«Если бы я знал, Хэлгон… если бы я знал. Спроси меня, отчего я так боялся, что нас заметят на мосту Тарбада… и куда я спешу теперь! Я чувствую лишь одно: в наших краях появилась еще одна сила. Это не Враг… оно не похоже ни на Саурона, ни на назгулов, но… это враг. Он опаснее всей нашей нежити, вместе взятой».
– Он в Холмах Мертвых? – нахмурился следопыт.
«Я не знаю. Он где-то там. И наверняка захочет добраться до наших холмов и их милых жителей. Или до Вековечного Леса. Я не рискну пройти Незримым миром и узнать, что он такое. Его легко спугнуть. Сначала мы закончим то дело, за которое взялись. Потом… посмотрим».
Хэлгон переложил костер: неярко, но гореть будет долго. Келегорм ждал.
– На пятый день? Мне думается, это правильно. Синдары не устанут. И мы, надеюсь, не опоздаем к твоей неизвестности.
Кто-то из синдар спал, кто-то сидел у огня в глубокой задумчивости, кто-то ушел на вершину холма: поговорить с ночным ветром и редкими звездами, когда те выглядывают из разрывов туч.
Следопыт обошел все костры, поправил дрова, подложил сушняк. Двигался он более чем бесшумно: так, чтобы не потревожить ни сна одних, ни грезы других.
Вернулся к Железному лорду.
Тот показал кивком: отойдем.
Они прошли десяток-другой шагов.
«Раз уж тебе не спится. Позволь мне узнать, – нечто среднее между усмешкой и улыбкой, – что такого смешного я сказал вчера?»
– Лучше не спрашивай… – опустил голову Хэлгон.
«И всё же? Чтобы ты позабыл о том, что отряд скрывается? Рассказывай, я хочу знать. Какой-то случай из истории Арнора, я правильно понимаю?»
– Если бы Арнора… – он опустил голову еще ниже.
Вокруг них простиралась Пустошь, и ветер свистел над ней – но Хэлгон чувствовал себя зажатым в угол. Надо было сознаваться. И он выдохнул:
– Это было раньше. Еще до. В Мифриме.
«Где? Где?!»
– В Мифриме, – разведчик рассматривал траву у своих сапог. В темноте ее не было видно совершенно. – Тогда… Когда только пришли через Лед. Они.
«И почему же я о столь замечательном случае узнаю только сейчас?»
– Ты был тогда занят. Ты ругался с леди Аредэлью.
«А ты ругался со своей женой?»
Хэлгон опустил голову еще ниже (а предпочел бы и вовсе втянуть в плечи, как дивный зверь из дальнего Харада). Он не чувствовал вины, но рассказывать Железному лорду об этом… более чем не хотелось.
Но придется. Отступать некуда.
– Не с женой.
Он выдохнул, будто собирался снова глотнуть выморжа, и произнес имя:
– С Королем Финголфином. То есть тогда еще не Королем.
«С кееем?!»
Он молча кивнул несколько раз.
«И?!»
И Хэлгон рассказал о том, «как опасен путь через Лед».
…хохот призраков имеет одно замечательное свойство: он не слышен в Явном мире. Иначе бы весь лагерь вскочил разбуженным.
Местность заметно повышалась. Отряд, следуя за изгибами Зеленопутья, шел теперь не на север, а на северо-запад. По-прежнему недалеко от дороги, не больше полулиги. Хэлгон добился права уходить вперед и осматривать Тракт – если тот был пустынен, эльфы могли не слишком петлять за холмами и выбирать тропы повыше и посуше.
Последнее было нелишним: дождь, так выручивший их на мосту, продолжал идти с отрядом. Он то едва моросил, то припускал, но не отставал от эльфов.
Келегорм рассчитывал выйти к Южному всхолмью к концу третьего дня. Они были там засветло.
Надвое отряд разделился еще на опушке Лориэна: Хэлгона привычно держалась молодежь (ему было правильно забрать с собой тех, кто всё равно не слышал Железного лорда), идти с ним собирался и Нимдин, и еще несколько перворожденных.
Кивнув товарищам «до встречи в бою», они пошли вслед за арнорцем в лабиринт всхолмья.
Келегорм с большей частью отряда остался в укромном распадке. Здесь им предстояло провести две ночи – и о кострах теперь надо заботиться самим: Хэлгон, при котором в лагере всё делалось словно по волшебству, ушел на север.
Еще день – и Южное всхолмье позади. Пока они шли, следопыту постоянно приходилось сдерживать шаг; это легко делать, когда идешь последним, но когда ты во главе и азарт близкой схватки стучит в висках…
Он никогда раньше не вел отряд. То есть – он водил отряды и многократно, но каждый раз – заменяя командира: погибшего, раненого… Он всегда оказывался за старшего – в самом прямом смысле слова.
Здесь – за плечом Нимдин, Кархид, другие… Рассказал бы ему кто-нибудь, что он поведет перворожденных эльдар. Дориатцев. Собственного убийцу.
Что, Владычица Вайрэ, не было такого в твоих гобеленах? Челнок уронишь от такого узора?
Или всё-таки было?
Что происходит сейчас: очередное нолдорское безумие или всё это и есть – Предпетое? Настоящее, не замутненное Искажением?
Но задумываться об этом во время похода было нельзя: чем глубже размышления, тем непроизвольно быстрее шаг.
Там, где склоны холмов были пологи и направление ясно, он старался идти рядом с синдарами. Поглядывал на Эредина – тот заметно оттаял за время этого похода. Еще бы, когда рядом с тобой идут убитый и убийца, спокойно идут, не бросают тайком яростных взглядов… Хэлгон подошел к нему поближе и спросил, как о будничном:
– Ты уплывать собираешься?
У недоумения очень много оттенков. От «о каком плавании ты говоришь?» до «почему спросил именно сейчас?» И они один за другим сменяют друг друга. Поневоле придержишь шаг, чтобы полюбоваться.
– Если я вышел, то и твои родители вышли наверняка. Я бы на твоем месте уплыл. Подумай об этом.
И не споткнись на ровном месте.
Обменяться понимающим взглядом с Нимдином. Знаем друг друга всего несколько дней, а будто несколько веков. С таким чувствуешь себя как за каменной стеной. Спокойный, улыбчивый, добрый. Меткий, опять же. Приятно сознавать, что погиб от руки хорошего чело… в общем, хорошего.
И в сущности, в том, чтобы вести за собой перворожденных, нет ничего особенного. Сколькими дунаданами он командовал за эти века? А последнюю тысячу лет уже в каждом – кровь Элроса. А значит и кровь Финвэ.
Сказал бы какой-нибудь провидец простому аглонскому разведчику, что ему доведется командовать сотнями потомков Финвэ …
…и как у тебя нитки не путаются, Владычица Вайрэ? Поистине, несравненно твое могущество.
Когда остановились на привал, Хэлгону уже не понадобилось делать ничего.
Совсем.
Даже отдавать приказ движением брови, как это умеют делать истинные лорды.
Небольшая пещерка от так и шедшего с ними дождя, костер, скудный ужин… опытные бойцы вообще ограничились несколькими глотками кто мирувора, а кто и вовсе – воды. В бой следует идти налегке.
И отдохнуть сейчас.
Впереди долгая октябрьская ночь.
Хэлгон убедился, что дров хватит до утра, вытянулся у костра и прикрыл глаза.
Отсветы пламени
Спокойное золотистое тепло. Сполохи огня сквозь несомкнутые веки.
Не того Пламени, что жег сердце в прежней жизни, оставляя пепел и уголья позади, но того, что, умело разожженный и незримый врагу, согревал на границе, того, что делал пещеры уютнее чертогов, того, что грел душу в просторах Пустоземья, когда огонь не разожжешь, и разве что глотком выморжа согреется товарищ, а ты – гордый эльф, ты и так перетерпишь, потому что дружба и верность греют вернее, чем этот жидкий огонь.
И кажется, что они сейчас рядом. Аранарт повторяет свои слова про рогатую голову – нагнем, и пойдем, и подденем на рога, можешь не сомневаться! – радостью боя сияют глаза Арагорна, пытается скрыть волнение Араглас, вернувшийся на свой север… сполохи складываются в лица, негромкое пение костра – в слова, и кажется, что многие и многие сейчас здесь, стоят рядом с ним, и если мертвый Келегорм может командовать отрядом живых, то почему мертвые люди не могут быть сейчас с ними?
Твое сознание говорит, что это невозможно, тебе издавна известно, что у атани другая судьба, ты выучил и понял это, ты знал, что с людьми расстаются навсегда… но ты сейчас не веришь ни единому слову Валар, не веришь так же глубоко, как не поверил Намо, когда услышал слова Проклятия, только тогда твое неверие было дерзким и гордым, а сейчас оно спокойное и чуть грустное: этот мир – живой, и значит, он способен не во всем подчиняться и Вашей воле, и даже воле Единого, и пусть говорят, что мертвые атани покидают Арду навсегда, это не так, не совсем так, некоторые – задерживаются, но не из непокорства, а просто потому, что живы те, кто их помнит, кто их любил и любит, и нити любви, дружбы, сердечного тепла не дают духу умершего адана оборвать связь и уйти в то блистающее холодным огнем Неведомое, где ждет его Эру.
Эру подождет. Он терпелив. Он поймет: мертвым атани есть ради чего задержать в Арде. Ради кого.
Есть с кем, призрачнее призраков, пойти в завтрашний… уже сегодняшний бой.
Светало.
Затушили костер. Арфы, дорожные мешки, чехлы луков, прочую поклажу сложили в щель между валунами, закрытую кустарником.
Встали полукругом, глядя на нолдора.
Хэлгон чуть улыбнулся. Молча кивнул: идем.
Быстрым шагом отряд поспешил на северо-запад.
Еще до восхода пересекли Зеленопутье, начали подъем на Тирн-Гортад. На одном, на другом холме оставляли по бойцу, Хэлгон в два слова говорил, где именно искать вход внутрь.
Торопились: к полудню надо было добраться до самых северных, а это больше трех лиг. Приказ Келегорма «бить тварей всем одновременно» звучал в ушах. Его не нужно было повторять.
На юге Железный лорд точно также разводил по холмам свою часть отряда.
«В полдень. Всем разом. Кто видит друг друга – начинайте вместе. Кто слышит друг друга – тем более. Если твари успеют понять, что мы пришли не лишить их тел, а уничтожить их – они сделают… я не знаю, что они сделают, и не хочу этого узнать! Нам не предугадать, что сотворит в своей ярости обреченная нежить. И потому – твари должны быть уничтожены разом, не успев поднять тревогу».
Эредин. Предпоследний холм. Дуилин. Еще севернее. Этот себе.