Когда Софья Михайловна рассказала дочери и ее мужу о необычной находке, Морис неожиданно попросил у тещи грош – видимо, ему очень захотелось иметь монетку-талисман у себя. Зинаида Григорьевна сделала мужу замечание, отметив, что эти монеты очень дороги ее матери и ему не следовало бы просить у нее одну из них. Но Софья Михайловна с радостью отдала зятю материализованную монету, сказав, что семья дочери и она сама – одно целое.
Вскоре после этого Морис неожиданно понял, почему ему так хотелось иметь этот грош. Оказывается, 8 лет тому назад его мать написала ему письмо, в котором предсказала, что «скоро Илья Пророк пошлет ему один грош» . И буквально за три недели до того, как Софья Михайловна нашла монеты, она прислала ему письмо, в котором вновь повторилось то же предсказание. Именно поэтому, увидев найденный его тещей грош, Морис так захотел иметь эту монетку и попросил ее у Софьи Михайловны.
Еще один памятный предмет-талисман был материализован Учителем для жены Луиса Хорша Нетти, или, как ее звал Учитель, Порумы, прямо во время сеанса общения, состоявшегося вечером 6 января. Это была старинная тибетская бусина, которая, сделав несколько оборотов на столе, вкатилась в ладонь Елены Ивановны.
Вот как описывала это событие З. Фосдик: «Мы поняли, что это относится [к тому], когда ей иметь ребенка. Потом было Cказано: “Мой дар”. И мы, сидя в темноте, вдруг услышали, как на столе что-то начало звенеть и кататься, не падая на пол. Е.И. при этом громко заявила, что к ее рукам прикатилась бусина, которую она вначале оттолкнула, а потом она прикатилась второй раз, и она ее задержала в руке. Потом зажгли свет и увидали, что это старинная бусина, как будто индейская, дар-талисман М. Поруме, которая должна ее носить через год, а пока бережно хранить. Можно легко себе представить, как мы были поражены этим чудом, совершившимся на наших глазах. Бусина <…> вдруг очутилась на столе, не упав, ибо мы не слыхали звука падения, а только как она катилась по столу, и при этом он страшно быстро кружился, а она не падала на пол. Это первая материализация, которую я когда-либо видела» [1050] .
Учитель передал: «Пусть Порума носит через год». Это послание и присылка бусины были пояснены на следующий день, 7 января: «Куда Порума торопится? Может носить Мой дар через год. Надо сохранить ауру дольше. Теперь ваша аура действует. В случае болезни лишь надеть. Хранить в коробке из слоновой кости. Порума может щит Мой положить в коробку на лиловом шелку» [1051] .
Здоровье Порумы было ослаблено от рождения, и Учитель послал ей терафим – предмет с наслоенным на него запасом психической энергии, чтобы поддерживать сотрудницу Рерихов во время недомоганий.
Позднее в книге «Алтай – Гималаи» Н.К. Рерих напишет о чудесных талисманах Индии и Тибета: «Всё знают. Обо всем слышали. Обо всем могут толковать и припоминать в сумерках: нам-иг (небесные письма) – письма и священные книги, упадающие с неба; кольца, меняющие цвет серебра или бирюзы в знак предостережения или предвещания; зи – камень-буса, посылаемый с неба поддержать здоровье» [1052] .
Вот этот камень-бусину и получила Порума от Учителя.
Музей имени Н.К. Рериха в Нью-Йорке
Между тем Мастер-институт Объединенных искусств неуклонно развивался, увеличивалось количество учеников и штат преподавателей. Становилось очевидно, что прежнего помещения для нее не хватает, нужно было новое, отдельное здание. Встал вопрос о приобретении здания для школы. Еще в сентябре, по приезде Рерихов с Монхигана в Нью-Йорк, Махатма М. указывал начать весной поиски нового подходящего помещения. В новом здании должна была располагаться и «Корона Мунди», решение о создании которой было принято в июле.
В эти же трудные, тревожные дни, наполненные постоянными проблемами и кознями врага, Махатма М. решает создать в Нью-Йорке постоянный музей Рериха – в пику всем нападениям темных сил. Этот музей учреждался при новой организации, создаваемой Рерихами, – «Корона Мунди». В дневнике Рерихов появляется запись слов Учителя: «Срок 21 – явилась идея постоянного музея. Послал Нью-Йорку музей Рериха» [1053] .
Зинаида Григорьевна отмечала: «Замечательно, что накануне, в воскресенье, Рерихи, Хорши и Нуця осматривали картины Н.К. для отправки в Бостон и Е.И. заметила, как было бы дивно иметь музей при “Корона Мунди” и сохранить почти [все] картины Н.К. там. И на другой день М. дал это» [1054] .
Елене Ивановне Учитель сообщал: «Урусвати, спокойно готовь ладью, работы так много. Первое – книга. Второе – музей. Третье – школа и детские классы. Четвертое – образование наследников. Работы больше, чем вместить» [1055] .
И, как символ будущего пути духовного восхождения, как светлый идеал Братства, в очередном видении перед Еленой Ивановной предстал сияющий Образ. Она записала в своем дневнике: «Видела Лик с длинными светло-русыми волосами и очень большими, но узкими синими глазами. Небольшая бородка. Лик был окружен лиловым сиянием» [1056] .
Как узнала она впоследствии, это был образ Христа. «Чудесный Лик снова увидишь» [1057] , – обещал ей Мастер.
Махатма сообщил Рерихам, что покупка нового здания для школы может быть осуществлена на деньги Луиса Хорша: «Можете принять деньги от Хорша, ибо через вас сохранен в Моем попечении. Можете принять деньги Хорша, ибо дам ему талисман. Можете принять деньги Хорша, ибо дам ему сокровища» [1058] .
Слова о том, что Хорш «сохранен в попечении Учителя», имели под собой веские основания: буквально несколькими днями раньше Мастеру пришлось предпринять усилия, чтобы вытащить Хорша из западни, в которую он попал отчасти по своей неосмотрительности, а отчасти из-за действий своего компаньона, тайно от Хорша и всей его конторы занимающегося спекуляциями ради получения быстрой прибыли. В условиях непрекращающихся атак со стороны противника, выискивающего любой повод, чтобы навредить им, любые неправомерные действия, предпринимаемые сотрудниками Хорша, могли стоить ему и репутации, и успехов в бизнесе. Зинаида Лихтман-Фосдик писала, что однажды в конце января, придя в школу, Николай Константинович передал всем сотрудникам предупреждение Мастера быть всем очень осторожными, особенно Хоршу. «…Хоршу покрыться Щитом», – было сказано Учителем. Буквально в тот же день Хорш рассказал, что «…его компаньон, несмотря на запрещение со стороны Хорша каких-либо спекуляций, все же тайно от него и всей конторы спекулировал и даже совершил что-то нечестное по отношению к делу» [1059] .
Очевидно, это могло привести к крупным осложнениям, и только своевременная помощь Учителя помогла избежать крупных неприятностей, связанных с действиями этого человека. Зинаида Григорьевна отмечала в своем дневнике: «Поразительно, что Хоршу давно уже было Сказано, чтобы он прекратил спекуляции, ибо сила зла велика и М. Сам укажет путь.
Вчера же вечером Е.И. со мной говорила по телефону и передала, что М. сказал, чтобы Хорш удалил своего компаньона, ибо он указан как негодный для дела. Также было сказано, что М. почти вытащил Хорша из западни» [1060] .
В те же дни Хорш действительно разошелся со своим компаньоном. Как сообщил впоследствии Мастер, это спасло его от разорения.
В начале февраля Елена Ивановна с Нетти Хорш вплотную занялись поиском нового здания для школы. Конечно, эти поиски, как и любое другое важное начинание Рерихов, осуществлялись при поддержке Учителя. Именно Он, пользуясь находящимися в Его ведении информационными каналами Тонкого мира, проанализировал все возможные варианты и выбрал наилучший из них, а затем указал своим сотрудникам, где следует искать выбранный им вариант.
«Порума может начать дом искать. Ей распределение дано. Покажет Урусвати свои мысли. Дан дом – найдите его. Рука Моя приложила печать. Полагаю на находчивость. Поразмысли о широком месте» [1061] , – сообщал Учитель.
Позднее в дневнике Зинаиды Лихтман-Фосдик было отмечено, что Л. Хоршем был куплен дом на 103-й улице, указанный Махатмой М., следовательно, Учитель сообщил Елене Ивановне точное местонахождение выбранного Им здания.
На следующий день, 3 февраля, во время коллективного сеанса общения Учителем были даны через Н.К. Рериха новые знаки-эмблемы музея Рериха.
Оставалось лишь приобрести указанное Мастером М. здание. Но здесь сотрудников Махатмы остановила трагедия, случившаяся в семье Хоршей.
«Пустой гороскоп»
Февраль принес Луису и Нетти Хорш большое горе, что, конечно, отразилось на всех сотрудниках круга, включая их учителей, Рерихов. В самом начале месяца маленькая дочь Хоршей, Джин, заболела тяжелой формой вирусной инфекции.
На вопрос Рерихов: «Что с дев[очкой] Хорша?» Учитель ответил: «Новая форма гриппа» [1062] .
Вероятно, Елена Ивановна предчувствовала грозящее несчастье, а может быть, просто была предупреждена о нем Учителем и ясновидящей – мадам Дьюби, составлявшей гороскопы Рерихов и их сотрудников. Во время беседы с посетившей ее Зинаидой Лихтман Елена Ивановна рассказала ей, что «…когда исследовали гороскоп девочки Хоршей, мадам Дьюби сказала, что у нее пустой гороскоп, то есть, видимо, недолгая и незначительная жизнь. Первые семь лет очень трудные, последующие семь лет не легче первых и вряд ли протянет до остальных семи лет. Замечательно, что Е.И. чувствует это по отношению к этому ребенку – ее непроявление себя в жизни» [1063] .
Возможно, подобная ситуация, отраженная в гороскопе девочки, была связана с семейной кармой, носительницей которой была ее мать. В силу семейной кармы у Нетти Хорш были довольно серьезные проблемы со здоровьем, передавшиеся и ее детям. В свое время Учитель сообщил Рерихам: «Улучшится Порума. Дом рука темная держала. Карма по матери, мать пострадала от отца. Дух хороший, но тело получило ущерб» [1064] .
События с болезнью Джин нарастали подобно снежному кому: через два дня состояние девочки резко ухудшилось. Как писала Зинаида Григорьевна, «мы все провели очень тревожный день: Джин опасно больна, ей была сделана операция и вставлена в горло трубка для облегчения дыхания. Н.К., который уехал позавчера в Бостон, был вызван телеграммой для того, чтобы получить с Е.И. указание от М. Он и сам там настолько беспокоился, что взял заранее билет и решил уехать до получения телеграммы отсюда. У нас был сеанс, и было сказано направить нам все мысли на выздоровление ребенка» [1065] .