И он первым устремился к порталу, оставляя за спиной и треснувший алтарь, и недоумевающих нас, не увидевших среди обветшалых склепов ничего необычного. Таких за сегодняшний день мы уже видели десятки.
Только вернувшись в лабораторию, дух пояснил:
– Привязка могла не выдержать – слишком большой вихрь. Души уходят в чертоги Эсталиана, он отпускает их, размывая грани между реальностями. Малейшая ошибка – и из-за грани может вернуться любой. Глупец, даже я не рискнул бы создавать такой поток! Он утянет своего создателя так же надежно, как пятитонный якорь – утопленника.
– Мы не должны вмешиваться? – подытожила я сказанное. – Лорд Лавран сам вступил на путь своего уничтожения?
– Он не сходил с него все эти годы. Но умрет не лорд, умрет его жертва. Старый мерзавец отлично все устроил. Я не смог бы…
– …лучше?
– …завалить его на экзамене, – поморщился Аларис. – А лучше или нет – с этой стороны виднее, а он никогда не был по эту сторону реальности. Возвращайся к остальным, мы узнали место.
И я вернулась. Алест, углядевший мою персону, изучавшую огромную дыру в стене, невежливо бросил сопровождающих и отправился ко мне. Я сидела прямо на полу и любовалась. В Царстве таких экспонатов было мало, с магией гномы редко играли без предварительной подготовки, но здесь… Целый зал последствий неудачных экспериментов. Хоть зарисовки для потомков делай.
– Нравится? – выразительно уставившись на стену, спросил эльф.
– Еще как, – кивнула я, отвечая совсем на другой вопрос.
– Тогда и мне нравится, – обрадованно воскликнул эльф и попросил: – Доставьте это на ежегодную выставку в столице.
– Как вам угодно, милорд. – Хранитель музея согнулся в почтительном поклоне. – Возможно, вы оцените и другие экспонаты?
Алест с трудом удержался от стона. Вместо этого он помог мне подняться и сквозь зубы взмолился:
– Выбери еще что-нибудь!
Проигнорировать столь жалобную просьбу я не смогла.
А вечером в кругу друзей и одного магистра, допущенного на совет по соображениям безопасности и в счет признания его заслуг, произошел военный совет. Отчитывался о результатах лично Аларис, он же читал нам краткий экскурс в некромантию и особенности ее использования.
Как то: плохая совместимость с другими видами классической магии, болезненный и крайне чувствительный удар по продолжительности жизни для мага и, что особенно расстраивало покойного некроманта, отсутствие понимания со стороны выбранной жертвы. Они почему-то отказывались трепетать от оказанной им чести и мирно ожидать своего конца. А вот сопротивлялись без меры, из-за чего многие юные некроманты ушли из профессии, не выдержав прессинга своих жертв.
Последнее было нам на руку, но «Милосердное забвение» полностью решало эту проблему. Оставалось надеяться на отсутствие щитов и ошибку со стороны некроманта. И если первое от нас не зависело, то обеспечить последнее было нашим священным долгом, отступать от которого не собирался даже Алест. Напротив, он был готов грудью защищать магистра, понимая, что из нас из всех его грудь самая ценная, и любая царапина на ней – оскорбление Владыки. Впрочем, лишь в том случае, если ее обладатель сумеет донести до папеньки подробности своего ранения.
– Далее… – Дух перевел дыхание. Скорее по привычке, чем по необходимости, но все закономерно стихли, ожидая продолжения и откладывая обсуждение на потом. – Учитывая силу потока и количество погребенных застывших эльфов, оптимальное время проведения ритуала – следующая ночь. В наших интересах, чтобы день у лорда не задался с самого утра. – Дух перевел взгляд на Маркуса. – Растяпа секретарь может спалить ценные документы, вылить настой на его парадный костюм и желать всячески услужить, доставая умными вопросами и уточнениями.
– Понял, сделаю, – бодро отрапортовал Маркус. О том, как он будет это обеспечивать, друг предпочел умолчать, чтобы не заставлять окружающих еще больше волноваться.
– Хорошо было бы заставить его светлость явиться во дворец. Магистр?
Упомянутый эльф, которому запретили покидать дворец в ближайшую неделю, кивнул. Невооруженным глазом было видно, что он не хочет нас отпускать, но вынужден идти на поводу у данного перед заседанием обещания «не чинить препятствий».
Аларис тем временем продолжал:
– Остаточные следы от столкновения с иными видами магической энергии плохо сказываются на стабильности фона. Канал может или вовсе не установиться, или работать с такими перебоями… – Аларис отмахнулся от неудачных воспоминаний. – Любой образованный некромант прежде снимет с себя все лишнее, но если времени у ловца не будет… Кто возьмется?
– А для ритуала нужны тишина и покой? – уточнил Алест.
– И свидетелей поменьше, – согласно кивнул Аларис. – И посторонние жертвы свести к минимуму. Прольется лишняя кровь – и работать придется с демонами, а не с душами. Но для безопасности исполнителей я бы выдал им по охранному амулету. Связываться с ними ловец не станет по уже известной причине.
– Шум в Эстари – на мне, – вызвался эльф. – Аника, не составишь компанию?
Оборотница кивнула, но бросила на меня обеспокоенный взгляд.
– Тогда я займу его светлость беседой во дворце. Избавиться от моей компании ему будет сложнее. Скажем, Ле-Скант пожелает купить у него… Уточню у посла.
– Было бы неплохо, – отозвалась я, предчувствуя, что страховку я оформила не просто так. Удивительно, что никто из собравшихся, кроме магистра Реливиана, гнома не видел.
– Тари, Эркин и я отправимся в Эстари и займемся помощниками лорда. Эркина Лавран не знает, поэтому на его счет отдать распоряжения не мог, как и поделиться слепком ауры. Так что, орчонок, на тебе разведка, – выдал указания Аларис. – А мы с Антариной будем всячески мешать магистру Даналану проститься с жизнью, когда до этого дойдет, – закончил дух, хлопая в ладоши. – Все могут быть свободны. Аника, на тебе тылы. Лучше начать приготовление с противопростудного: ночами на кладбищах холодно.
Оборотница серьезно кивнула, даже не усмотрев в словах духа шутки. Хотя шутил ли он?
Шутка или нет, но первое, о чем на следующий день я подумала, ступив на землю забытой столицы, было то самое противопростудное средство. Подумала, шмыгнула носом и тут же его получила: мастер Рлей был на страже моего здоровья даже в мелочах. Отхлебнув из бутылька, я почувствовала себя настолько хорошо, что заподозрила в содержимом баночки другой состав, но делиться своими выводами не стала. Вдруг Эркин окажется тем еще моралистом и запретит употряблять тонизирующие? Целитель – если бы узнал – закрыл бы в лазарете не на день, а на неделю. Как злостную рецидивистку.
Но он не знал, и я спокойно сидела в лаборатории Алариса, медитируя на вспыхивающие багровым светом порталы. На разведку ходил Эркин, я же помогала некроманту с сортировкой изготовленных им когда-то боевых зелий. Артефактов в лаборатории не оказалось, что крайне меня опечалило. Даже мастер гном готовился к предстоящей битве: проверял содержимое своих карманов и оценивал, подойдет ли мне запасенная им каска или лучше слегка подогнать под размер. На то, что инструменты для подгонки у него имелись, как и навыки выполнения сих работ, я бы, не раздумывая, поставила не один золотой.
Бледный Эркин явился внезапно. Едва минул полдень, время самое неподходящее для темной магии, а помощники его светлости уже приступили к работе. С метлами и лопатами, в форме служителей музея, как и положено специализированным труженикам очистительного фронта. Если бы у них из-под формы еще и ножи загнутые не выступали, мы бы обязательно поверили в их благие намерения: все же ожидается повторный визит принца.
Красоты эльфы наводили выборочно, двигались лишь в одну сторону, и очень быстро скрылись с глаз возбужденного хранителя музея. Но не с наших.
Пользуясь порталами Алариса (естественными, как он сказал, не искажающими магический фон), мы прибыли к месту событий куда быстрее. А поскольку портал мага выходил внутри склепа, не высовываясь наружу, приходилось полагаться лишь на слух. Благо у орков он был не многим хуже эльфийского. А у меня значительно улучшился после загадочного гномьего зелья.
Утратив необходимость в маскировке, эльфы приступили к тому, ради чего их наняли: уборке территории. Не должно было остаться ни пылинки, дабы, не приведите духи, не произошла заминка с переселением. Алтарь бедняги едва ли не вылизали, протерев тряпочкой каждый выступ. Траву нещадно выкорчевали, наплевав на собственную природолюбивую натуру. И какие они после этого эльфы, эти супостаты окаянные?
Какие – они продемонстрировали чуть позже, когда начали самозабвенно рисовать прямо на земле. Аларис, оставшийся следить за работой самозваных уборщиков, прилетал в лабораторию и в голос выл, жалуясь на «этих бездарей». Но нам сие было лишь на руку. Чем больше огрех, чем сильнее искажается рисунок, тем быстрее поток выйдет из-под контроля, унося своего создателя на встречу с судьбой. А все могло быть совершенно иначе: ведь мог этот ловец уйти достойно, мог остаться в памяти сына тем, кто не согнулся перед лицом гибели, кто пожертвовал собой… Увы, еще один трусливый эльф, как любят петь гномы.
Время шло, мы ходили на разведку, но на поверхности ничего не происходило. Абсолютно ничего. Эльфы ушли, будто их и не было. Оставили после себя дурно нарисованные круги и запах обмана. Словно никто и не собирался проводить здесь ритуал, словно нас просто хотели занять, пока где-то еще произойдет…
– Не здесь! – выпалила я, подрываясь с места и стягивая с пальца кольцо. – Аларис, я приказываю появиться передо мной!
– И зачем это? – Фигура мага соткалась, как и было приказано, прямо передо мной. – Какой взгляд! Разве я в чем-то виноват?
– Возможно, – неохотно ответила я, поскольку допускать, что дух снова решил схитрить, мне не хотелось. – Но разве не подозрительно, что мы сидим здесь, ждем, а наверху ничего не происходит? Зачем рисовать круг, которым пользоваться – чистое самоубийство?