А когда училка по рисованию вдруг ополчилась на Юлину манеру изображения?! Фиолетовых кошек не бывает, не важно, что под солнцем шерсть отливает сиреневым. Кошка — серая, вот и рисуй ее так, и никак иначе. Но рисовать так, как говорила Наталья Дмитриевна, было скучно и неинтересно. Нет, она не снижала Юле оценки, она ни разу не позволила себе повысить голос или отпустить ехидное замечание из тех, которые учительница по литературе именовала «ослоумием». За подобные вещи в наше время запросто можно вылететь из школы, достаточно было бы Юле просто сказать: «Папа, на меня наезжают». Слово «наезд» для папы вообще как красная тряпка для быка или команда «Огонь!» для солдат из крутого боевика. Но все дело было в том, что отношение Натальи Дмитриевны не выражалось ни в чем конкретно, оно просто висело в воздухе, как облако ядовитого газа, делая уроки рисования сущим мучением. Надо ли говорить, что Юдины рисунки раз от раза становились все менее удачными, даже карандаши делались какими-то противными на ощупь, стоило за них взяться.
Тетя Элеонора не помчалась в школу выяснять отношения. Да и то бы ее послушал; ведь с формальной точки зрения она всего-навсего друг семьи. Она только спросила, когда у них урок рисования и куда выходят окна класса. Все сорок пять минут Юля просидела как на иголках, ожидая чего-то необычного. Но ничего так и не произошло; даже за окном, к которому она поминутно оборачивалась, не было ничего, кроме молочно-белого тумана. — В школе удивлялись, называя туман в начале декабря почти аномальным явлением. Потом все удивились еще больше, узнав, что нигде, кроме окрестностей школы, никакого тумана замечено не было. Наталья Дмитриевна вдруг присмирела, поглядывая на Юлечку с каким-то непонятным страхом, как будто ожидала, что та вытащит из рюкзачка бластер, стреляющий лазерными лучами, или целое семейство белых мышей...
Будь тетя Элеонора дома, она бы непременно с ней посоветовалась, как усмирить не в меру своевольного фантома. Пожалуй, лучше всего было бы вернуть его на место, в его измерение. Ведь в конечном итоге это существо не так уж и виновато; это они с Андреем вызвали его и дали задание прогнать хулиганов. К тому же с заданием Собака блестяще справилась.
Как жаль, что работа бизнес-леди связана с постоянными поездками! Они с Андреем, по сути дела, — просто недоучки, которым не по силам справиться с серьезной проблемой.
Юля почувствовала, что еще немного, и она начнет позорно паниковать. Нет, этого ни в коем случае нельзя допустить: на уроке по ОБЖ как раз недавно рассказывали, что самый худший враг тех, кто оказался в экстремальной ситуации, — это именно паника. Но она не может взять себя в руки, она чувствует себя такой же слабой, как в детстве, когда попыталась сдвинуть с места бабушкин комод, за который упала ее сережка. Она не смогла подвинуть его даже на миллиметр, как ни старалась, а звать кого-то на помощь ужасно не хотелось. Папа с мамой будут думать, что она все еще маленькая и не может справиться с таким простым делом. Но звать на помощь и посоветоваться — это ведь совсем разные вещи. Нет, совсем запуталась...
Внезапно Юля почувствовала, что в окружающем мире что-то изменилось. Сначала она подумала, что наконец-то выглянуло солнце. Нет, серые тучи, похожие на плотное шерстяное одеяло, все так же закрывали небо, не оставляя ни малейшего просвета. Ощущение было такое, как будто кто-то, кому можно доверять, улыбнулся ей и сказал: «Не переживай, все будет хорошо». Без всякой видимой причины паника улеглась, а вскоре и исчезла совсем. Непонятно, откуда возникла уверенность, что они с Андреем смогут найти выход и, как говорит папа, «выгребут на чистую акваторию».
В это же время
Целый день не вылезал из инетника, просадил все имеющиеся средства, а в итоге все равно ничего не нарыл. Остается древний и, с точки зрения предков, самый надежный способ — отыскать необходимую информацию в книгах. Мама, когда я еще в школе скачивал из Всемирной паутины какой-нибудь реферат или сочинение, могла по часу вкручивать о том, что в юности только и делала, что сидела в Публичке или, на худой конец, в институтской библиотеке. А бабушка неизменно добавляла, что не нужно владеть дедуктивным методом, чтобы понять, что самостоятельной работой здесь даже и не пахнет.
Решил, отчего бы и не попробовать по способу старшего поколения? Сунулся в Публичку — обломали прямо с порога: без высшего, хотя бы незаконченного, тут не записывают, а первокурснику, сказали, здесь вообще делать нечего. Как будто первокурсник не человек! В районной — полный голяк. То есть с художественной литературой как раз все в порядке, надо будет потом сюда заглянуть — классный выбор боевой фантастики, да еще несколько шкафов дамских романов, мама от них просто тащится. Не пойму, с чего тут фанатеть, — сплошные слезы и сопли, а еще самокопание с самоедством.
«Он ушел от меня потому, что я не смогла найти в себе силы оценить его таким, как он есть, у него много не самых лучших черт характера, но все же... А теперь он с моей лучшей подругой, которой все равно кто, лишь бы не оказаться одной».
А чего в книжках, вот к маме заскакивает приятельница Валентина Игоревна и тоже ноет: ах, он ушел, ах, он пришел, он обещал, что больше так не будет, но опять принялся за свое. Ну прямо детский сад какой-то! Раньше еще по часу на телефоне висела, пока соседи не встали на уши и не устроили кошачий концерт, что квартира вообще-то коммунальная и телефон — предмет общего пользования. Короче, поселила у себя какого-то типчика на пятнадцать лет моложе, без питерской прописки и, как я понимаю, без постоянной работы тоже. Она его кормит-поит-одевает, а тот еще и истерики закатывает, что его здесь не понимают и что он сейчас немедленно уйдет. И, если это не производит нужного впечатления, в самом деле исчезает на несколько дней, и тогда Валентина Игоревна появляется у нас и сидит с мамой до черт-те какого часа. Потом это «сокровище» возвращается с пустыми карманами и карточными долгами, которые необходимо заплатить в самое ближайшее время, а не то плохие дяди сделают из него отбивную. А она сияет, как будто выиграла миллион или как будто сын Рокфеллера сделал ей предложение. Я маме даже как-то сказал, что гнать таких надо пинками до канадской границы. А она: «Ты еще ничего не понимаешь, вот когда станешь взрослым...». А чего тут понимать — ни гордости у человека, ни силы воли, и нечего усложнять.
В разделе магии и волшебства, как бабушка любит говорить, кот наплакал, да и то не плаксивый попался. Сплошные гадания и подробные инструкции, как приворожить парня. Ну, со мной-то такие штуки не пройдут, стопудово. Хотя полистать на досуге будет любопытно — вдруг там и про девчонок чего найдется. Так, что там еще: пасьянсы, цветочная магия... Нет, это тем более мимо.
Потащился с горя в Маяковку, перелопатил все ящики с каталогами. Через три часа голова стала квадратная, сдался и позвал на помощь библиотекаршу, а эта мымра расфырчалась, что у них тут исключительно научные издания, а всякий мистический бред следует искать в другом месте. Пришлось по методу Карнеги посочувствовать ее нелегкой работе, где всякий кретин отвлекает с идиотскими вопросами. Метод сработал; библиотекарша сменила гнев на милость и посоветовала пойти в «Розу мира».
Магазин, конечно, классный, особенно если денег полный карман, а когда на Инет-клуб и прочие радости приходится зарабатывать самому, то картина получается вовсе не оптимистичная. Книги читал, сколько мог, пока на меня не развопились, что здесь не библиотека и что я мешаю покупателям. Пришлось для приличия купить брошюрку про ароматерапию. Вполне научная теория; оказывается, простуду можно вылечить не горчичниками и омерзительными каплями в нос, а зажечь в комнате палочку аниса, и готово дело, выздоравливаешь без особых хлопот.
И пошел я домой солнцем палимый. Решил до дома пешком прошвырнуться, делать-то все равно нечего. Потом вдруг чего-то приперло побродить просто так; прикольно же — всю жизнь в этом районе живешь, а нет-нет да и встретишь уголок, куда попадаешь в первый раз. Иду и натыкаюсь на стенку, прямо перед носом объявление, как будто специально для меня: «Библиотека продает списанную литературу». Зашел, и вправду библиотека, а сколько раз мимо ходил — в упор не замечал. У самой двери стеллаж, стоит куча народу и роется на полках. Денег почти не оставалось, но я все равно присоединился — вдруг там что-нибудь стоящее, когда еще представится такой случай.
Чего там только нет! И литература по допотопным компьютерам, их еще называют «древесно-волоконными», а в книгах именуют не компами, а персональными электронно-вычислительными машинами. Я просто балдею! Для мамы нашел «Каллисто», древнюю фантастику, а то я, когда маленький был, взял да и разодрал ее любимую книгу.
Перерыл весь шкаф. Закон всемирного свинства в действии — все, что угодно, кроме того, что тебе нужно. Вдруг смотрю, а там еще ящик, доверху забит чем-то уж вовсе нетоварного вида — затрепанные, без обложек книги, одну книгу как будто сначала уронили в воду, а потом бездарно пытались высушить на батарее, как я учебник по математике во втором классе. Одна — даже и не книга, а просто куча листочков; вот это я понимаю, зачитали насмерть! У другой мыши или еще кто угол отъели. Взял просто так, смотрю и глазам не верю, все-таки магия желания — это вещь! А ведь все просто — если чего-то сильно надо и этого правильно желать, то рано или поздно оно к тебе придет. И стоит-то книга всего ничего, чуть больше, чем час Интернета. Просто классно: «Путь в иные миры, открытие и поддержание канала от Средних веков до наших дней». Скорее — домой и начать изучение, время-то не ждет.
Настоящее время
Квартира на Придорожной аллее
Нет ничего хуже, чем быть запертым в тесном пространстве с теми, кого просто не перевариваешь. Это похоже на ужастик «негде укрыться» или на древнюю казнь, принятую на Востоке, когда человека бросали в воду в одном мешке с кошками и собаками. Но мучения того бедолаги рано или поздно заканчивались, а мои, похоже, только начинаются. Все эта чертова кукла: что ей стоило оформить документы на дом как следует! Не ютились бы сейчас всем табором в этой двухкомнатной конуре. Да еще Светлана настояла, чтобы комнату побольше отдали девочкам: им, видите ли, свободное пространство нужнее. Вчера до двух часов ночи не могли угомониться — делили это самое пространство, потом выясняли, кому из них на самом деле принадлежит поганенький пластмассовый браслетик, а кто лишь взял его поносить.