— Это правда? — с удивлением воскликнул граф Уваров.
— Правда, что я получил эту информацию от Романа, — ответил Седов-Белозерский, бросив гневный взгляд на Жилинского. — Что касается работы Романа на кесаря, это неправда. Роман на него не работает. Но мой сын принимал участие в спецоперации федеральных спецслужб, потому что в тех центрах находились его друзья.
— Но какое это всё отношение имеет к нам? — поинтересовался граф Уваров.
— В тех центрах содержались и дети из Петербургской губернии, ответил Седов-Белозерский. — Немцы похищали и наших детей.
— Но почему я не слышал ни об одном таком случае? — спросил Жилинский.
— Они похищали только выбраковку, поэтому никто не обращал у нас на это внимания. Федералы и орки давно били тревогу. А когда они наконец-то узнали про эти центры, то приняли решение их атаковать и освободить детей. Если бы во время этой спецоперации мы прервали перемирие, то… — Седов-Белозерский на секунду запнулся, подбирая нужные слова. — То это было бы неправильно.
— Но почему нас должна волновать судьба выбраковки, Николай Константинович? — удивился Жилинский.
— Потому что это всё равно наши дети! — повысив голос, произнёс Седов-Белозерский.
— Господа! Давайте не будем ругаться! — предложил Уваров. — Вопрос непростой, но не стоит накалять ситуацию.
— Если нарушение перемирия сорвало бы Новгороду операцию по спасению детей, это было бы нехорошо, — сказал Гагарин. — Неважно, выбраковка это или нет, и неважно, чьи они, наши или чужие. Дети есть дети. Здесь я поддержу Николая Константиновича. Но насколько я знаю, всё уже закончилось.
— Закончилось, — подтвердил Николай Константинович. — Поэтому мы ждём ещё буквально два-три дня и предъявляем Новгороду ультиматум: или они без каких-либо условий официально признают независимость Санкт-Петербурга и объявляют об этом на весь мир, или мы заставим их это сделать силой нашего оружия и заклятий.
— Хороший план, мне очень нравится, — сказал Уваров, довольный, что конфликт удалось погасить.
— Сколько времени Вы планируете дать Романову на раздумья? — спросил Жилинский.
— Думаю, три дня будет достаточно, — ответил Николай Константинович. — Но все наши силы надо уже сейчас приводить в полную боевую готовность.
— Здесь я с Вами тоже соглашусь, — сказал Гагарин. — Готовиться надо уже сейчас. Шансов, что Новгород проявит благоразумие, почти нет.
— Тем хуже для Романова! — с нескрываемой злостью и неприязнью произнёс князь Седов-Белозерский.
*****
Я уже больше часа гулял по улицам Великого Новгорода. Сначала в голову лезли всякие тревожные мысли, но постепенно я их отогнал. В конце концов, один спокойный вечер я заслужил. Солнце уже скрылось за горизонтом, и вечерняя столица своими яркими огнями настраивала на продолжение вечера где-нибудь, где шумно и весело. Но это был бы уже перебор, поэтому я решил просто поехать на квартиру, заказать себе туда кучу вкусной еды и устроить пир. Возможно, даже с бутылочкой хорошего вина.
Жаль только, не с кем было разделить вино и ужин. Можно было позвать Глеба, но с ним дело точно не ограничилось бы одной бутылкой вина, а там можно было и чего лишнего сболтнуть. А, кроме Глеба, друзей у меня, к сожалению, не было.
В какой-то момент пришла мысль: а не сгонять ли мне в Москву к Оксане? Идея показалась очень заманчивой — если быстро поехать на вокзал и успеть на ближайший поезд, то в главном городе русских орков я мог оказаться ещё до полуночи. Провести ночь с Оксаной и вернуться утром в Новгород — чисто технически план казался простым и надёжным.
Но это было бы неправильно. Тогда, в ту ночь в Москве, так получилось, что и мне и Оксане нужна была разрядка, мы оба находились в жутком стрессе и, встретив друг друга, пошли на поводу вспыхнувших внезапно чувств. Даже не чувств — желаний. Впрочем, насчёт чувств я мог говорить только за себя, неизвестно что было на сердце у Оксаны.
Я тогда повёл себя как настоящий рыцарь, помог девушке избавиться от мужа-тирана и вообще показал себя в максимально выгодном свете. Да и ночью старался, как в последний раз. В такого вполне можно было и влюбиться. А если так, то приехать на одну ночь, а потом опять исчезнуть, было бы некрасиво. И «некрасиво» — это ещё мягко сказано.
Но, несмотря на все эти здравые рассуждения, поехать в Москву очень хотелось. То ли гормоны у меня заиграли от воспоминаний о ночи, проведённой с Оксаной, то ли молодой организм требовал разрядки после продолжительного стресса, но мне большого труда стоило не отправиться на вокзал.
«Просто поезжай на квартиру, закажи вкусного мяса и вина, обожрись и ложись спать!» — приказал я мысленно сам себе и уже собрался выполнять эту установку, как зазвонил телефон.
Я достал аппарат из кармана, посмотрел на экран и аж вздрогнул. Звонила Арина.
«Да как ты это делаешь?» — подумал я, искренне удивившись способности княжны, объявляться в моменты, когда я испытываю потребность в интимной близости.
Действительно, Зотова будто это всё чувствовала. В прошлый раз она пришла в общежитие после моего приезда от Васильевых, в тот момент, когда мне очень хотелось как можно быстрее забыть Аню. И вот теперь объявилась как нельзя кстати. Но я понимал, что спать с Ариной — это как с огнём играть. Один раз мне удалось поиграть и не сильно обжечься, но повторять точно не стоило.
Я ещё раз посмотрел на высвечивающееся на экране имя княжны и сбросил звонок. И тут же пожалел — гормоны требовали перезвонить. Однако разум был категорически против. В итоге разум, конечно же, победил, звонить Зотовой я не стал и вернулся к ранее утверждённому плану на вечер: поехать на квартиру, заказать побольше вкусной еды и устроить пир. С вином решил не рисковать. С него могло и накрыть, да так, что утром я обнаружил бы у себя в квартире Арину или ещё хлеще — себя в квартире у Оксаны в Москве.
«Сладостей побольше закажи, — посоветовал я сам себе. — И обожрись до такой степени, чтобы уже ничего не хотелось».
Эта мысль меня так развеселила, что я невольно рассмеялся, да так громко, что обратил на себя внимание прохожих. С трудом прекратив смеяться, я решил вызвать такси, но тут опять зазвонил телефон. Подумав, что это перезванивает Арина, я чуть было не сбросил, не глядя, звонок, но потом вспомнил, что, кроме княжны, мне ещё много кто мог позвонить, и посмотрел на кран. И вздрогнул второй раз. Звонила Милана.
«Да что вы все сегодня, сговорились, что ли?» — подумал я, глядя на экран.
Сначала хотел сбросить и этот звонок, но потом передумал — может, секретарь звонила, чтобы передать мне какую-нибудь информацию от дяди Володи. Я принял звонок и сказал в микрофон:
— Слушаю!
— Здравствуйте, Роман Николаевич! — донёсся из динамика приятный голос Миланы. — Я Вас потеряла. Звонила Вам весь день.
— Добрый вечер! А зачем ты мне звонила?
— Узнать, может, Вам что-нибудь нужно?
Это уже было чересчур.
«А почему бы и нет? — вдруг подумал я. — Девушка она взрослая, двадцать шесть лет, я смотрел её личное дело. Взрослая и невероятно сексуальная. Чем для меня чревата ночь, проведённая с секретаршей? Да ничем. Вот абсолютно ничем».
— Алло! Роман Николаевич! — донеслось из трубки. — Я вас не слышу!
— Я здесь, — ответил я.
— У Вас всё нормально?
— Всё отлично.
— Может, Вам что-нибудь нужно?
— Да, кое-что нужно.
— А я могу помочь?
— Вполне.
— Хотите, я приеду к Вам на квартиру, и мы это обсудим?
— Это хорошая идея.
— Тогда я буду у Вас через час, — сказала Милана и сбросила звонок.
«А вино всё же надо взять», — подумал я, убирая телефон в карман.
Глава 2
Мы проснулись одновременно — от того, что за стеной у соседей что-то громыхнуло. Часы на стене показывали начало десятого. Если бы не этот шум, мы бы точно проспали до обеда, так как легли на рассвете и очень уставшими. Да и три бутылки шампанского, выпитые за ночь, способствовали крепкому сну. Но раз уж проснулись, пришлось вставать. Милана пожелала мне доброго утра, улыбнулась и убежала в ванную, а я, натянув штаны, пошёл на кухню — страшно хотелось пить.
Выпив почти три стакана воды, я подумал, что можно было ограничиться и двумя бутылками шампанского. Но умные мысли приходят с опозданием, хорошо хоть голова не болела. И хорошо, что ночью не тронули четвёртую. Пока Милана принимала душ, я вспомнил прошедшую ночь и удовлетворённо улыбнулся. Вспомнить было что — такой горячей и ненасытной женщины у меня ещё не было. Впрочем, у меня и женщин-то было за мою жизнь всего ничего. Но Милана давала фору всем — я аж удивился, что так бывает.
И ещё Милана была единственной, с кем у меня был секс ради секса, без каких-либо чувств. К той же к Оксане уже через час общения в кафе я испытывал как минимум большую симпатию, а здесь всё было иначе: Милана приехала, переступила порог и… мы проснулись в одной кровати. Это был интересный опыт. И, надо признать, очень приятный. Однако стоило сто раз подумать, прежде чем решиться на его повторение.
Пока я вспоминал нашу фантастическую ночь, Милана вышла из ванной. На ней был банный халат, который она непонятно где взяла. Видимо, моя секретарша намного лучше меня знала, что и где лежит в моей квартире, что неудивительно — всё же она эту квартиру выбирала.
— Надеюсь, ты никуда не спешишь? — спросил я, включая кофемашину. — Кофе будешь?
— Не откажусь от чёрного без сахара, — ответила девушка. — А спешить мне особо некуда. У меня впереди рабочий день. А работаю я на Вас.
— Мы вроде ночью перешли на ты, — сказал я.
— Это было ночью, а сейчас день, и я на работе.
И тут я заметил, что Милана ведёт себя так, будто она действительно на работе — никаких поцелуев, объятий и прочих проявлений нежности, как это обычно бывает у девушек после бурной романтической ночи. Она вела себя исключительно по-деловому, хотя это слово не очень-то и подходило к ситуации.
— Нет уж, — сказал я. — Если перешли, то перешли!