И разумеется, не было ни малейшей возможности догадаться, что это – два эльфа, а не один человек. Полтора эльфа, если быть точным.
После моста Тарбада с дорогой пришлось проститься. Нолдорам предстоял путь на восток, вдоль Гландуина до его верховий, где можно найти брод и перебраться в Эрегион. Стоило поторопиться: один сильный дождь – и Гландуин станет непреодолим для пешего. Придется подниматься к его истокам… а это серьезный крюк.
Хэлгон почти не спал последние дни, и не только спешка была тому причиной. Дунгарский край – место неприятное, и хотя для разбойников одинокий путник – добыча не из лучших, но тому, кто зол от поражения, сойдет и такая. Хэлгон же сейчас менее всего хотел схватки. Поэтому он предпочитал идти ночью, днем выбирал тропы, где его не увидят, а когда Келегорм сказал «Спи, я посторожу», в кои-то веки не возразил лорду. Конечно, не пристало сыну Феанора охранять сон своего дружинника, но еще меньше пристало дружиннику спорить, когда лорд прав. Укромная ложбина и пара часов сна после ночного перехода – сна, спокойного, как в доме Элронда. Даже спокойнее. Ведь на страже лорд.
В предгорьях они пересекли Гландуин и вступили в Эрегион. Хэлгон выбрал лощину поуютнее, они расположились и стали ждать Гэндальфа с эльфами.
«Они рядом, – холодным тоном сказал Келегорм, возникая перед следопытом. – Собирайся, идем».
– Что случилось?!
Ответ Неистового был краток:
«Элронд и Келеборн».
– И всё?!
Лорд дернул углом рта: зачем задавать бессмысленные вопросы.
«Не требовать, а просить, значит? Ну, пойдем просить…»
Умирающая луна еще не взошла, и в черноте ночи эльфийский лагерь казался спящим. Призраками белели расседланные кони, стражи не видно (и это не значит, что ее нет), у неяркого костра, завернувшись в плащи, спят хоббиты. И четыре неподвижные фигуры, словно изваяния из древних времен, – одна с посохом, две при мечах.
«Не требовать, но просить».
Да проще, как Маэдрос, в огненную пропасть броситься. Впрочем, покончить с собой всегда проще.
И что, можно говорить напрямую, без Хэлгона? Они увидят? Ну, двое – родичи, хотят они того или нет. Они увидят. Гэндальф видит. Келеборн… разберемся.
«Не требовать, но просить…»
Ты же никогда не боялся. Вперед!
«Гэндальф. Владыка Келеборн. Владыка Элронд. Сестра». Короткий учтивый поклон.
– Мы приветствуем тебя, Келегорм Охотник.
Спасибо за это «мы», Гэндальф.
– Мы знаем, как вы славно справились с тварями Холмов Мертвых, – продолжал маг.
«Тогда вы знаете, что мы еще не справились с ними. Они обессилели и не выберутся сейчас из гробниц, но они живы. И раз так – они опасны. Не сейчас – так через век или два. Не этому поколению людей, так следующему. Их необходимо уничтожить».
– Уничтожь, – холодно сказал Элронд. – Ты же великий охотник.
Неистовый сейчас впервые видел потомка Тургона и всматривался в его лицо. Похож на предка, но черты тоньше, изящнее… кровь Лучиэни? Совершенно не вспомнить ее лица: тогда было не до внешности дочери Тингола, а потом забылось…
Племянничек, в лень считать каком поколении. Уверен, что вправе разговаривать со старшим родичем сидя. Мы ненавидели Финголфина не меньше, чем ты – меня, но мы в его присутствии вставали!
«Не требовать, но просить…» Не требовать.
«Владыка Элронд, тебе знаком Тирн-Гортад. Ты знаешь, сколько там гробниц. Я не могу биться одновременно на севере и на юге. Даже вместе с Хэлгоном. Здесь необходим отряд».
– И ты полагаешь, я дам тебе его?
«Я прошу об этом».
– Когда я сочту… если я сочту, что твари Тирн-Гортада опасны, я приму решение, как их уничтожить.
– Подождите! – не вытерпел Хэлгон. – Владыка Элронд, мой лорд, Первая эпоха давно закончилась! Здесь не Арверниэн!
– Здесь не Арверниэн, – холодно произнес Элронд, вкладывая в эти слова ему одному понятный смысл.
– Владыка Элронд, ненавидь нас как хочешь, но ты же мудр, ты же понимаешь: этих тварей надо уничтожить сейчас. Это нельзя откладывать…
Элронд собрался отвечать, но его внезапно опередил спокойный тон Келеборна:
– И почему это нельзя откладывать?
Не насмешка, не возражение. Самый обычный вопрос.
– А почему ты уничтожил Дол-Гулдур сразу, как только пал Саурон? Почему не отложил это на два-три века?
Владыка Лориэна ответил легким наклоном головы, удивленный тем, что дружинник говорит без позволения лорда и в таком тоне.
Хэлгон почувствовал неловкость, прикусил губу. Н-да, это не князья Артедайна…
Заговорил Неистовый:
«Скажи ему, мы знаем, что он открыл Кольцо Воды…»
– Я слышу тебя, сын Феанора. Ты можешь говорить со мной напрямую.
Выяснять, почему Келеборн видит его, хотя видит первый раз, – было некогда. Не нужен посредник – и отлично.
«Владыка Келеборн, ты знаешь, как сейчас меняется мир. Ты знаешь, как сейчас, когда прошлое еще не умерло, а новое еще не родилось, когда всё шатко и неопределенно – как сейчас удесятеряется каждый удар по силам Врага».
– Или по темным силам, не им сотворенным, – кивнул повелитель синдар.
«Сейчас мы можем уничтожить этих тварей легко и быстро».
– Ты говоришь мне «мы»? – приподнял бровь Келеборн.
Сын Феанора закусил губу. Потом вскинул голову и посмотрел синдару прямо в глаза:
«Владыка Келеборн, между нами столько крови, что мне никогда не искупить этого. Но Хэлгон прав: сейчас не Первая эпоха. И хотя у тебя есть право на гнев…»
– Право на гнев… – медленно произнес Келеборн, словно пробуя эти слова на вкус.
Он встал, прошелся по поляне, взглянул на поднимающийся над лесом узкий серп луны.
Вернулся к собеседникам. Проговорил, взглянув на Элронда:
– Вы, Королевский дом нолдор, полагаете гнев чем-то вроде драгоценности, владеть которой имеете право лишь вы и те избранные, кого вы сочтете достойными этого. Мы же, синдары, считаем гнев сродни болезни… которой, увы, можно заразиться и страдать от нее долго и тяжело, но от которой мы рано или поздно излечимся. Ибо искусство наслаждаться своей болезнью нам недоступно.
Он обвел собеседников спокойным взглядом.
– Сколько воинов тебе надо, сын Феанора?
На следующий день он говорил Келегорму:
– Не всё так просто, как кажется в свете луны. Уничтожить уже мертвое – не так просто…
«Я знаю».
– … и не каждый из тех воинов, что сейчас с нами, достаточно силен, чтобы помочь тебе.
Неистовый кивнул, не перебивая.
– И ты должен понимать, что не каждый…
«Я понимаю, – резко выдохнул тот, – что мне нужны не нандорские лучники, а уцелевшие синдары Дориата. И я понимаю, что именно они не захотят идти со мной».
– Иные – не захотят. А иные – напротив.
Келеборн чуть улыбнулся:
– Не суди о нас по Элронду, хоть он и сын Эльвинг.
«Я сужу о вас по Белегу».
– А. Припоминаю. Ведь вы хорошо знали друг друга. – Владыка Лориэна задумчиво смотрел вдаль. – Но Куталион всегда казался мне слишком… пылким. Возможно, это вас и сблизило. И несомненно, это погубило его.
Он обернулся к мертвому нолдору:
– Итак, я не могу отдать моим воинам приказ пойти с тобой. Не тревожься: недостатка в добровольцах у тебя не будет. Но для этого вам с Хэлгоном придется отправиться с нами в Лориэн.
Келегорм молча кивнул, соглашаясь и благодаря.
Еще несколько дней владыки эльдар провели в долгих беседах. Нолдоры едва смогли переброситься парой слов с Гэндальфом, который принял их благодарности, но мыслями был явно далеко. Брондор, синдар с юным лицом и таким взглядом, что сразу ясно было – дориатец, пригласил Хэлгона в их лагерь, и следопыт не стал отказываться.
Келегорма лориэнские эльфы или не замечали, или делали вид, что не замечают. Это упрощало многое.
Галадриэль тоже решительно не видела двоюродного брата, но Неистового, похоже, это не интересовало. Он здесь не ради нее.
Когда эльдары Лориэна, по им одним заметному приказу, стали сворачивать лагерь, к нолдорам подошел Келеборн.
Или, точнее сказать, подошел к Келегорму. Владыка Золотого Леса смотрел сквозь Хэлгона – так, словно это следопыт, а не его лорд был призраком.
– Наш путь лежит через Карадрас, – коротко поклонившись, Келеборн перешел сразу к делу. – А Красный Рог не любит ни гномов, ни эльфов. Чтобы перейти благополучно, мы должны быть незаметны.
«Я могу пройти тропами Незримого мира и ждать вас с той стороны, – пожал плечами мертвый нолдор. – Вот Хэлгона вам придется взять с собой. Но он – следопыт, он…»
– Нет, – бесстрастно перебил владыка Лориэна, – я хочу, чтобы ты пошел с нами.
«Почему?»
Не возражение. Только вопрос.
В ответ – скользящий взгляд куда-то вдаль. Как же любят синдары говорить, не глядя на собеседника!
– Столько веков мы были врагами… Самыми страшными из врагов – врагами-родичами. Сейчас нам обоим стоит поучиться доверию.
«И открытости?» – чуть улыбнулся Неистовый.
– И открытости, – неспешно кивнул Келеборн. – Иначе ты откроешь нас Карадрасу, вольно или невольно.
«Ты хочешь проверить, можно ли мне доверять? – прищурился нолдор. – Или… ты хочешь проверить, сможешь ли мне доверять?»
Лицо короля спокойно, голос звучит равнодушно:
– Я хочу, чтобы ты пошел с нами через Карадрас, сын Феанора.
Чуть кивнув, он идет прочь.
Келегорму лишь остается поклониться его царственной спине.
Н-да, поговори с этим синдаром… Племянничек Тингола, или кто он там ему.
Синдары легко и быстро выстроились по четыре всадника в ряд – с той непринужденностью, которая дается лишь годами и веками действий сообща. Первой ехала Галадриэль. Келеборн, к удивлению нолдор, – замыкающим. Кивнул им: подойдите.
– Твой Хэлгон не отстанет? – холодно поинтересовался король.
«Ты мог бы спросить у него, он стоит рядом! – рвалось с языка. Вместо этого Неистовый ответил: – Он следопыт Арнора и пешим не отстанет от всадника, идущего рысью».