ся – верну сторицею. И ему может принадлежать лучшая доля в Америке» [309] .
Жена Хорша Нетти была малообразованна и к тому же, как и ее супруг, весьма меркантильна и привязана к собственности. «…Пор[ума] не может усвоить общину» [310] , – сказал как-то о ней Рерихам Учитель. От природы, видимо, ее душа была чистой, но уровень ее духовного и интеллектуального развития был весьма невысок. Учитель говорил о ней Рерихам: «Урусвати, дух Порумы пощади, до малу нуждается в ласке. Мала как ребенок» [311] .
Однако, несмотря на все эти недостатки, Нетти Хорш была доверена важная работа просветительского характера, связанная с распространением в США нового философского учения, переданного Рерихам, – Агни-Йоги, или Живой Этики. «<…> Порума должна готовиться к высокой судьбе. Новое учение она укрепит в Америке. Порума не должна остаться на ничтожном плане. Она учению послушна» [312] , – говорил о ее роли Учитель.
Знакомство с идеями Рерихов увлекло и зажгло Хоршей; их материальные интересы, казалось, отступили на второй план перед величественной картиной открывшегося им нового знания и духовной миссии, которую доверил им Учитель. Однако, как выяснилось впоследствии, даже их присоединение к сотрудникам внутреннего круга и многолетнее общение с Рерихами не смогли окончательно переродить их моральную природу, освободить ее от привязанности к богатству. Алчность и жажда наживы продолжали тлеть в их душах подобно незатухающей искре и при наступлении периода испытаний – активного воздействия сил зла – обернулись настоящим пожаром, уничтожившим все их духовные накопления.
Страшное, циничное предательство Хоршей и Эстер Лихтман разрушило много блестящих возможностей и не дало осуществиться плану Учителя М., стремившегося дать Америке новое, подлинно духовное искусство посредством деятельности основанных Рерихами культурных организаций. Но это произошло значительно позже, когда Рерихи были далеко от Америки, на другом континенте. А в самом начале своего знакомства с русским художником и его семьей Хорши были полны энтузиазма и желания послужить высоким идеям Учителя М.
Всем сотрудникам Рерихов, как и им самим, Учитель М. дал духовные имена, бывшие их настоящими именами в прошлых жизнях. Поскольку в цитируемых в данной работе дневниковых записях Рерихов эти имена часто употребляются, перечислим их здесь:
Е.И. Рерих – Урусвати,
Н.К. Рерих – Фуяма,
Ю.Н. Рерих – Удрая,
С.Н. Рерих – Люмоу,
В. Шибаев – Яруя,
З.Г. Лихтман (позднее Фосдик) – Радна,
Ф. Грант – Модра,
М. Лихтман – Авирах (домашнее имя – Нуця)
Эстер Лихтман – Ояна (ее домашнее имя было Ента или Йента),
Луис Хорш – Одомар, также Логван,
Нетти Хорш – Порума.
«Наставление ловцу»
Говоря о культурной и духовной миссии Рерихов в Америке, невозможно не упомянуть поэму Н.К. Рериха «Наставление ловцу, входящему в лес», в которой в символический форме повествовалось об основных принципах выполнения доверенной ему работы. Эта написанная белым стихом поэма была передана художнику 12 апреля 1921 года, во время его поездки в Чикаго на открытие его выставки.
Глубокий внутренний символизм этой поэмы подробно раскрывается в книге П.Ф. Беликова «Рерих. Опыт духовной биографии». Как отмечал П.Ф. Беликов, «в стихотворении Рерих уподоблен “ловцу”, который принужден охотиться в лесу. Этим дается ясный намек на то человеческое общество, где ему надлежит временно пребывать. Наметив себе “большую добычу”, он укреплял свои сети трудом, другими словами – “руками человеческими”. Здесь же следует предупреждение, что при малейшей ошибке, при неумении пользоваться орудием лова, есть опасность превратиться из ловца в простого загонщика. Даются советы, какие качества нужно воспитывать в себе, дабы избежать этого» [313] . Беликов также отмечает, что перед Рерихом стояла задача сплотить работников разных мировоззренческих и политических направлений во имя единой человеческой культуры, что само по себе было весьма сложной задачей.
Невозможно не обратить внимания на философский символизм основных понятий этого произведения, а именно – образов ловца и леса.
Символ ловца, использованный Рерихом в поэме, имеет евангельское происхождение: Христос призвал рыбаков, которым суждено было стать его учениками, пойти за Ним и стать ловцами человеков: «…идите за Мною, и Я сделаю вас ловцами человеков» (Матф., 4:18,19). В книге «Листы Сада Мории» («Зов») из серии Живой Этики об аналогичной задаче, стоящей перед Рерихами, говорится:
«Ловя сердца пылающие, принесете дар Нам» [314] .
Интересно, что данный образ – образ охотника, или ловца, преследующего добычу, Рерих использовал и в двух или трех своих картинах «Охота». Конечно, эти картины были символическими по своему содержанию и были посвящены преследованию именно духовных целей. Во время своей трансгималайской экспедиции Рерихи встречали высеченные на камнях древние изображения горных баранов и серн. В книге «Алтай – Гималаи» и других своих работах Николай Константинович отмечал, что подобные петроглифы в Индии и Тибете имеют духовную символику; круторогие горные бараны означают Свет, духовное знание, а охота на них символизирует достижение духовных целей. Аналогичный символизм был положен и в основу картин Рериха, изображающих охоту.
Что касается философского символизма понятия леса, то, возможно, оно означало не только человеческое общество, как писал об этом П.Ф. Беликов, но и материальный мир в целом. Во всяком случае латинский термин «материя» , заимствованный из древнегреческого, первоначально означал именно лес или древесину как строительный материал. Латинское слово «materia» является калькированным переводом [315] древнегреческого понятия «ὕλη» (hyle), имевшего значение «строевой лес, древесина», введенного Аристотелем. Так что возможно, что символ леса в поэме Рериха означает весь материальный мир в совокупности его качеств – непостоянности, изменчивости, разнообразия и при этом относительности, иллюзорности, свойственной физической материи проявленного мира. Ловец – охотник за духовными целями – вынужден искать свои цели в зыбком и непостоянном феноменальном мире, мире проявленной материи.
Поэма о ловце в красивой символической форме отражала основные принципы духовной работы, порученной Рериху в Америке. Впоследствии Учитель сообщал Рериху на сеансах: «Люди покажут тебе свои лики – изучай. Читай “Ловца” и борись! Книги читай, но Ловца помни, ибо им пройдешь! [316] »
В своей книге П. Беликов приводит также стихотворение Н.К. Рериха, написанное им в США 22 января 1922 года и посвященное той же теме – духовной работе, порученной им с Еленой Ивановной в Америке. Стихотворение красноречиво говорит о том, в каких условиях Рерихам предстояло выполнять возложенную на них миссию:
Мутны волны и бурно море.
Неужели здесь должен быть
наш улов? И здесь должны
мы закинуть сеть нашу.
Иначе лишимся пропитания
нашего. В желтые волны
бросили мы нашу сеть.
Вес ее стал отягчаться.
Ах, сколько ила и грязи
соберет наша бедная пряжа.
С трудом извлекаем наш
тяжелый улов. Усмешка судьбы!
Она бросила нам все ненужные
вещи. Звезды морские и мертвые
крабы для еды непригодные.
Но среди хлама мелькнул
блеск чешуи. Господи, даже
среди мутного моря все же
послал нам золотую
рыбку. Но мало того, среди
грязи мы находим
запечатанный ящик. Дома,
только там, за порогом
мы раскроем его. Сладость
какая нести запечатанный
дар.
Поясняя символизм этого стихотворения, П.Ф. Беликов пишет: «Рерих находит “запечатанный дар”, то есть Слово Владыки, даже среди бурного американского “образа жизни”; находит он в нем и верных сотрудников» [317] .
Рерихам и их ближайшим сотрудникам предстояло создать в США центр нового, духовного искусства, а вместе с ним – и нового мировоззрения, и объединить вокруг этого центра все созидательные, творческие силы этой страны. Учитель не раз говорил Рерихам, что их миссия – быть земным отражением Белого Братства и, как следствие, – центром светлых сил, вокруг которого могли бы объединиться все созидательные силы – сначала в Америке, а потом и во всем мире.
Конечно, такая задача была немыслима без борьбы с противоположными силами, силами зла и разложения, активно действующими в Америке. Именно поэтому те три года, которые Рерихи провели в США, стали одними из самых сложных лет во всей их жизни.
Глава 13. Духовное и земное (1920–1921)
Вопреки всему
Извечные проблемы
Учитель не скрывал от своих сотрудников сложности предстоящего им времени. Перед приездом Рерихов в США Он предупредил их: «Думаю, о вашем будущем знаете – это три года, очень трудные вам» [318] . Это предсказание сбылось.
Несмотря на шумный успех персональной выставки Николая Константиновича, появление огромного количества почитателей его таланта и потенциальных учеников, восторженные отзывы прессы, в течение всех трех лет жизни в Америке Рерихам предстояло решать главную проблему повседневной жизни, а именно – финансовую. Эта проблема оказалась чрезвычайно острой. Устраивая выставки своих картин, художник рассчитывал на получение средств от их продажи. Но США в те годы переживали не лучшие времена, произведения искусства не слишком хорошо продавались. Кроме того, менталитет американцев в отношении произведений искусства существенно отличался от менталитета россиян и европейцев: даже среди состоятельных граждан Америки в ту эпоху не было принято вкладывать деньги в коллекционирование картин.
В силу этих причин в первый год жизни Рерихов в Америке, когда связи Николая Константиновича в культурной и общественной среде только начинали налаживаться, финансовая проблема встала перед ними с особой силой.
Денег, полученных от устройства выставки, на первых порах катастрофически не хватало. Кроме того, и на саму выставку были потрачены немалые средства: надо было покупать рамы для картин и многое другое. Художник пытался достать кредиты в разных организациях, но их мало кто хотел предоставлять. Между тем сыновья Рерихов обучались в университетах США, и юношей надо было поддерживать материально, не говоря уже о плате за обучение. Подчас финансовая проблема стояла перед Рерихами настолько остро, что для того чтобы достать необходимые на жизнь деньги, приходилось закладывать драгоценности Елены Ивановны. Но – увы! – денег, полученных таким образом, хватало ненадолго, обещанные кредиты задерживались, картины, которыми все восхищались на выставке, первое время не продавались, а если их и покупали, то в очень небольших количествах.