Не дав договорить зверьку, Эльфийка вся сжалась, выставила вперед руку и выплюнула ненавистные слова:
— Ты мне больше не друг, Мамондик. Оставь меня, уходи и никогда не показывайся на глаза! Иначе…
Мамондик дернулся от резких слов и, пряча мокрые от слез глаза, отпустил мохнатую голову.
Отвернувшись от когда-то близкого друга, Мариэль почувствовала боль в сердце и снова прикусила себе губу. Вкус крови обжог язык и стало легче.
Потерять двух родных для сердца людей за одно утро, было для Мариэль дико и очень странно. Не зная, как вести себя дальше, девушка решила идти прямо в лес, пока она без сил не упадёт где-нибудь замертво. Сейчас, она понимала, что это самое лучшее решение.
Смерти она не боялась, казалось, что смерть уже наступила, ведь боль в сердце становилось все больше, все острее. Она растекалась по всему тела и сжигала её изнутри. Слезы вновь выступили из опухших глаз и теперь потекли сильнее, по проторенным канавкам, оставленным ранее. Она задыхалась от нехватки воздуха, и терла шею, чтобы убрать ненавистный ком, расползшийся по всему горлу.
Шатаясь по густому лесу, Мариэль ничего не видела и никого не замечала. Запинаясь о знакомые коряги, где раньше порхала бабочкой, она царапала себе ноги до крови, но не останавливалась. Встречая на старых пнях Мамондиков, изучающих подрыгивающими хоботками новые виды растений, просто проходила мимо. Сгорбившись, и стараясь быть не заметной, она то и дело падала, но снова поднималась, чтобы уйти как можно дальше.
Так она дошла до голубого озера, их с сестрой озера, где они когда-то давали клятву. Они обещали защищать эльфийский лес и быть вместе. Это было несколько лет, когда еще сестра была здоровой и жизнерадостной. Тогда она еще была живой…
Подойдя к берегу, Мариэль подняла голову наверх, чтобы взглянуть на небо, здесь в этом небольшом пространстве без леса, в просвете между деревьев, оно было такое же, как в детстве. Безоблачное, почти лазурное, ровное, словно варенье из голубики, возьмешь ложку, зачерпнешь, и ямка тут же заполниться новой порцией лакомства. Протянув руку, она безвольно опустила ее, затем резко скинула с себя платье и нижнюю сорочку, прикрывающую её молодое тело. Почувствовав болезненное ощущение холода, девушка мягко вошла в воду. Вода согревала, очищала, обмывала. Дарила покой и равновесие. Раскинув руки, Мариэль легла на спину и поплыла к середине озера.
Грудь её легко вздымалась и также мягко опускалась. Тёмные соски, немного взбудораженные прохладой, показывались над водой. Волосы развевались и путались между собой, обвивая шею и плечи. Белый плоский живот поднимался и тут же провалился под водную гладь; присмотревшись, можно было увидеть небольшой пушок на лобке. Капельки на тёмных волосках, казалось, украшали его как некую драгоценность. Усыпанный бриллиантами, он манил, звал, да вот только испить его влагу, пока никто не решался.
Услышав, в кустах на берегу озера, недовольный рокот зверя, Мариэль резко развернулась и замерла. Прислушавшись, ей показалось, что где-то там, совсем недалеко, кто-то сидел и бесцеремонно за ней наблюдал. Дрожь пробежала по молодому телу, и ей первый раз в жизни стало по-настоящему страшно.
Глава 8
Чувствуя, как за ней наблюдают, Мариэль решила плыть к берегу. Тяжёлый взгляд чужого словно пронизывал кожу и заглядывал в самое сердце. В самую глубину разума. И не было спасения от него на этом безлюдном и открытом пространстве водной глади. Толщи голубой воды не избавляли, а казалось, обнажали ещё больше. И ни кожи уже не было, ни костей и не мышц, а лишь тонкая дымка души.
Стыд и смущение охватили эльфийку и, пережив незнакомое чувство, чего ранее не происходило, Мариэль стало не по себе. Щеки запылали, началось странное жжение в груди, которое лишь усиливалось по мере приближения к берегу.
Но только ноги коснулись слегка вязкого ила, забившегося между пальцев, Мариэль замерла. Мурашки покрыли её девичье тело панцирем, стараясь укрыть от прохладного воздуха. Растерев руки, она потопталась у берега, словно находясь под защитой воды, и тяжко вздохнула. Закрыв грудь одной рукой, а низ живота — другой, и оглянувшись по сторонам, она побежала к своей одежде, чувствуя себя преступницей.
Но вдруг остановилась, поняв, как глупо себя ведёт, это ее лес и озеро тоже ее. Она — эльфийка по рождению и поэтому, где бы она ни находилась — в этом лесу, у озера или водопада, она всегда будет здесь хозяйкой. Страх пропал, кровь отлила от лица, и стало легче дышать. Отбросив волосы назад, она сделала из них жгут, и выжала оставшуюся воду на землю. Капли упали на тёплый песок и зашипели, впитываясь от возмущения. Ухмыльнувшись, она взглянула в то место, откуда доносились шорохи и крикнула:
— Эй ты, трус! Что ты ведёшь себя как крыса? Может, выйдешь, и покажешь свое лицо или только и можешь, что прятаться и подглядывать?
Через мгновение послышалось шуршание сухих листьев и веток кустов. На берег медленно вышел незнакомый мужчина и переминаясь с ноги на ногу, смущенно поглядел на обнаженную эльфийку. Опустив глаза, весь согнулся под тяжестью стыда и неуверенности, казалось, он хотел стать меньше и по возможности провалиться под землю. Невысокого роста охотник держал в трясущихся руках арбалет, стараясь не уронить оружие и последние капли достоинства. Его спутанные волосы падали на глаза, закрывая покрасневшее лицо и юношеские несозревшие прыщи.
"Совсем молодой браконьер, возможно, первый раз пошел на охоту и потерялся в лесу, бедняга".
Юнец вытирал свободной рукой пот, скатывающийся со лба, но некоторые капли проскакивали и исчезали за одеждой. Было видно, что ему ужасно неудобно стоять здесь и глазеть на прекрасную деву, поэтому он то и дело посматривал в сторону леса, в надежде на спасение.
— Кого ты там выглядываешь? Еще такого же браконьера, как ты? Вы только и знаете, что охотиться на беззащитных зверей этого леса.
— Что? Нет, ну что вы… можно я пойду. Пожалуйста!
— Ты что меня боишься? — Мариэль сделала шаг вперёд, но охотник сделал два назад.
— Немного. — Все еще не поднимая глаза, промычал юнец. — Вы очень красивая, но опасная.
Зардевшись от сказанных слов, Мариэль поправила выбившуюся влажную прядь и облизала сухие губы. «Опасная! Неужели обо мне такие слухи ходят по лесу? Глупости какие!»
— Нечего тут шастать! — гаркнула она. — Я тут хозяйка и защитница животных. — Мариэль сделала выпад в сторону трусливого охотника и прикрикнула на него: «Вали отсюда! Живо!»
Юнец, испугавшись неожиданного действия эльфийки, оступился о камень и с воплем упал. Охнув, он закрыл руками лицо.
— Не бойся, я не применяю силу к беззащитным мальчикам. Ты ведь теперь безоружный! — Мариэль засмеялась и протянула руку к лежащему на земле арбалету. — А это я возьму себе, чтобы ты не поранился, ненароком. Ты же не против?
Охотник открыл глаза и отрицательно покачал головой. Поднявшись на ноги, он двинулся спиной к лесу.
— И передай своим, чтобы забыли дорогу в этот лес. Иначе будет худо! Я обещаю, что прольется кровь, если охота на Мамондиков не прекратится. Ты меня понял? — Мариэль подняла арбалет на уровень груди, показывая, как опасно играть с рассерженной эльфийкой.
— Да, Мариэль, я, конечно, все понял. Но я не успею ничего никому передать.
— Что? Почему? И откуда ты знаешь моё имя? — Наклонив голову набок, Эльфийка замерла.
— Они уже идут сюда и их много. — Охотник отвернулся от девушки и дал деру, но успел прокричать последние слова, отразившиеся эхом по лесу. — Твоё имя мне сказал Он.
Вдали шумел водопад, опуская свои прозрачные воды в лесное озеро. От этого грохота закладывало уши, и мутился рассудок. Но сейчас в голове у Мариэль отбивало молоточком лишь одно слово, оно причиняло боль и одновременно радость. ОН.
Как только Юнец исчез, Мариэль бросилась к одежде и наспех её надела. Похотливый туман, вскруживший ей голову и заставивший предстать перед парнем обнажённой, исчез. Стыд окрасил щеки в розовый цвет, добавил испарины на спину. Вновь вспомнив о том, что она наговорила молодому охотнику, издала протяжный вопль и упала на колени.
— Арбалет. Только этого мне не хватало. — Осторожно взяв в руки оружие, она ощутила его мощь и силу. — Ну, привет, значит, ты убийца. И как ты живешь, зная, что тебя боятся и ненавидят? Молчишь, стыдно да, понимаю!
Поднявшись на ноги, Мариэль закинула арбалет за спину и вступила в родной лес. Он всегда успокаивал ее и дарил уверенность. В любых обстоятельствах она спасалась в его ветвистых объятиях, в которых была возможность зарыться и ни о чем не думать. Здесь можно было найти любое растение, чтобы использовать его для лечения животных или людей. Вот только не все травы и цветы она знала. Нужных и необходимых она так и не нашла, поэтому сестра сейчас была не на этом свете, а рядом с отцом. Может, так было и лучше. Последнее время сестра почти не вставала с постели, много спала и мало ела.
— Почему я не помню, что произошло с того момента, как я пришла домой от королевского аптекаря? Словно меня накачали каким-то лекарством. Но я ведь знаю, что это была эхинацея. Я же открывала пузырек и вдыхала знакомый аромат. Ну, точно эхинацея. Нужно вернуться домой и проверить все пузырьки на состав компонентов.
Решительно повернув в сторону дома, Мариэль прошла несколько шагов и остановилась.
— Нет! Там же сестра… моя Лариэль. — Слезы снова навернулись на глаза и ком в горле стал размером со взрослого ежа. — А еще, скорее всего мама вернулась. Она никогда мне этого… Нет, я не могу сейчас идти домой. Надо переждать какое-то время.
Развернувшись в обратном направлении, эльфийка поправила арбалет, еще раз посмотрела в сторону дома, и решила идти к Гремучему оврагу. Именно это место считалось знаковым для Мариэль и Мамондика Жмуня. Пару лет назад случайно встретившись там, они решили быть друзьями. Вот так просто, присев на небольшой полянке внутри мрачного оврага, взявшись за лапки-руки, поклялись оставаться друзьями, чтобы не произошло.