<…> до третьего класса можно было добраться, только спустившись через люк по трапу. Через такие люки практически не поступал воздух. К тому же в плохую погоду, когда свежий воздух был особенно необходим, люки задраивали. Две недели в духоте, давке, при отсутствии элементарных удобств, плохой пище и воде, плюс к тому нешуточная угроза пойти на дно и совершенное безденежье».
Так Елена начала свой триумфальный путь к славе, навстречу любимому делу всей своей жизни. Для чего она туда отправилась? Что заставило ее бросить все и бежать в неизвестность? Для чего и ради кого нужно было проявить такое отчаянное мужество, страдать и преодолеть столько трудностей?
Елена выбрала для себя служение делу, о котором пока тоже не имела четкого представления. Ее «вели» по ее судьбе, а она была готова вновь и вновь стойко воспринимать уроки, которые преподносила ей судьба, считая, что:
«Дело жизни – это не только великое вдохновение, это и крест, и терновый венец, без которого никак нельзя».
Прибыв в Нью-Йорк, Елена, как уже когда-то делала в Турции и Египте, обратилась к русскому консулу, что-
бы ссудить у него некоторую сумму под будущий денежный перевод из России. Но консул отказался, так как в Нью-Йорке ее никто не знал и не мог подтвердить ее знатного происхождения. Тогда она написала отцу, надеясь на его материальную помощь. Однако и этот шаг проблемы не решил, – денежный перевод требовал времени. Необходимо было каким-то образом продержаться хотя бы месяц.
По воспоминаниям современников Елены «в то время женщины еще не работали в больших учреждениях. Те, которым приходилось зарабатывать себе на жизнь, работали учительницами, телеграфистками, различного рода швеями, служили в магазинах, торговавших разными мелочами. Платили им очень мало. Пишущие машинки еще не были изобретены. Если дама путешествовала одна, то в лучшие гостиницы ее не пускали. Тогда порядочной женщине со скудными средствами найти себе жилище было чрезвычайно трудно». Однако для Елены работа нашлась у одного владельца предприятия, занимавшегося производством искусственных цветов. Кроме того, она имела небольшой заработок от мелкой домашней ручной работы.
Поселилась госпожа Блаватская в одной комнате двухэтажного кооперативного дома, в котором жили такие же, как она, стесненные в материальных средствах женщины. Все жильцы дома были очень дружными соседями. Вместе они содержали большой зал у входа в дом, называемый «конторой», где происходили собрания членов кооператива. Туда же сдавалась почта. Елена любила быть на людях, поэтому в конторе проводила большую часть своего времени. Она очень редко оставалась в одиночестве, притягивая к себе аудиторию слушателей, «как магнит, достаточно мощный для того, чтобы собрать вокруг себя всех, кто только мог прийти». Обычно она что-то рассказывала, скручивая сигареты, и беспрестанно курила. Обращала на себя внимание ее примечательная табакерка, откуда она доставала табак для своих сигареток. Это была натуральная голова какого-то пушного зверька, которая висела у нее на шее. Елена представлялась русской княгиней, вспоминала свою жизнь в Париже, Лондоне и Египте. С особо восторженной интонацией она произносила фразу: «Когда я была в Тибете…» Почему госпожа Блаватская считала это свое путешествие более примечательным, чем другие, пока никто понять не мог.
Всех поражали звуковые феномены, которые сопровождали «странную даму». Например, «бросание аккордов» или «звон астральных колокольчиков», который слышался постоянно по ее желанию. «Куда она, бывало, махнет рукой, оттуда и летят гармоничные звуки, будто аккорды арфы или другого струнного инструмента». Иногда, по просьбе того или иного человека, она описывала его прошедшую жизнь. Описания почти всегда были правильными и производили глубокое впечатление, но Елена, как бы ее ни просили, старалась никому не предсказывать будущего.
Оплачивала свое жилье госпожа Блаватская из средств, которые стали поступать от отца. Но через короткое время, совершенно неожиданно, поступления прекратились. Платить за жилье опять стало нечем. Некоторые из жильцов уже стали думать, что госпожа Блаватская всего лишь умелая авантюристка, выдающая себя за «княгиню», и что отсутствия денег у нее и следовало ожидать. Но Елену выручила часто заходившая в «контору» дама, которую жильцы величали «Мадам Француженка». Она предложила Елене переехать к ней, пока не пройдут ее денежные затруднения. Елена с благодарностью приняла предложение и уехала из кооперативного дома, однако с некоторыми его жильцами она по-прежнему продолжала поддерживать связь.
Позже выяснилось, что отсутствие денежных переводов произошло из-за того, что терпеливый и любящий отец Елены скончался, оставив своей дочери небольшое наследство, которое младшая сестра Елены, Лиза, со временем сумела переслать в Нью-Йорк.
Глава 45Настоящий полковник
Случайных встреч не бывает, бывают встречи, о которых мы не знаем, и только карма знает то, что предопределено.
В нью-йоркской газете «Дейли График» опубликовали заметку: «Появление 14 октября некоей высокопоставленной и одаренной русской дамы было значительным событием… в процессе проявления феноменов в Читтендене. Эта дама – Елена П. де Блаватская, успела много повидать на своем веку. Она объездила почти все страны Востока, искала остатки древних культур у подножия египетских пирамид, своими глазами видела таинственные обряды в индуистских храмах, в сопровождении вооруженного эскорта посетила далекую Центральную Африку…»
Автором заметки был полковник Олкотт, которому редактор газеты «Дейли Грэфик» поручил сделать серию репортажей с фермы Эдди, в Читтендене, где проходили спиритические сеансы и случались разные неправдоподобные феномены.
Хозяева фермы, братья Эдди, были простыми малограмотными фермерами. Но, поскольку их прапрапрабабка в 1692 году была осуждена как ведьма, братья широко использовали это немаловажное событие в качестве рекламы спиритических сеансов, которые они проводили на собственной ферме. Хозяева не брали денег с посетителей за свои демонстрации, только небольшую плату за кров и стол.
В то время спиритизм в Америке был новым повальным увлечением во всех домах, начиная от фермеров и кончая самыми модными салонами высшего общества. Спиритические сеансы проводились даже в Белом доме. Супруга Линкольна тоже была страстной спириткой. Известно, что она порекомендовала своему мужу медиума Нетти Колберн. Нетти, когда ее «тестировали», удивила президента тем, что четко описывала события, о которых не могла знать заранее. Например, она точно рассказала, что происходило в кабинете президента до начала сеанса, сообщила о делах на фронте, а также о событиях, известных только президенту. Позже Нетти служила своего рода «информатором», которым пользовался президент.
В те годы спиритизм как увлечение возник не на пустом месте. На то были основания, которые созрели в недрах общества, готового воспринимать новые теории научного развития. Спиритизм представлял собой альтернативу материализму и должен был заставить людей задуматься, что мир заполнен не только материальными предметами. Спиритизм вызвал настоящий переполох в общественном мнении, а также тревогу среди ученых, так как вера в существование одного лишь физического мира была сильно подорвана.
Полковник Олкотт, написавший статью о госпоже Блаватской, которая интересовалась фермой Эдди, а также спиритическими явлениями, был ярым поклонником спиритизма. На последние средства он издал спиритический трактат «Люди с того света». Однако трактат был написан столь непонятным языком, что даже в период спиритического бума весь тираж издания осел на складах книжных магазинов и не только не принес никакой прибыли, но даже не вернул вложенных в него денег.
К братьям Эдди Олкотт попал случайно. Однажды, во время обдумывания важного дела, полученного от нью-йоркского муниципалитета, которое не касалось ни духовности, ни духов, ему неожиданно пришла в голову странная мысль, что «вот уже многие годы он не обращает внимания на спиритическое движение». Проще всего тему о любом «движении» можно было раскрыть на улице. Поэтому он вышел на ближайший угол и купил номер популярного журнала, в котором прочел о совершенно невероятных феноменах, происходящих на ферме Эдди. Поразмыслив, Олкотт пришел к выводу, что, «если все, о чем там написано, правда», то речь идет о важнейшем явлении современной науки, и «ему надо непременно поехать туда и во всем убедиться самому». Он так и сделал. Отправился на ферму Эдди, провел там три или четыре дня и был совершенно потрясен увиденным. Вернувшись в Нью-Йорк, он написал статью в журнал «Дейли Грэфик», которая буквально всколыхнула всю страну.
Окрыленный успехом редактор «Дейли Грэфик» поручил Олкотту снова отправиться в Читтенден и написать серию статей, взяв с собой какого-нибудь художника, который мог бы зарисовать происходящие там явления.
Олкотт поселился на таинственной ферме и в течение двенадцать недель ежедневно переживал сверхъестественные вещи, а его газета дважды в неделю печатала статьи про «духов Эдди», иллюстрированные великолепными рисунками. Стоимость «Дейли Грэфик» достигла фантастических размеров – один доллар за экземпляр, но, несмотря на это, тираж расходился мгновенно. Нью-йоркские газеты живо обсуждали модную тему в своих статьях и почти все отправили репортеров в Читтенден, провозглашая: «Что бы ни происходило на ферме Эдди на самом деле, не подлежит сомнению, что общественное мнение чрезвычайно волнует вопрос, действительно ли духи умерших возвращаются к нам или нет».
Учителя Елены, вероятно, тоже читали нью-йоркские газеты и следили за общественным мнением, поэтому она, словно «агент иностранной разведки» неведомой страны под названием Шамбала, получила от Учителя Мория срочное задание поехать в Читтенден, где на прославившейся ферме Эдди полковник Олкотт производил свои исследования, и завязать с ним контакт.