Я тут же вскочил на ноги и приготовился запинать упавшего ногами.
Но убийца как-то был слишком тих и не сопротивлялся избиению, вообще никак не реагировал. Будто и не хотел уже меня убивать.
Я пригляделся к телу. М-да, тяжело вообще чего-то хотеть, не имея головы. Если ты не зомби, конечно. Мужик зомби не был, он был качественно убиенным покойничком. Выше шеи ноль, сама шея — будто световым мечом джедайским прошлись. Ровненький срез, это хорошо было видно.
Видно? Что?
И тут я понял, с чего это вдруг в старом убитом трактире так светло. Над моей головой как прожектор светила откушенная луна, небо было усыпано крупными звездами, а у трактира отсутствовала крыша и часть стен. Вообще снесло нахрен. Прямо как голову у моего несостоявшегося убийцы. Меня спасло только то, что я лежал.
Вот грубж, что здесь происходит?! Что с остальными?
Состояние шока прошло очень быстро. Я на всех парах бросился к тому месту, где спала моя команда. Леона таращила на меня открытые глаза, но пошевелиться не могла. Кир-Хой вообще дрых. Но это неудивительно, гномы — они к магии более чуткие. Лкаш видно не было. Куда могли деть нашего убойного мага? А вот хоббита рядом с остальными я не нашел.
Суса? Нужно проверить принцессу, и срочно! И куда Лкаш пропала, чтоб ее энты дрючили? Ее, что ли, рук… или чего еще дело?
Я бросился в дальнюю комнатку, куда удалилась Суса на ночлег, но не добежал. Со стороны бронетелеги послышался надрывный громкий вой. Чужой. Я выхватил у Кир-Хоя меч и рванул на звук. На полянке перед телегой выл какой-то мужик, на его спине висел Анька и с рычанием грыз мужика за ухо, отбиваясь от попыток его стащить гаечным ключом. Анькины глаза сумасшедше сверкали из-под шлема, несчастный убийца визжал, но продолжал попытки сбросить Аньку. Я решил прекратить эти муки мечом. Не вынимая клинка из ножен, я ткнул мужика в пах, а когда он сложился пополам, хватаясь за хозяйство, то врубил ему по голове. Жестоко, но справедливо.
Анька отпрыгнул в сторону и, стоя на полусогнутых ногах, буравил меня тяжелым опасным взглядом. «Сейчас бросится», — очень четко привиделось мне, как Анька мчится к моему горлу и вгрызается обычными в принципе зубами. Он же не оборотень. Он ми-илый парнишка, чуть чокнутый, но хороший… Он не укусит славного эльфа Димиэля. Ведь так?
Меня пронесло.
— Ты бы утерся, — я жестом намекнул на кровь у Аньки на подбородке. Парнишка вдруг мигнул, ойкнул, осмотрелся и удивленно произнес:
— А чей-то это я? А это кто тут у нас? Гости, да?
— Незваные, кхе-кхе, — раздался со стороны бронетелеги хриплый кашель. Нехороший такой. Будто у кого-то внутри булькало. И я рванул в ту сторону. Может, хоть кто-то мне объяснит, что вообще произошло.
Вот только… грубж!
Хлюдовик сидел на земле, привалившись к боку транспорта. В темноте он казался каким-то восково-бледным, но вряд ли в этом освещение виновато. Слишком большое темное пятно расплывалось по его белой дурацкой кружевной рубахе. Пахло кровью.
Рядом с сидящим хлыщом был открыт какой-то отсек, и оттуда торчала неизвестная мне покамест хреновина. У меня не возникло сомнений, что именно этой штукой крышу и сорвало вместе со всеми, кто стоял, вместо того, чтобы лежать. У хреновины было своего рода дуло, и повернуто оно было как раз к трактиру.
— По-другому разбудить не вышло, — хмыкнул Хлюдовик. — Чтобы избавиться от подчиняющей магии, нужна большая встряска.
— Например, ранение, — намекнул я, некрасиво тыча в расплывающееся кровавое пятно.
— Пустяки какие, — небрежно фыркнул Хлюдовик, будто там вареньем капнуло, а не лужа крови. И он еще вдруг дернулся, собираясь встать.
— Куда?!
Я с трудом уложил его обратно. Нашелся, грубж с ним, герой! У людей такие ранения вообще-то к добру не ведут. Не понимаю, как в этом мире меча и магического беспредела люди выжили и процветают! Их еще на подлете к цивилизации должны были сожрать. Ну правда, вот на эльфах все заживает очень быстро, и яды нас не берут. А у гномов прослойка мышц такая, что можно тыкать кинжалами до опупения. Поэтому у них топоры в моде: один удар — и все в ажуре. А орки… И где нашу бабулю носит?
— Сусанна… — прошептал хлыщ, и глаза у него закатились. Да что ж ты делать будешь?! Зараза! Не разорваться же: этот тут умирает, там с Сусой непонятно что! Анька ногти грыз и вокруг приплясывал. Лечилки у нас были, но хоть бы хлыщ не откинулся до тех пор. Как-то он уже мне примелькался. И знакомое зло куда лучше всяких незнакомцев.
— Димиэль, что за грубж тут происходит?! — это Леона наконец очнулась. Она выкатилась шустрым колобком из остатков таверны и уставилась на нас: умирающий хлыщ, Анька с мордой в крови и я, памятник себе самому.
— Его — лечить! Я Сусу проверю! Хоббит сбежал. Лкаш пропала…
Леона высказалась веско и очень-очень грубо, впрочем, я был с ней согласен. Подруга закатала рукава и уже через пару мгновений с помощью Аньки разрывала на Хлюдовике его кружева и поливала его алхимической дрянью. А я вбежал внутрь трактира, перепрыгнул через спящего все еще Кир-Хоя и вломился в комнатку, где ночевала Суса. Принцессы не было. Жиденький матрас все еще хранил тепло, значит, она здесь лежала и сравнительно недавно. Но потом-то что?
Не сохранили! Расслабились!
Я поднял с пола оставшийся без хозяйки черный хищный наплечник, прижал к груди и резко выдохнул. Нас развели как малолеток. Хоббит же и развел. Скотина пушистая! Надо было его Лкаш скормить! Купил его кто-то. Но не дракон, тот только жрать и способен. Конкуренты? Или просто хотел нас обобрать? И принцесса… Подметил же, кролик мохнорылый, что среди нас принцесса!
Я коснулся пальцами виска. Картина не складывалась. Здесь явно должен быть еще маг. И Лкаш, неужели бабку тоже забрали? Жива ли она? Но кто мог потягаться с орчихой? Бросить она нас точно не могла, не в первый раз вместе путешествуем. Хорошо бы Хлюдовик очнулся, он явно видел больше, чем я.
Я криво усмехнулся. Даже если хлыщ и проваляется в беспамятстве, у меня был тот, кого я мог разговорить. А если этот убийца не захочет все выкладывать, то я Аньку на него натравлю. Парнишка явно способен достучаться даже до самого черствого сердца. Гаечным ключом.
Из комнаты Сусы я вышел в очень плохом настроении, подхватил за шкирку Кир-Хоя и потащил к выходу. Тяжелый, зараза, но не хватало, чтобы его там на развалинах тараканы съели. И так все пошло по известному месту. У Леоны дело спорилось: она как раз заканчивала с перевязкой. Но Хлюдовик валялся бледной тряпочкой и признаков жизни не подавал. Леона напряженно качала головой. Я чувствовал, как все накрывается огромной жопой. И тут, как единорог для заплутавшей в лесу девственницы, как рассол в тяжкий час похмелья, как виагра для особо печальных мужчин, раздался пронзающий время и пространство вопль:
— Хлюшенька, родненький! Бегу-бегу на помощь. Зачаровал окаянный, обманул бабушку, обдурил щечками-булочками… Щас-щас, все будет!
Глава тридцать пятая
Лкаш, выходит, жива. Но что она там про зачарование несет?
И все-таки Хлюшенька Хлюшенькой, но кинулась Лкаш сначала к Кир-Хою. Еще и материла меня по-орочьи, мол, пошто ты тупой, знаешь ведь, что люди иной раз от магии и коньки отбросить могут. У меня аж сердце встало, но — обошлось. Кир-Хоя хоть и прибило, действительно, но он уже от манипуляций Лкаш, в просторечии именуемых оплеухами, очухался и закряхтел.
Рана Хлюдовика тоже оказалась не очень опасной. Крови много потерял, это да, и в сознание никак не приходил, но Лкаш заверила — сейчас все будет. А мы, пока она колдовала, даже не стали выяснять, где ее саму носило, потому что принялись за нашего убийцу, которого я по яйцам оприходовал.
Анька, подпрыгивая от нетерпения, вылил на него ведро воды, которую мы натаскали с вечера. Никто ему ничего не сказал, а вот сам Анька так и захлебывался:
— Короче, так вот я сплю, а у самого мыселки, что еще сделать, как мою транспорту залатать, да! И я не сплю, а так, ворочаюсь и чешусь чего-то! И егойная милсть там ходит у себя! Хоть вродь спать должон. И слышу вдруг, как там «хрясь» и «тыдыщ»! Надоть проверить… А сам я встать никак!
Я посмотрел на Леону.
— Ну да, когда человек спит, то магия опаснее. Вот как Кир-Хою не повезло, — буркнула она.
— Я такой напрягся, но околел будто! А звук снаружи, будто госпожа гномка там Кенни бьет. Звук такой мягонький. А потом скрип. А оно потом такое — вжух!
— Что — вжух? — переспросил я, наблюдая, как зрение нашего пленника понемногу фокусируется. Водолечение подействовало.
— Вжух! Как будто волна, и у меня ухи такие — хлоп! Трактир — хрясь. И я пошевелился!
— Это так снятие магии действует, — пояснила моя ученая подруга. — Если не спишь и не защищен. Как по ушам бьет. Аньку краем зацепило, а нас с тобой отлично приложило. В эпицентре были.
Да, логично. А вот тот, которому башку оторвало, и его товарищи в полном порядке были, видно, магия на них никак. Амулеты небось какие или заклинание на нас заранее бросили, а потом уже убийцы пришли. Иначе как Кир-Хой бы валялись.
— Слышу, егойная милсть такой а-а-а. Ну я выскочил, а этот вот душить егойную милсть принялся. Ну я и прыгнул. С ключом! И ему в ухо! А потом вашмилсть эльф прибежала. Страшно!
Ну, с этим разобрались. Так и не понял, я Аньку напугал или этот мужик. Но то, что всех нас хотели качественно уничтожить, было яснее некуда. Я потыкал мужика под ребра палочкой, тот застонал.
— А Лкаш? А Кенни? Видел?
— Не, у себя я был, — сказал Анька и показал мужику гаечный ключ. Тот сразу сделал вид, что опять отрубился.
— Не выйдет, — покачала головой Леона. — Один вопрос — исчерпывающий ответ. Соврешь — оторву тебе палец. Ври в меру, у тебя всего десять попыток. — Она подумала и спустилась взглядом к паху убийцы. — Одиннадцать попыток.
— Все скажу! Но только вам ничем оно не поможет! — моментально признался мужик. — Он очень силен. Так силен, что бегут от его вида даже самые храбрые и становятся на колени даже самые могучие!