— Нам не нужен Псков, поэтому я и предлагаю эти земли эстонцам, — сказал Жилинский.
— Денис Гордеевич, Псков — это хорошо, но я Вам ещё в начале разговора озвучил пожелания Эстонии, а Вы сейчас не в той ситуации, чтобы выбирать или затягивать с ответом, — произнёс Карингтон, неприятно улыбнулся и добавил: — И мы ещё не обсуждали пожелания Британии.
*****
Когда я вернулся из Новгорода в имение бабушки, Ристо уже был там. Как мы и предполагали, от Жилинского он вернулся ни с чем: к матери его не пустили, сказали, что она и Андрей с Машей сейчас в шоке и трауре. И что они не могут и не хотят ни с кем разговаривать, даже по телефону. Это было ожидаемо, но теперь мы хотя бы знали, что мои родные у Жилинского и, скорее всего, они живы.
Всё это сообщил мне сам Ристо, которого я встретил сразу же по прибытии. После разговора с ним я отправился искать бабушку, чтобы рассказать ей, как прошла встреча с кесарем. Нашёл её у источника. Подождал в сторонке на лавочке, пока она не освободилась.
— Ты пришёл к источнику? — спросила меня бабушка, подойдя ко мне и присев рядом.
— Я пришёл к Вам, — ответил я и вкратце пересказал свой разговор с Романовым.
— Ты молодец, всё верно ему сказал, — похвалила меня бабушка. — Нам сейчас не до политики, не до Петербурга и не до Англии, у нас сейчас есть вопросы поважнее.
— Просто очень обидно: мы столько сил потратили на то, чтобы найти и привезти Дроздова, и всё зря.
— Ничего не происходит зря, мой мальчик. Ни-че-го! — бабушка по слогам произнесла последнее слово и улыбнулась, правда, улыбка у неё получилась грустная.
— Очень хотелось бы на это надеяться.
— Как минимум благодаря Дроздову мы теперь точно знаем, что Романов не убивал Костика. Это, конечно, не значит, что мы после этого должны во всём верить кесарю, но всё же.
— Просто я так надеялся, что войне придёт конец.
— Я не хотела тебя расстраивать, но я знала, что она не закончится так быстро.
— Но почему? У нас был шанс, отец ведь дал приказ о прекращении огня.
— Не Коля начал эту войну, и я сомневаюсь, что ему бы дали её закончить. Собственно, ему и не дали. Но теперь на сцену придётся выйти тем, кто прикрывался твоим отцом и использовал его желание отомстить кесарю. Сейчас, мальчик мой, начнётся самое интересное.
— Почему придётся выйти на сцену? — спросил я. — Жилинский ведь уже вышел.
— Жилинскому недолго руководить Петербургом! — отрезала бабушка.
— Почему Вы так думаете?
— Я не думаю, я знаю, что недолго.
— Сколько?
— Дня два-три после того, как мы спасём Андрея, Машу и Ольгу.
— Очень хотелось бы верить, что у нас получится их спасти.
— У нас всё получится, не сомневайся. Мы их спасём, а потом накажем тех, кто их похитил и тех, кто убил Николая. Мы накажем всех, мальчик мой, всех до единого, кто к этому причастен. Даю тебе слово!
Княгиня Белозерская замолчала, нахмурилась и о чём-то задумалась. Надолго. Казалось, мы просидели на лавочке в тишине минут тридцать, а то и больше. В итоге бабушка вздохнула и негромко произнесла:
— Похоже, пришло время.
Мне показалось, что сказала она это сама себе, очень уж тихо прозвучали её слова.
— В любом случае я собиралась это сделать рано или поздно, а после гибели Николая меня уже ничего не сдерживает, — сказала бабушка немного громче, но я так и не понял, сама с собой она разговаривает или всё же обращается ко мне.
— Вы о чём? — осторожно спросил я.
— Завтра узнаешь, мальчик мой, — ответила княгиня Белозерская. — Завтра ты всё узнаешь.
Глава 24. Эпилог
Королева Виктория Вторая была очень недовольна. Это легко читалось по её сомкнутым губам и особому взгляду — Её Величество быстро переводила этот взгляд с одного подданного на другого, словно решая, кого назначить главным виновным за испорченное настроение. Присутствующие на монаршей аудиенции премьер-министр Эджертон, глава МИ-6 Бреннан и консул Британии в Санкт-Петербурге Карингтон, по совместительству являющийся персональным куратором графа Жилинского сидели, опустив глаза, и гадали, на кого из них упадёт выбор королевы.
— У вас было почти два года, чтобы использовать этот подарок судьбы — восстание в Петербурге и подготовить и не спеша провести, возможно, самую крупную операцию против России за последние сто лет! — гневно произнесла Виктория Вторая. — А в итоге получилось так, что всё делается без подготовки и в спешке!
Королева замолчала и снова обвела подданных своим «фирменным» взглядом.
— Ваше Высочество, нас застала врасплох смена власти в Санкт-Петербурге, но я бы не сказал, что мы не подготовились в операции, — возразил премьер-министр. — И результат этой подготовки уже виден — Финляндия и Эстония отправили своих боевых магов в Россию. Конфликт уже перестал быть локальным.
— Сильно нам помогут Финляндия и Эстония? — спросила королева. — Это похоже на затыкание дыр, но никак не на продуманную операцию. Где участие Германии или хотя бы Польши? Где удар с востока? Сколько денег из казны было потрачено на это всё? Где результат?
— Результат будет, Ваше Величество, — ответил Эджертон. — Я в этом уверен. Финны и эстонцы невероятно мотивированы. Правительства этих стран пообещали особо отличившимся на войне одарённым землю на завоёванных территориях. Лучшие финские и эстонские боевые маги пришли в Россию драться за свои будущие поместья, а это очень хорошо мотивирует. А что касается Германии, Польши и Тюркского каганата, работа ведётся. Конфликт на северо-западе России не получится погасить ни за месяц, ни за год. Это надолго. И в ближайшее время загорится на западе или на востоке. Мы работаем над этим, Ваше Величество!
Королева хотела на это что-то ответить, но лишь нахмурилась, а премьер-министр тем временем обратился к консулу Карингтону:
— А вот почему в Санкт-Петербурге власть сменилась так неожиданно — это уже другой вопрос, и ответ на него мы хотели бы получить от Вас, милорд!
— Для меня это такой же неприятный сюрприз, как и для всех, — ответил Карингтон. — Но Жилинский даже в разговоре со мной упорно отказывается признавать, что это он убил Седова-Белозерского, уверяет, что это дело рук князя Гагарина. Думаю, у них там произошёл какой-то неожиданный конфликт внутри их ордена, раз и Гагарина убили. И по Жилинскому не скажешь, что он сильно рад произошедшему. Он выглядел растерянным и подавленным во время нашего с ним последнего разговора.
— Виконт! — сурово произнесла королева. — Почему Вы никогда не говорили нам, что граф Жилинский — идиот? Почему я только сейчас узнаю, что русский эльф, на кого мы сделали ставку, интеллектом не выше моих корги?
Карингтон потупил взор и молчал.
— Или в Петербурге все идиоты и готовы верить чему угодно? — Виктория Вторая продолжала добивать консула. — Хоть кто-нибудь там поверил, что это Гагарин убил Седова-Белозерского?
— Вы правы, Ваше Величество, — сказал Эджертон. — Не так страшна сама смена власти в Петербурге, как то, что провёл это всё Жилинский крайне грязно.
— Большая ошибка, что мы сами не устранили Седова-Белозерского. Вы должны были это сделать, барон! — королева обращалась уже к руководителю внешней разведки. — Причём сделать так, чтобы ни у кого не возникло сомнений, что это дело рук Новгорода!
— Жилинский не соглашался на это, — оправдываясь, сказал глава МИ-6.
— А зачем вы его спрашивали? Надо было сделать так, чтобы даже он верил в то, что убийство Седова-Белозерского организовал и осуществил Романов. Толку, что Жилинский отказывался? Для чего? Чтобы в итоге самому его убить и подставить себя?
Бреннану нечего было на это ответить.
— Есть ещё одна проблема, — произнёс Карингтон. — Возможно, большая. Я отправил помощника к вдове Седова-Белозерского, чтобы он выразил соболезнование ей и детям погибшего. Но оказалось, что семья князя исчезла.
— Что значит, исчезла? — спросил Эджертон.
— Их не оказалось в имении, и никто не знает, где они, — ответил консул. — Конечно, есть шанс, что они просто не хотят, чтобы их тревожили, но вероятность, что их убили вместе с Седовым-Белозерским тоже велика.
— Это очень плохо, — сказал премьер-министр.
— Гибель детей всегда плохо, — согласился глава разведки. — Но в нашей ситуации это особо ничего не меняет.
— Скажите, барон, Вы знаете, чьим правнуком был Седов-Белозерский? — спросил Эджнртон Бреннана.
— Да, милорд, знаю. Но княгиня Белозерская давно отстранилась от всего. Она почти безвылазно сидит в своём имении, и, похоже, её мало что интересует. Это было видно по её реакции на убийство старого князя в Новгороде.
— Боюсь, у меня для Вас плохая новость, барон, — вздохнув, произнёс Эджертон. — Да, княгиня никак не отреагировала на убийство своего внука, как и на гибель правнука. Она умная женщина, и, видимо, решила не лезть в дела взрослых мужчин, давно сделавших свой жизненный выбор. Но сейчас мы говорим о детях.
— Соглашусь с Вами, милорд, это немного другое, но не забывайте, княгиня Белозерская — старая женщина, у которой почти не осталось связей. Что она сможет сделать?
— Я не буду Вам рассказывать, что она сможет сделать, а просто дам совет, — сказал Эджертон. — Если вдруг с детьми Седова-Белозерского что-то случилось, и в этом тоже виноват Жилинский, начинайте уже прямо сейчас искать кого-то на его место.
— И делайте что хотите, но я даю вам всем три месяца на то, чтобы развязать ещё один серьёзный конфликт с участием России! — резко вернула разговор к важной для неё теме королева. — Работайте с сопредельными государствами, не забывайте, что в России есть ещё и орки!
— С русскими орками очень тяжело работать, они нас не любят, — с сожалением произнёс глава МИ-6. — Нам повезло, что они всё ещё сохраняют нейтралитет в конфликте людей и эльфов. Я считаю, что ставку надо в первую очередь делать на внешних врагов России.
— Ставьте на кого хотите, но нам нельзя упускать такой удобный момент, чтобы добить эту страну!