Елена (гневно). Не желаешь? Эфра! Пошли.
Парис. Постой, куда ты?
Елена. Я сейчас же все открою Аяксу Теламониду.
Парис. Совести у тебя нет! Ну, зачем, зачем тебе со мной на корабль?
Елена. Пойми, это мне необходимо, как воздух. Я хочу уважать себя. Женщине достаточно сделать хоть один, всего только один самостоятельный, решительный поступок, чтоб потом уважать себя всю жизнь.
Парис. Уговорила. Вот заварится каша!
Елена. Эфра, подойди.
Парис. Козочка, подойди и ты, не пожалеешь.
Рыжая и Эфра подходят к Елене и Парису. Подруга Рыжей наблюдает со стороны.
Елена (отстегивает мешок от пояса Эфры и передает его Парису). За эти драгоценности тебя никто не осудит, Парис. Я вольна ими распоряжаться. Они — из моего приданого.
Парис (открывает мешок и осыпает Рыжую драгоценностями). Вот такой дождик ждет тебя в моей родной Трое.
Елена (Рыжей). Богатство не принесло мне счастья. Может, тебе больше повезет.
Подруги ползают по площадке и собирают просыпанное золото.
Рыжая (Подруге). Э-э-э, подруга, ты что это сунула себе за щеку? Ну-ка, выкладывай…
Подруга (всхлипывая). Всего одну маленькую безделушку на память…
Рыжая. Я тебе сейчас эту память отшибу.
Толкает подругу и вырывает у нее краденое.
Елена. Не ссорьтесь. (Подруге.) Вот, возьми на память обо мне. (Передает Подруге второй кошелек)
Подруга. Да сопутствует тебе счастье в любви, царица. (Прячет подарок под тунику.)
Елена (Парису). А это тебе — плата за проезд. (Отдает ему третий кошелек.) А это тебе, моя верная Эфра. Ты заслужила.
Парис. Ты щедра, как богиня. Скажи, Елена, это правда, что люди болтают, будто ты дочь Леды и самого Зевса?
Елена (улыбаясь). Моя мать хотела покрепче привязать к себе отца и нарочно распустила слух о том, что по ночам в отсутствие Тиндарея ее посещает сам Зевс в образе лебедя.
Парис. А что же Тиндарей?
Елена. Отец, как об этом услышал, хорошенько поколотил мать, а лебедя, который прилетал на наш водоем, велел зажарить и съел.
Рыжая. Моя бабка говорила: мужик что козел. Короткую привязь рвет и уходит. А на длинной всю жизнь бегает и радуется: я свободен! Я свободен!
Эфра. Корабль, корабль! Я вижу парус!
Рыжая (Подруге). Ну, прощай, подружка. Если тебя занесет в Трою, навести по старой памяти.
Подруга. Прощай, храни тебя Афродита.
Парис (Рыжей). Дай-ка сюда! (Вынимает из ее прически гребень, подаренный Менелаем.) Не желаю, чтоб ты его носила. Понятно? (Подруге.) Вот, возьми. (Отдает гребень.) Не поминай меня лихом.
Подруга (в сторону). С паршивой овцы хоть шерсти клок. Прощайте. (Елене.) Прощай, царица, будь счастлива.
Елена. Прощай, девушка. У тебя под ногами родная земля…
Парис. Пошевеливайтесь, пошевеливайтесь.
Все, кроме Подруги, уходят.
Подруга (машет им вслед). Прощайте, прощайте! О, если б я догадалась, что этот красавчик Парис втюрился в Рыжую, я бы заставила его поплясать. Все они, красавчики, одинаковы. И что он в ней такого нашел? Я понимаю — Менелай. Ему все равно, лишь бы не с женой. А царица тоже хороша, изображает из себя девственную Артемиду. Как будто никто не знает, что ее еще девчонкой украл Тесей, сыночек этой старухи Эфры, и держал у себя в Афинах. Если бы ее тогда не отбили, неизвестно, кто бы кому стал рабыней: Эфра ей или она Эфре. Старуха должна ее ненавидеть. Уж больно суетится: госпожа да госпожа моя… Пойти, что ли, рассказать Менелаю, что жена сбежала…
Появляется Менелай.
Менелай. Ты одна? А где же…
Подруга. Ты хочешь спросить, где твоя жена, так я скажу тебе: уплыла вместе с Парисом. Да и Рыжая согласилась проветриться с ним до Микен.
Менелай. Ты шутишь…
Подруга. Что же ты не смеешься? Радуйся. Во всяком случае, ты хотя бы на время избавишься от жены, а любовницы тем и хороши, что их можно часто менять. (Вертится перед Менелаем.)
Менелай. А ты совсем не глупа… да и не дурна!
Подруга. Видишь, как быстро я тебя утешила.
Менелай. Пойдем. Сегодня вечером я задаю Аяксу Теламониду роскошный пир. В знак нашего полного примирения. Ты будешь украшением праздника.
Подруга. Увы-увы! Мне совсем нечего надеть в такой торжественный вечер…
Менелай. Об этом я позабочусь.
Подруга. Ты все-таки очень мил. А то говорили, что Менелай Атрид такой скупой… Я никогда этому не верила.
Менелай. Кто говорил?
Подруга. Одна подруга.
Менелай. Скажи мне, а как зовут твою подругу?
Подруга. Какую? У меня их много.
Менелай. Ну, эту… Рыжую.
Подруга. Ах Рыжую… Так же, как твою жену, Елена.
Картина вторая
Египет. Дворец Протея. Тронная зала во дворце повелителя Египта Протея. Сам Протей в простой белой хламиде слушает трио музыкантов. Тихонько, на цыпочках, входит Фонис — «око повелителя». Почтительно замирает недалеко от Протея. Протей резко хлопает несколько раз в ладоши. Музыканты, сбившись, замолкают.
Протей (музыкантам). Плохо. Ужасно плохо. Просто скверно. Отвратительно.
Старший музыкант. Но мы берем верные ноты, наш повелитель. И темп…
Протей. Темп! Чтобы играть верно, мало брать верные ноты. Одними нотами музыки не изобразишь. Здесь нужно понимание, любовь. У осла — вы знаете — уши больше и чувствительнее людских, но осел почему-то не музыкант. Догадываетесь?
Старший музыкант. Как тебе будет угодно, повелитель. Но мы стараемся, мы стараемся.
Протей. Вы стараетесь угадать, хорошо ли я вам заплачу за вашу музыку. (Протягивает руки в сторону Старшего музыканта.) Скажи мне, если бы ты получил богатое наследство, ты бы продолжал играть?
Старший музыкант. Но мне неоткуда ждать наследства, повелитель.
Протей. А если бы?
Старший музыкант. Я затрудняюсь…
2-й музыкант. Он мечтает скопить деньги и открыть торговлю чесноком, мой повелитель.
Протей (смеясь). Отлично. (Протягивает руку в сторону 2-го музыканта.) А ты?
2-й музыкант (горячась). Зачем мне чеснок, повелитель? Неужели для этого я вынес в детстве жестокие побои, когда разучивал нотную грамоту. Неужели для этого я таскаюсь по дорогам с тяжелой кифарой и отказываю себе во всем? Какой тут может быть чеснок! Я считаю, что гораздо выгоднее завести сыроварню…
Протей (хохочет). Превосходно! Я велю выдавать вам по три монеты из своей казны ежедневно, но с условием, что вы никогда больше не притронетесь к музыкальным инструментам.
Старший музыкант. Вот привалило-то! Прямо творческая удача!
2-й музыкант. А в музыкальные критики идти можно?
Протей. И в критики нельзя.
Старший музыкант. О, повелитель! (Падает на колени, увлекая за собой товарища.) Да мы эту музыку совсем забудем! (Отбрасывает свой музыкальный инструмент. 2-й следует его примеру)
3-й музыкант (Протею). О повелитель! Не гони нас. Позволь, мы сыграем тебе еще раз. Может быть…
Протей. Убирайтесь, не то я прикажу отрубить вам уши.
Старший музыкант. Славься в веках!
2-й музыкант. Ты — истинный ценитель искусства!
Оба музыканта убегают. 3-й остается. Фонис делает несколько шагов к Протею.
Протей (в сторону Фониса). Это ты, мое недремлющее око?
Фонис. Я, мой повелитель. Мне необходимо поговорить с тобой наедине.
Протей. Разве здесь кто-то есть, кроме нас?
Фонис. Один из музыкантов остался.
Протей. Музыкант, что тебе нужно, говори.
Музыкант. Мне ничего не нужно, повелитель. Мне не нужно золота. Я не хочу торговать ни чесноком, ни сыром. Не отнимай у меня мою флейту. Без музыки я умру.
Протей. Фонис, расскажи мне, как выглядит этот человек?
Фонис. Он не кажется ни юным, ни старым. Страшно худ, оборван.
Протей. Он отбросил свой инструмент, как те, другие?
Фонис. Нет, он прижимает флейту к груди. Км-км. Он плачет, мой повелитель.
Протей. Фонис! Пусть его хорошенько накормят и оденут. (В сторону музыканта.) Отныне ты мой желанный гость. Приходи, когда захочешь. Буду счастлив послушать твою флейту.
Фонис передает музыканта слугам, отдает им какие-то распоряжения и возвращается к Протею.
(Выходя из глубокой задумчивости.) Вот видишь, мой Фонис, талантливый человек поест у власти, попьет, возьмет необходимую одежду и снова уйдет к людям, вольный, как ветер. А бездари будут кормиться из казны всю жизнь, да еще ворчать, что их недооценили.
Фонис. Мой Протей, оставим сейчас беседу о нашем древнем египетском искусстве. У меня важное дело.
Протей. Как только повелитель задумается об искусстве, тут же находятся дела поважнее. Я тебя слушаю, мой Фонис.
Фонис. Вчера в устье Нила во время бури занесло чужеземный корабль и прибило к берегу прямо против храма Геракла. А поутру жрецы обнаружили в храме старую женщину. Она спала, обняв жертвенник в центре храма. Она оказалась чужестранкой и, по ее словам, бежала с корабля. Говорит, что хочет сообщить нечто очень важное самому повелителю Египта.
Протей. Где она?
Фонис. Ждет за дверьми.
Протей. Пусть войдет.
Фонис. Мой Протей, ты повелитель Египта, и чужестранка должна понять это с первого взгляда.