«Ступай к Элронду и скажи ему: назгулы повержены, но не уничтожены. Они вернутся. И ему понадобится разведчик, способный следить за ними в Незримом мире. Им буду я».
Губы не желают слушаться. Губы не могут сложиться в те три коротеньких звука, которые ты пытаешься вытолкнуть из них. Но ты должен. Обязан.
– Нет.
Стальной взгляд лорда становится живым: наглое солнце вдруг растопило вечный лед.
Не гнев, не возмущение – беспредельное удивление:
«Нет?»
Теперь будет проще. Теперь надо говорить… ты не умеешь с ним говорить, ты умеешь только повиноваться, но ничего, ты быстро учишься, на войне всему учатся быстро, а ты на войне который век…
– Нет, мой лорд. Элронд не примет помощи от тебя. Никогда. А я буду наихудшим из гонцов.
Оттаявший было взгляд вновь становится ледяным. Стальным.
«Хэлгон. Ты отвык за эти века. Я не спрашивал тебя. Я велел тебе пойти к Элронду».
– Мой лорд, бесполезно…
Бесполезно сейчас пытаться объяснить ему. Он не услышит. Он прикажет снова – и ты пойдешь. Чтобы точно так же тебя потом не услышал Элронд.
Кем они приходятся друг другу, если считать через Тургона?
– Владыка на совете.
Совет – это хорошо. На совете могут посоветовать не упрямиться. Глорфиндэль же здесь? И маг…
– Передайте владыке: я с поручением к нему.
«Пусть войдет».
А прикажи тебе лорд прыгнуть в огненную пропасть, ты бы прыгнул?
Ну вперед, аглонский дружинник. На кого надеешься? На Глорфиндэля? На Гэндальфа? На удачу?
На то, что Дагор Дагорат настанет прямо сейчас и тебе не придется выполнять приказ лорда?
Не настала.
Ладно. В лоб эту крепость не взять, лоб тут высокий и венценосный, мы попробуем обходным маневром…
– Владыка Элронд! В этот суровый час я послан тем, кто готов предложить тебе свою помощь.
Заинтересовался. Идем дальше.
– Он славит твою победу над назгулами…
…в Нан-Дунгортебе было проще!
– … но велит передать, что Призраки Кольца не уничтожены.
– Это нам известно.
Говоришь холодно, но – говоришь. Добрый признак. Может, и получится.
– Они вернутся, рано или поздно, как возвращались всегда.
Глорфиндэль хмурится, кивает. Хорошо.
– И, чтобы предотвратить их новый удар, вам понадобится разведчик, способный выследить назгулов в Незримом мире.
Переглядываются, зашептались. Сколько их тут! Гэлдор от Кирдана, кто-то из Лесных, а прочих впервые вижу. Что ж, чем больше – тем лучше. Не могут же они все нас ненавидеть.
– Я послан тем, кто способен выследить назгулов, еще не обретших тело. Я послан тем, кому открыты все тропы Незримого мира.
Гэндальф хмурится… нехорошо хмурится. Почему?
– Я послан тем, кто предлагает тебе союз в дни этой войны.
Н-ну?
– Слова твои разумны, Хэлгон, а союзникам мы рады всегда. Тем более таким могущественным. Кто же этот новый друг, нам неведомый?
Манвэ, Варда, Эру Единый…
– Мой лорд. Келегорм, сын Феанора. Он мертв, но ныне вернулся.
– Кто?!
Лицо Элронда побелело от гнева, и незачем слушать то, что он выкрикивает. Но еще остается надежда на…
Кашляет. Глубоко, надсадно кашляет, просто поверишь, что впрямь он старик и кашель у него настоящий. И эльфы замолчали, и владыку угомонил. Вот оно – искусство кашлять на советах!..
Ну же, маг!
– О владыка Элронд, ты прав.
Что?!
– Против назгулов нет союзника хуже, чем мертвый Келегорм, сын Феанора.
В голосе Элронда больше нет гнева. Ледяное презрение:
– Ты слышал это? Так и передай своему лорду.
Келегорм ждал его у того же холма, где они расстались. «Почему не пошел в Ривенделл со мной? – мелькнула мысль. – Не пришлось бы сейчас ему рассказывать».
Рассказывать не пришлось. Мрачное лицо Хэлгона и опущенные плечи были вполне красноречивы.
«Почему?»
Хэлгон сделал неопределенный знак рукой: дескать, ты сам всё понимаешь – Дориат, Арверниэн…
Отвернулся, стал смотреть на запад, за Бруинен, где холмы медленно повышались к Троллиному нагорью.
«Но он должен понимать..!»
Следопыт с трудом подавил желание ответить резкостью. Не так он представлял себе возвращение лорда… Если честно – не представлял никак, и всё же.
– Не он, мой лорд. Если хочешь – договаривайся с кем угодно, посылай меня к кому угодно – только не к Элронду. Он никогда не простит мне Арверниэна. Тебе тоже, хоть ты был мертв тогда.
«И что ты предложишь?»
И тут из-за склона послышалось недовольное кряхтение, и перед нолдорами предстал Гэндальф собственной персоной.
– Глупцы! – заявил маг вместо приветствия. – Глупцы, чей народ по великой ошибке называется «мудрыми»!
«Ты пришел сюда бранить нас?» – невозмутимо поинтересовался Келегорм.
– Я пришел сюда, сын Феанора, чтобы поведать тебе, как пользоваться тем предметом, на котором ты когда-то носил шлем! – маг резко выдохнул и уселся на поваленный ствол сосны.
Келегорм, сложив на груди руки, молчал.
– Хэлгон! Напомни своему лорду, что ты знаешь о силе назгулов.
«Если ты о гибели Амон-Сул, я был там».
– Ах, «я там был и сам всё видел»! Так почему же ты сейчас собрался один на девятерых?!
«Потому что их сила истаяла. Потому что трое назгулов бежало перед Глорфиндэлем. Потому что Элронд с легкостью развоплотил их всех».
– И ты поверил в это?!
«То есть? Назгулы развоплощены, я твердо знаю».
– Ты поверил в силу Элронда? Он, конечно, правнук Тингола и Мелиан, вашими стараниями об этом сегодня вспомнили все и первым он сам, но и сама Мелиан не смогла бы в одиночку справиться с Девяткой.
«Тогда кто это сделал?»
– Это сделал Элронд и помог Глорфиндэль, – неспешно отвечал маг. – Но сказки о победе – для хоббитов. А вам следует понять, что они сделали.
«Я слушаю тебя».
Келегорм присел на тот же ствол, Хэлгон опустился на землю.
– Что ты знаешь о Кольце?
«Ты имеешь в виду его историю?»
– На историю у нас уже нет времени. День сегодняшний и завтрашний – только этим нам жить теперь.
«Знаю, что сейчас оно в Ривенделле. Знаю, что назгулы преследовали малыша, который его нес».
– Наконец-то я слышу разумное слово.
Келегорм недоуменно поднял бровь.
– Ты сказал «преследовали». Все полагают, что назгулы хотели отнять Кольцо.
«Не скажу, что я следил за ними неотступно, но до встречи малышей с Глорфиндэлем...»
– И даже после встречи с ним они могли бы это сделать. Если бы это было их целью.
«Тогда что происходит?»
– Вот! – Гэндальф распрямил спину и одобрительно посмотрел на лорда нолдор, – вот те слова, с коих следовало начинать!
– Прошу простить, – подал голос Хэлгон, – но раз решено начать с начала, то объясните, что с Кольцом? Я только сегодня вернулся с севера, я не…
– Тебе объяснит твой лорд. У нас нет времени на долгие разговоры, – нахмурился маг. – Враг хитер, но его коварство – не единственная опасность, которая нам грозит.
Нолдоры молча кивнули, готовые слушать не перебивая.
Маг достал трубку, закурил.
– Все полагают, что Саурон хочет вернуть Кольцо. И это правда, но лишь отчасти, – он выпустил замысловатую струю дыма. – Чем дольше я думаю о том, как хоббиты добирались к Элронду, тем яснее мне видится: Враг не спешит с возвращением своего сокровища. И те глупости, которые ты чуть не наделал, сын Феанора, тому подтверждение.
«Ты сказал, у нас мало времени».
Маг выпустил новую струю дыма, сделав вид, что не услышал замечания.
– Назгулы пугали хоббитов и отступали раз за разом. Они не помешали Кольцу придти сюда, и сейчас там превосходное собрание сильнейших и мудрейших, напуганных не меньше, чем наши маленькие друзья. И если я скажу, что мне не страшно, не верьте.
Он сделал еще затяжку.
– И каждый из нас думает одно и то же: «Кольцо – великая сила, оно у нас, его стоит обратить против Врага». На мгновение эта мысль приходит в каждое сердце. На мгновение…
Он выдохнул дым, выколотил трубку о бревно.
«Ну, не в каждое», – усмехнулся Келегорм.
– Ты поддался Кольцу больше всех нас, сын Феанора! – гневно возразил маг. – Конечно, ты не хочешь им завладеть: для этого, видишь ли, нужен п-а-л-е-ц. А лучше и остальные части тела! Но твое стремление бежать спасать мир, забыв о том, насколько опасны твои враги, бежать прямиком в пасть к Саурону, – что это, если не призыв Кольца?!
«Думаю, здесь ты ошибаешься, но об этом после. Расскажи про назгулов. Ведь их сила действительно уменьшилась!»
– Верно. Жаль, здесь не было Хэлгона: он мог бы сравнить сегодняшнего Короля-Чародея с тем, против кого он сражался века назад.
– Он и вправду настолько ослаб? – спросил следопыт.
«Во много раз, – отвечал Келегорм. – Я, быть может, и совершил ошибку, но не ослеп».
– Тогда скажи мне, о прозорливый лорд нолдор, – Гэндальф приподнял лохматую бровь, – в чем сила Короля-Чародея?
«В кольце».
– Ну?? – требовательно проговорил маг.
«Ты хочешь сказать, – медленно отвечал Неистовый, – что назгулы сейчас были без колец? Но зачем?»
– Затем, что ты им поверил. И думаю, не только ты.
Келегорм встал, прошелся по поляне. Остановился перед магом. Поклонился.
«Ты спас мне жизнь».
– Не жизнь, – вздохнул Гэндальф. – Будь ты живой, у тебя осталось бы бегство в смерть… А окажись Элронд чуть сговорчивее и выйди ты один против Девяти в незримом мире…
«…участь Финрода показалась бы мне сладкой».
– Ты не был целью Саурона…
«…но такой трофей его бы порадовал. Да».
– Мой лорд, – тихо сказал Хэлгон, – помнишь, ты говорил мне после Амон-Сул. Почти этими же словами…
Келегорм опустил голову:
«Мне следовало послушаться тебя, а не гневаться на дерзость. Гэндальф прав: я действительно глупец».
– Пусть тебя утешит, сын Феанора, что твоя ошибка продиктована волей Кольца.
«А вот здесь я с тобой не соглашусь! – вскинулся нолдор. – Могущество Кольца велико, не спорю, и я ринулся в битву, забыв собственные слова, возможно, повинуясь его воле. Но то, что я поверил уловке назгулов… это непростительная ошибка, и в ней виновно не Кольцо. Виновен я сам».