— Восстановить память в случае Дроздова сможет лишь тот, кто её заблокировал, — сказал кесарь. — Но даже если мы просто узнаем, правили ли адвокату воспоминания, это уже нам поможет.
— Вы же и без этого уверены, что память правили, — сказала бабушка. — Вы ведь утверждаете, что не убивали Константина, и что никто другой тоже этого сделать в тюрьме не мог.
— Я уверен в этом, но я хочу, чтобы и Вы в это поверили.
— Простите, Александр Петрович, но я не поверю словам, которые скажет какой-то маг крови. Не то чтобы я плохо относилась к оркам, просто это не тот случай, чтобы верить на слово.
Я молча слушал диалог бабушки и кесаря и склонялся к мысли, что шансов о чём-то договориться у них почти нет. Мне было ужасно жаль, что всё происходит именно так, но что-либо поделать и как-то повлиять на ситуацию я не мог. Однако Романов не спешил сдаваться.
— Екатерина Александровна! — произнёс кесарь, немного повысив тон. — Посмотрите вокруг! Идёт война! Люди и эльфы убивают друг друга! Не сегодня завтра конфликт разгорится ещё сильнее, в него будут вовлечены соседние страны. Наша разведка добыла информацию о планах Британии любой ценой подключить к этой войне Финляндию, пообещав им за это Карелию. Англичане работают над своим планом не покладая рук. Давайте уже начнём доверять друг другу — ситуация обязывает. Я прибыл сюда не для того, чтобы Вас обманывать. У меня другая задача — спасти страну!
— Хорошая задача, — совершенно спокойно сказала бабушка, на которую, похоже, никак не повлияла эмоциональная тирада кесаря. — Полностью Вас в этом поддерживаю.
— Я был уверен, что Николай Константинович заодно с адвокатом, и если кто и затёр Дроздову воспоминания, то это отец Романа, — продолжил кесарь. — Но Роман сказал, что Вы не разделяете такую точку зрения. И я Вам верю. Может, уже и Вы мне начнёте доверять? Я не убивал Константина Романовича и не отдавал такого приказа, и никто другой не мог его убить в тюрьме — это исключено. Он сам покончил с собой. Я хочу Вам это доказать, но не вижу другого способа, кроме использования магии крови.
— Мы с Вами возвращаемся к тому, что верить придётся не Вам, а магу крови, и он в лучшем случае лишь скажет, что у Дроздова исправлены воспоминания.
— Я найду того, кто их исправил, и заставлю снять блокировки! И тогда Дроздов расскажет всё.
— А если память Дроздову правил Николай? — неожиданно спросила бабушка.
— Вы сказали, что это не он, а я Вам верю, но если Вы ошиблись… — кесарь ненадолго замолчал, подбирая слова. — Мне не хотелось бы при Романе обсуждать этот момент, я всё же надеюсь, что Николай Константинович — жертва обмана, и когда мы ему это докажем, он пойдёт на перемирие.
Кесарь договорил, и в кабинете снова повисла гнетущая тишина. Но в этот раз ненадолго. Бабушка эмоционально вздохнула, не без театральности развела руками и произнесла:
— Хорошо, Вы меня почти уговорили. Я ещё не готова Вам верить, но уже хочу этого. Но мне надо знать, кто тот маг крови, которого Вы планируете привлечь к этому ответственному заданию.
— Я никого не собираюсь привлекать, — ответил Романов. — Я всё сделаю сам.
— Сам? — мы с бабушкой произнесли это хором, настолько нас удивили слова кесаря.
— Сам, — подтвердил Александр Петрович. — Я владею магией крови на должном уровне.
— Но это что-то невероятное, — сказала бабушка. — Человек-маг крови? Сила сделала Вас настолько уникальным? Или чем ещё можно объяснить такое чудо?
— Ничего невероятного в этом нет. Магия крови доступна не только оркам, но и их детям в случае их выбраковки. Даже детям выбракованных, но только по материнской линии, — пояснил кесарь.
— Вы хотите сказать… — начала бабушка, но недоговорила.
— Что моя мама — из семьи орков, — закончил фразу Александр Петрович. — Из очень древнего уважаемого рода. Об этом не знает никто. Считается, что мой отец женился на простолюдинке, но это не так. Я сам узнал об этом, когда мне исполнилось восемнадцать лет и стало ясно, что мне передался сильный дар мамы. Тогда мне поведали нашу семейную тайну, и я узнал, что могу стать магом крови.
Это было невероятно. Не только я, но и бабушка не знала, что сказать.
— Теперь вы двое знаете обо мне то, чего не знает больше никто за пределами моего рода, — продолжил кесарь. — Надеюсь, вы будете хранить эту тайну так, как хранит её моя семья. И думаю, вы понимаете, что просто так я не стал бы её раскрывать. Я очень хочу остановить эту нелепую и ненужную войну.
— Насчёт тайны можете не переживать, Александр Петрович, даю Вам слово, что это всё останется между нами, — сказала бабушка. — И я уверена, что Роман Вас тоже не подведёт.
— Даю слово дворянина хранить эту тайну! — вставил я свою первую и единственную фразу на этих необычных переговорах.
— А что касается Дроздова, — продолжила бабушка прерванную мной мысль. — Давайте попробуем. Но у меня есть одно условие.
— Какое? — поинтересовался кесарь.
— Работать с ним Вы будете в моём имении. Я предоставлю Вам всё, что скажете, не буду мешать или ограничивать во времени, но вся работа с Дроздовым лишь в пределах имения.
— Я Вас понимаю, Екатерина Александровна, и я согласен. Это будет немного сложнее, чем если бы я работал с ним у себя, но не критично. Просто придётся разбить процесс на два этапа. Сейчас мне нужна его кровь. С ней я поработаю сегодня у себя, подготовлю её, а завтра продолжим здесь.
— И много Вам нужно его крови?
— Миллилитров двести точно понадобится, чтобы наверняка. Мне придётся много экспериментировать, я никогда не работал с этим заклятием.
— Сейчас я велю помощникам сделать забор
— Будьте добры, велите собирать сразу сюда! — сказал кесарь, достал из кармана бутылочку из тёмного стекла, исписанную какими-то рунами, и отдал её бабушке.
После этого бабушка вызвала Ристо, передала бутылочку ему и велела как можно быстрее вернуть её с кровью Дроздова.
Помощник вернулся через пятнадцать минут, как он так быстро управился, осталось для меня загадкой — видимо, особо не церемонился с адвокатом. Пока Ристо отсутствовал бабушка и кесарь поговорили о ментальной магии, о различных заклятиях, блокирующих воспоминания, и о красоте карельских лесов.
Как только Ристо принёс кровь, бабушка вызвала Тойво и велела ему открыть портал прямо в кабинете.
— К какому часу Вас завтра ждать, Александр Петрович? — спросил бабушка, пока Тойво возился с портальными вратами.
— Ближе к вечеру, — ответил Романов. — Часам к пяти было бы идеально, я к этому времени успею всё подготовить.
— Тогда завтра в семнадцать ноль-ноль Тойво будет ждать Вас на квартире у Романа, чтобы доставить сюда.
Мы распрощались, и Александр Петрович с Тойво по очереди прошли в уже сформировавшийся портал. Как только мы с бабушкой остались вдвоём в кабинете, я не выдержал и сказал:
— Удивительно!
— Что тебя удивляет, мой мальчик? — поинтересовалась бабушка.
— Всё! Но в первую очередь поведение Александра Петровича. Он так сильно хочет залезть в голову Дроздову, что ради этого прибыл сюда и даже раскрыл тайну своего происхождения.
— Похоже, он очень рассчитывает на перемирие с Коленькой.
— Думаете, Александр Петрович боится проиграть войну?
— Это вряд ли. Полагаю, он хочет избежать больших жертв с обеих сторон. И, если информация об англичанах верна, Романов очень боится не успеть заключить перемирие до вовлечения в конфликт третьей стороны.
Пока мы разговаривали, в кабинете развеялись остатки портальных врат, я уже собирался попрощаться и пойти к себе в комнату, но бабушка неожиданно произнесла:
— Зато это многое объясняет.
Она сказала это негромко, как бы сама себе, словно о чём-то думала и часть мыслей высказала вслух. Возможно, мне стоило тихо попрощаться и уйти, но я не удержался и осторожно уточнил:
— Вы про войну или про то, что Александр Петрович — маг крови?
— Я про то, что он сын выбракованной орчанки. Теперь понятно, откуда у него такая любовь к оркам и почему сложились такие тёплые отношения между Новгородом и Москвой.
— Одной загадкой меньше, — сказал я.
— Одной загадкой больше, мальчик мой, — поправила меня бабушка. — Хотела бы я знать из какого рода мать кесаря.
Глава 18
Весь день я думал об Александре Петровиче и ждал его возвращения. Никогда ещё возможность остановить войну не казалась настолько реальной. Впрочем, шанс на то, что отец упрётся и не пойдёт на перемирие, тоже оставался, но всё же мне казалось, что месть за деда стоит у отца на первом месте.
Ещё я много думал о том, что кесарь — сын выбракованной орчанки. Бабушка была права: это действительно объясняло хорошее отношение Романова к Москве. Но с другой стороны, орки такое отношение заслужили — они практически не вступали в конфронтацию с федеральной властью, а иногда, как в случае со спецоперацией по спасению детей, даже помогали.
Было очень интересно, представительницей какого известного рода была мать кесаря, и знают ли о происхождении Александра Петровича в Москве. Мне казалось, что явно кто-то должен был знать, например, тот же Воронцов, не просто так ведь у него с Александром Петровичем сложились такие доверительные отношения. Меня всегда удивляло, как орк и человек могут так ладить друг с другом, но происхождение Романова всё объясняло.
И ещё я не мог не отметить, что посвящение нас с бабушкой в свою тайну стало со стороны кесаря, в некотором роде, демонстрацией доверия. Он словно говорил нам: я вам доверяю и жду от вас того же. И признаться, я доверял Александру Петровичу. А вот бабушка… мне кажется, она не шутила, когда сказала, что не доверяет вообще никому. И видимо, с её жизненным опытом это была самая естественная жизненная позиция.
Утром бабушка провела серьёзный разговор с Дроздовым и доходчиво объяснила адвокату, что выбор у него невелик: либо Клим Георгиевич добровольно сотрудничает с нами и помогает остановить войну, за что получает благодарность и покровительство княгини Белозерской, либо помогает против своей воли, проводя время между сеансами работы с менталистом в заморозке. Адвокат выбор сделал быстро, особо не раздумывая, и к приезду кесаря уже был готов к работе.