужем, – неохотно сказал Гуанг.
– А, вот оно что… И ради нее ты готов угробить целую планету. А как же ее дети?
– Откуда ты знаешь, что у нее есть дети?
– Ну, раз она замужем…
– Я хочу, чтобы она увидела мое величие. Когда скажут, что это я спас планету, она меня отблагодарит.
– Своей любовью? – усмехнулся Билял. – Как ты наивен, малыш. Поверь мне, у которого было много женщин. Разных и в разные века. Любят не за величие.
– Кто мне об этом говорит! Любитель пурпурных мантий, золотых корон и алмазов величиной с грецкий орех!
– Вы где там? – крикнула снизу Тера. – Хватит выяснять отношения! Иди, покажи нам свиток, Гуанг!
– Да, мне не терпится его прочитать, – энергично кивнул Билял.
– Он не в доме. В хранилище. В одном из бункеров, – с легкой заминкой сказал Гуанг Чао.
– Ну, так идем!
И Билял первым направился к двери. Гуанг еще какое-то время стоял, как зачарованный, глядя на смеющуюся Джию. О, если бы она сама была здесь! Если бы в этом унылом доме повсюду раздавался звук ее нежного голоса, во всех комнатах, снизу доверху, а не только в спальне! И смех детей. Их детей.
«Так обязательно будет!» – мысленно обнадежил себя Гуанг Чао и сошел вниз, к остальным.
– У меня много хранилищ, – рассказывал он своим гостям, идя первым и показывая дорогу. – Эта галерея ведет в одно из них. Я много лет собираю артефакты. Все, что связано с нами. У нас ведь долгая жизнь, если считать сначала, с самого первого рождения. Я тщательно собираю первоисточники. Старинные рукописи, манускрипты…