Первой спасительной мерой стали льготные тарифы для молодежи, единогласно одобренные учредителями, но этого оказалось мало. В начале 1984-го финансового года на общем собрании Фредерик Ле Дантек предложил реформу, которая, по идее, должна была обеспечить процветание “Пространства”. В восьмидесятые бизнес – к такому он пришел выводу – являет собой новый мир приключений. Все они приобрели бесценный опыт работы с разными оздоровительными практиками и терапиями, основанными на гуманистической психологии (гештальт-терапия, ребёфинг, акупрессура, хождение по раскаленным углям, транзактный анализ, дзен-медитация, НЛП и т. д.). Так почему бы не употребить этот опыт в дело, предложив разным предприятиям программу учебных стажировок для их сотрудников? После бурных дебатов проект утвердили. Вот тогда и начались работы по строительству пирамиды, а также пяти десятков бунгало для размещения стажеров с ненавязчивым, но вполне приемлемым уровнем комфорта. Одновременно с этим они провели интенсивный директ-мейлинг, адресованный HR-менеджерам крупных компаний. Некоторые основатели, придерживавшиеся крайне левых политических взглядов, c новой стратегией смириться не могли. В результате непродолжительной внутренней борьбы за власть управлявшая “Пространством” НКО была распущена и заменена на общество с ограниченной ответственностью, мажоритарием в котором стал, естественно, Фредерик Ле Дантек. В конце концов, земля принадлежала его родителям, а банк “Креди Мютюэль” департамента Приморская Шаранта, похоже, готов был поддержать проект.
Через пять лет “Пространству” удалось собрать прекрасный референс-лист (банк BNP, IBM, Министерство бюджета, Парижский метрополитен, “Буиг” и т. д.). В течение всего года тут проходили корпоративные и межкорпоративные семинары, а формат “дом отдыха”, дань ностальгии, теперь составлял всего лишь 5 % годового оборота.
Брюно проснулся с жуткой мигренью и без чрезмерных иллюзий. Он слышал о “Пространстве” от секретарши, которая как раз вернулась с семинара “Развитие личности – позитивное мышление”, по цене пять тысяч франков в день. Он попросил у нее брошюру о летнем отдыхе: как все это мило, коллективно, по-либертариански, ясное дело. Однако его внимание привлекла статистическая справка внизу страницы: прошлым летом в июле и августе 63 % посетителей “Пространства” составили женщины. Чуть ли не по две бабы на одного мужика, завидное соотношение. Он сразу же решил освободить неделю в июле, просто чтобы поехать осмотреться, тем более что вариант с кемпингом обойдется дешевле, чем Club Med или даже UCPA[16]. Конечно, он догадывался, что за женщины туда едут: чокнутые бывшие левачки и, скорее всего, ВИЧ-инфицированные. Ну и ладно, две бабы на одного мужика! У него появился шанс; изловчившись, он и обеих оприходует.
В сексуальном плане новый год начался неплохо. Массовый заезд девушек из Восточной Европы привел к падению цен, и теперь можно запросто найти индивидуальную релакс-программу за двести франков, тогда как несколько месяцев назад она стоила четыреста. К сожалению, в апреле ему пришлось ремонтировать машину, к тому же в ДТП виноват был он. Банк начал на него давить, пришлось сократить расходы.
Он приподнялся на локте и налил себе первый стакан виски. Swing Magazine так и лежал открытый на той же странице; парень, не сняв носки, с види мым усилием тыкал прямо в объектив своим членом, его звали Эрве.
Это все не мое, твердил про себя Брюно, не мое. Он надел трусы и направился к санитарному блоку. В конце концов, с надеждой думал он, вчерашняя скво, например, относительно ебабельна. Ее крупные дрябловатые сиськи идеально подошли бы для хорошей испанской дрочки; он уже три года ее не пробовал. Он обожает испанскую дрочку, но бляди обычно кобенятся. Их что, раздражает, когда сперма брызжет прямо в лицо? Или тут требуется больше времени и личного вклада, чем на минет? В любом случае эта услуга, судя по всему, считалась нетипичной: испанская дрочка, как правило, не входит в счет, то есть не планируется, а значит, ее труднее добиться. Девушки соглашаются иногда, для своих. Только для своих, и все. Не раз Брюно в поисках испанской дрочки приходилось довольствоваться дрочкой обыкновенной, а то и минетом. Порой, правда, вполне удачным; но тем не менее в плане испанской дрочки налицо структурный дисбаланс спроса и предложения, рассуждал Брюно.
Так, неторопливо раздумывая, он дошел до “Зоны тела № 8”. Более или менее смирившись с мыслью, что его там поджидают сплошь старые грымзы, он с ужасом обнаружил девочек-подростков. Их было четверо, в возрасте от пятнадцати до семнадцати лет, они паслись возле душевых, как раз напротив ряда умывальников. Две из них стояли в плавках, две другие резвились, как уклейки, болтали, брызгались водой, визжали: они были совершенно голые. Это было неслыханно изящное, эротичное зрелище; он его не заслужил. Он мгновенно возбудился, вынул член и прижался к умывальнику, пытаясь другой рукой справиться с зубочисткой. Но только поранил десну и вытащил изо рта окровавленную палочку. Набухшая головка его члена горела и нестерпимо зудела; показалась первая капля.
Одна из девочек, грациозная брюнетка, вылезла из душа, взяла махровое полотенце и довольно похлопала себя по юной груди. Ее рыжая подружка сняла трусы и встала под душ на ее место. У нее были золотисто-русые волосы на лобке. Брюно издал тихий стон, у него закружилась голова. Мысленно он совершал какие-то действия. Он имел полное право снять трусы и подождать у душевой. Полное право дождаться своей очереди и принять душ. Он представлял, как дрочит у них на глазах; воображал, как произносит что-то вроде: “Как вода, горячая?” Души находились на расстоянии полуметра друга от друга; если бы он принимал душ одновременно с рыженькой, она могла бы случайно задеть его член. От этой мысли у него еще сильнее закружилась голова, и он вцепился в фаянсовую раковину. Тут вдруг с пронзительными криками ворвались два подростка в черных шортах с флуоресцентными полосками. Брюно заправил мгновенно сникший член в трусы и сосредоточился на своих зубах.
Ему еще долго не удавалось оправиться от этой встречи. Он спустился в столовую на завтрак, но сел в сторонке, чтобы ни с кем не общаться. Жуя обогащенные витаминами хлопья, он размышлял о вампиризме сексуальных исканий, об их фаустианском аспекте. Слово “гомосексуал” понимают неверно, подумал Брюно. Самому ему никогда или практически никогда не попадались гомосексуалы, зато он знал кучу педерастов. Некоторые педерасты – их, к счастью, не так много – предпочитают маленьких мальчиков; они в итоге попадают за решетку, досрочному освобождению не подлежат, и тема закрыта. Но все же большинство педерастов предпочитают юношей в возрасте от пятнадцати до двадцати пяти лет; те, кто постарше, считают они, просто вялые дряхлые жопы. Понаблюдайте за старыми пидорами, – любил говорить Брюно, – понаблюдайте внимательно: иногда между ними возникает взаимная симпатия, даже привязанность; а желание? Никогда. Но стоит им заприметить чью-нибудь круглую задницу лет пятнадцати – двадцати пяти, как они вцепляются друг другу в глотку, словно потасканные пантеры, – да они за эту круглую задницу пасть порвут, вот что думал Брюно.
В этом, как и во многом другом, так называемые гомосексуалы послужили образцом для подражания остальным членам общества, думал Брюно следом. Ему самому, например, сорок два; значит ли это, что он хочет своих ровесниц? Отнюдь. С другой стороны, ради юной письки в мини-юбке он по-прежнему готов отправиться на край света. Ну, по крайней мере, в Бангкок. Тринадцать часов полета как-никак.
3
Сексуальное желание пробуждается, как правило, при виде юного тела, и тот факт, что сферу соблазна постепенно заполоняют совсем еще девочки, есть не что иное, по сути, как возврат к норме, к истинной природе желания по аналогии с возвратом к обычным ценам, который следует за перегревом биржи. Тем не менее женщины, которым в “эпоху шестьдесят восьмого” исполнилось двадцать, оказались к сорока в весьма неприятной ситуации. Успев уже в большинстве своем развестись к этому моменту, они вряд ли могли рассчитывать на супружеские узы – теплые или осточертевшие, распад которых они сами всеми силами постарались ускорить. Представительницам поколения, впервые столь громогласно заявившего о превосходстве молодости над зрелостью, не приходилось удивляться тому, что поколение, пришедшее им на смену, в свою очередь относится к ним с презрением. Наконец, культ тела – а они внесли немалый вклад в его создание – по мере их собственного увядания вызывал у них только растущее отвращение к самим себе, причем отвращение аналогичное тому, что они читали в глазах окружающих.
Их ровесники мужского пола были приблизительно в том же положении, но их общая участь вовсе не способствовала появлению солидарности между ними: достигнув сорока лет, мужчины все поголовно продолжали искать женщин помоложе – иногда небезуспешно, по крайней мере для тех из них, кто, ловко включившись в социальную игру, достигал определенного интеллектуального, финансового или медийного статуса; для женщин же в большинстве случаев зрелость становилась возрастом неудач, мастурбации и стыда.
Отдавая приоритет сексуальной свободе и откровенным желаниям, “Пространство возможностей”, как ничто другое, было обречено превратиться в пространство депрессии и горечи. Прощай, сплетение рук и ног на поляне в полнолуние! Прощайте, дионисийские торжества умащенных маслом тел под лучами полуденного солнца! Так ворчали себе под нос сорокалетние отдыхающие, разглядывая свои обмякшие члены и жировые складки.
В 1987 году в “Пространстве” стали проводить первые полурелигиозные мастерские. Христианство, естественно, осталось за бортом. Но довольно туманная экзотическая мистика вполне гармонично сочеталась для этих, в общем-то, бестолковых участников с культом тела, который они продолжали проповедовать вопреки всякому здравому смыслу. Конечно, занятия по сенсорному массажу и освобождению оргонной энергии никуда не делись; зато все очевиднее становился неподдельный интерес к астрологии, египетскому таро, медитациям на чакры и тонким энергиям. Тут проводили “встречи с Ангелом”; учили чувствовать вибрации кристаллов. В 1991 году громко заявил о себе сибирский шаманизм, когда в результате длительной инициации в