– Салданах, на мне Венец Безбрачия, – напомнил я, стараясь не встречаться взглядом с Фьорделис.
– Наложенный людьми, не эльфами. Держи, – маг подал мне сапфир. – Сегодня ты начал новый путь. Иди по нему, никуда не сворачивая.
– Хорошо, – я спрятал сапфир в свой спорран и посмотрел на Фьорделис. От ее невероятной нечеловеческой красоты у меня мороз подирал по коже. Почему-то мне стало страшно. Мне будто доверили какую-то невозможно дорогую драгоценность, единственную и неповторимую. Сама же эльфийка смотрела на меня спокойно и очень благожелательно. В ее огромных золотисто-зеленых глазах не было ни тревоги, ни смущения. – У меня, как я понимаю, просто нет выбора.
– Нет, – подтвердил маг. – И у моего народа его тоже нет.
– Постой, Салданах, а как же она? – Я показал на Бэмби, которая больше не стонала и спала безмятежно и хорошо, свернувшись калачиком на мягкой траве. – Ведь вампира мы так и не нашли. Жалко девчонку.
– Какой же ты… жалостливый! – Салданах устало улыбнулся. – Ладно, Нанхайду, я тебе помогу. Когда будешь уходить из моего мира, не забудь заглянуть в ящик у входа. Возьми все, что там найдешь и будь счастлив…
Глава десятая.Куча неприятностей
Семь бед – один Reset
Я долго не мог сообразить, сплю ли я, или уже проснулся. И только какое-то время спустя до меня дошло, что я лежу на холодном полу пещеры, надо мной – увешанный сталактитами свод, и никакой лесной поляны, на которой мы накануне беседовали с Салданахом, нет и в помине. Я перевернулся на бок и увидел Бэмби: она лежала рядом со мной, глаза ее были открыты, и в них застыло характерное выражение. Такие глаза бывают у человека, который проснулся после убойной пьянки в незнакомом месте, еще толком не протрезвел и не может вспомнить, как он сюда попал.
– Э-эй! – Я пощелкал пальцами у носа девушки. – Подъем!
– А-а? – Бэмби заморгала, уставилась на меня ошалелым взглядом. – Что произошло?
– Ровным счетом ничего. Мы были в гостях.
– Я ничего не помню.
– Еще бы! – Я сел, потянулся до хруста в суставах, зевнул. – Как спалось, милая?
– Ты ужасно храпишь.
– А ты разговариваешь во сне.
– Разве? – Бэмби покраснела и опустила глаза. – И что я говорила?
– Да так, всякие душевные слова, – Я оглядел пещеру и понял, что мы с Бэмби лежали как раз у входа в тоннель, заканчивающийся дверью в башню Салданаха. – Утро наступило, можно сваливать отсюда.
– Постой, а вампир? – Бэмби немедленно села, схватила меня за плечи и начала рассматривать мою шею. – Никаких укусов. Слушай, я же видела эту тварь!
– Не было никакого вампира, уж поверь. Просто немного эльфийской магии. Безобидный розыгрыш.
– Так, выходит, что я не выполнила задание, – Бэмби выпустила воротник моей рубашки. – Черт, всегда одни неудачи! Что я теперь скажу фон Данцигу?
– Не расстраивайся, – я пожал девушке запястье. – Эльф сказал, нам надо посмотреть в ящике у входа.
Ящик действительно был – вчера я его не заметил. Маленький деревянный ящик, рассохшийся от времени и сырости. Я заглянул внутрь и увидел большой кожаный мешок, что-то продолговатое, завернутое в темно-синий шелк, и записку. Последняя была от Салданаха:
Если вас попросят отдать то, что в мешке, отдавайте смело. Главное, береги то, что в свертке. Удачи, Нанхайду!
– Загляни в мешок, Бэмби, – сказал я девушке, разворачивая сверток.
Бэмби тут же развязала мешок и завопила так, что я вздрогнул. Да и было от чего: в мешке была голова. Отвратительная, с седыми космами, выпученными свинцовыми глазами и вся в трупных пятнах. Рот мертвой головы был полуоткрыт, и длинные желтые клыки торчали чуть ли не до подбородка.
– Вампирская голова? – Бэмби беспомощно посмотрела на нее. – Это ты сделал?
– Ага, – Я решил, что не стоит рассказывать детке, что происходило со мной, пока она спала. – Так что фон Данциг будет доволен. Твой трофей, милая.
– Что же ты наврал, что никакого вампира не было?
– Так, пошутил. А то ты стала бы ругать меня за то, что я убил его без твоего участия.
– Ах, Алекто! – Бэмби подползла ко мне на коленях, обхватила за шею и крепко и порывисто поцеловала в щеку. – Я твоя должница. Клянусь, что очень скоро я отдам тебе долг чести.
– Даже не сомневаюсь, – сказал я и развернул сверток.
Салданах играл честно – он выполнил свое обещание относительно Бэмби. Но еще он вручил в мои руки судьбы эльфов. В свертке была великолепная кукла. Она была небольшой, сантиметров тридцать, сделана, как мне показалось, из фарфора, и изображала девушку-эльфийку в одеждах времен Шестицарствия – зеленой шелковой тунике, расшитой золотом, и сандалиях из кожи дракона. Волосы куклы были того же цвета, что и у Фьорделис. У меня аж дыхание перехватило: не было никаких сомнений, что Салданах передал мне именно ее, настоящую Меаль. Бэмби буквально вырвала куклу у меня из рук.
– Боже, какая лапочка! – выдохнула она. – Всегда мечтала иметь такую. Можно, я возьму ее себе?
– Увы, нет. Эту куклу… вобщем, ее надо отдать, – я забрал Меаль у охотницы, обернул ее шелковой тканью, в которую она была завернута и положил в спорран.
– Как жалко! – Бэмби горько улыбнулась. – Что теперь будем делать?
– Забирай голову, и пошли. Пора отправляться обратно в Лоэле.
– Ага, самое время!
Голос звучал громко и злорадно. У выхода из пещеры появились братья Сламбо. Джон стоял, скрестив руки на груди, и смотрел на нас насмешливым взглядом. А Эрик стоял чуть позади: в левой руке у него был кинжал, а правой он держал за волосы мою Шамуа.
– Славно провели ночь после охоты? – спросил Джон. – Ну-ну. Нет желания показать трофеи?
– Эй, вы спятили! – Я потянулся к рукояти катаны. – А ну, отпусти девчонку, или…
– Стоять! – крикнул Эрик, приставив кинжал к горлу Шамуа. – Оружие на пол!
Шамуа только вращала полными ужаса и слез глазами. Говорить она не могла: эти подонки завязали ей рот ее же чадрой.
– Храбрецы! – сказал я презрительно. – Благородные рыцари, мать вашу. Не могли победить в честном состязании, так решили действовать, как самые распоследние ушлепки. Об такую мразь как вы и клинок марать не хочется. Что вам нужно?
– Где труп вампира? – спросил Джон. – Где ваш трофей?
– Бэмби, покажи ему голову, – велел я.
– Ты что, хочешь отдать им наш трофей? – шепнула мне охотница.
– У нас нет выбора. Они убьют Шамуа.
– Эй, быстрее давай! – прикрикнул Эрик, продолжая держать кинжал у горла моей блондинки. – У нас мало времени.
– Отпусти девчонку, потом будем говорить.
– Лорд Алекто, не надо дергать тигра за усы, – сказал Джон. – Никто никого не хочет убивать. Отдай голову, и получишь свою козочку в целости и сохранности.
– Ладно, – процедил я. – Бэмби, отдай им голову.
– Ни за что! – воскликнула охотница.
– Бэмби, – повторил я, – отдай им голову. Так надо. Делай, что я говорю.
– Ладно, суки, подавитесь! – крикнула Бэмби и бросила мешок к ногам Джона. Сламбо-старший поднял мешок, заглянул в него и сразу заулыбался.
– Вот и хорошо, – сказал он. – Видите, всегда можно договориться. А теперь бросайте на землю оружие. Быстро, иначе Эрик перережет девке глотку.
– Ваша воля, – я снял перевязь с катаной, бросил на землю, потом вытащил из-за пояса вакидзаши и положил рядом. – Бэмби, брось палаш.
Охотница с такой яростью швырнула оружие на землю, что Сламбо невольно сделал шаг назад.
– Чего ждете? – сказал я. – Отпустите девчонку. Видите, мы без оружия.
– Одну минутку, лорд Алекто. Нам нужны деньги. Хотим попросить у тебя в долг немного.
– У меня нет денег.
– Эрик, режь! – скомандовал Джон.
– Погоди! – Я сунул руку в спорран, достал мешок с дукатами и бросил разбойнику. – Вот, это все. Больше у меня нет.
– А у тебя, красотка? – спросил Сламбо у Бэмби.
Охотница плюнула в его сторону и показала непристойный жест.
– Приятно иметь дело с благородными людьми, – Сламбо ухмыльнулся, подобрал с пола пещеры кошелек, наше оружие и шагнул к выходу. – Лошадей мы тоже прихватим, нам они пригодятся. А девку оставим снаружи. Соблазнительно, конечно, взять ее с собой – хороша милашка, аж глазам больно! Как она в постельке, рокарец?
– Тебе этого не узнать. С такими, как ты только шлюхи рыночные спят.
– Красиво говоришь, складно. Но только сила у нас, а не у тебя. Братья Сламбо тебе не по зубам, пастух ты бабий! Хорошо, делаем, как уговорились, получишь ты свою блондешку. Только не вздумайте двигаться еще пять минут. Если выйдете отсюда раньше, чем нужно – девчонка умрет.
– Мы еще встретимся, Сламбо, – пообещал я. – Из-под земли вас достану. По судам затаскаю.
– Вряд ли, герой. Слышал о девятом правиле Боевого Братства? Как только мы с Эриком наденем плащи Братства, нам будут прощены все совершенные преступления и проступки, если таковые были, и о них никто не прознал. А на поединок ты нас вызвать не сможешь, рыцарям Братства запрещено драться на дуэлях со светскими лордами. Укуси себя за задницу от бессилия, рокарец. Или займись этой хирнландской стервой, пусть она тебя утешит своими прелестями.
– Рано радуешься, свинья, – сказал я. – Я найду способ с вами рассчитаться.
– Прощайте, неудачники, – сказал Джон, издевательски поклонившись нам на прощание. Потом братья-подонки, таща упирающуюся Шамуа и наши с Бэмби мечи, вышли из пещеры.
– Подумать только, что мы спасли этим сукам жизнь! – сказал я, глядя на Бэмби.
– Ты во всем виноват! – Охотница сжалась в комок, как злая кошка. – Ты потащил с нами эту сикуху! Если бы не она…
– Бэмби! – Я схватил девушку за руку, привлек к себе. – Не злись. Все под контролем. Мы еще посмеемся над этими уродами, слово даю.
– Плевать на твое слово! – в глазах Бэмби стояли слезы ярости и обиды. – Ненавижу тебя. Ты испортил мне жизнь.
Я хотел ответить ей, но снаружи пронзительно заржала Ариа, а потом послышались громкие ругательства и топот копыт. Еще минуту мы с Бэмби прислушивались к тому, что творится у входа в пещеру, но было тихо.