– Заткнись! – выпалила девчонка.
Даже в подступающей темноте Лесному королю было видно, что она покраснела чуть ли не до слёз. Такая реакция его удивила.
– Что-то я ничего не понимаю. Или ведьмам море по колено только тогда, когда они напьются во время шабаша? А может, ты ещё не вышла из возраста послушниц? – предположил он и нехорошо ухмыльнулся. – Но вроде бы я видел, как ты развлекалась с парнями и это были отнюдь не невинные поцелуи.
– Ну, знаешь! Это уже переходит все границы! – пролепетала девчонка и бросилась бежать.
– Постой, Аталиса, нам не туда! – закричал эльф, загибаясь от хохота. – Остановись, дура! Ещё раз напорешься на чудовищ, больше выручать не буду!
Метров через сто ведьмочка остановилась и прислонилась к стволу громадной сосны.
– Вот гад! Так и знала, что ты шпионил за мной! – выкрикнула она и обвинительным жестом ткнула пальцем в направлении эльфа. – Ненавижу! Ты точно мой кот? Что-то я уже сомневаюсь.
С быстротой ветра Лесной король сорвался с места. Он тенью скользнул к сосне, за которой пряталась ведьмочка, и вплотную встал за её спиной.
– Не злись. Я же пошутил, – шепнул он, склонившись к её уху.
– О боги! – девчонка схватилась за сердце. – Смерти моей хочешь? Больше не смей подкрадываться!
– Хорошо, больше не буду. Прости. Клянусь, с этого момента я буду эталоном приличий.
На лице девчонки появилось недоверчивое выражение.
– Не обманываешь?
– Нет! Даю слово, – пообещал эльф и взял её за руку. – Идём, к пляжу, а то скоро совсем стемнеет.
Но она неожиданно заупрямилась и подняла к нему посерьёзневшее личико.
– Погоди, Раэтиэль! Не ожидала, что ты будешь рассуждать как тёмный крестьянин. Я хочу, чтобы ты знал, что мы жрицы Всеобщей матери, а не девицы лёгкого поведения, зарабатывающие на пропитание своим телом. Нет, молчи! Я знаю, что ты скажешь. Разница есть. Сексуальное единство на шабашах означает таинство единения с природой и это самое главное в наших обрядах. Их посредством Всеобщая мать дарит миру свою благодать, и ты это знаешь. Ведь знаешь, да?
Лесной король кивнул в знак согласия, – ведь притворство было у него в крови, и ведьмочка сразу же приободрилась.
– Конечно, сейчас уже нет того, что было раньше, но я никогда не пила во время праздников плодородия! – с горячностью воскликнула она. – Терпеть этого не могу! Когда на шабашах начинается пьяный разгул, исчезает всякое таинство единения с природой.
– Скажи, а ты участвовала в оргиях?
– Приходилось, – ведьмочка зябко поёжилась под немигающим взглядом, в котором читалось брезгливое любопытство, – и всё же изволь проявлять ко мне уважение как к женщине. Если тебе это не под силу, то я возвращаюсь домой.
– Моя хорошая, клянусь Небесным отцом, я всегда уважал женщин вашего племени! – спохватился Лесной король.
– Ты лжёшь, Раэтиэль. Я это чувствую.
– Прошу поверьте, сентау Аталиса! Лично к вам я не питаю ни малейшего презрения, – мягко проговорил эльф, а про себя насмешливо добавил: «Как будто мне есть дело до скотского поведения смертных!» Тем не менее, он сумел убедить девчонку, что она ошибается, и что он хорошо относится ко всем ведьмам на свете и к ней в частности.
Повеселевшая Аталиса спросила, что означает слово "сентау", но Лесной король заявил, что уже не знает от чего больше устал, от её болтовни или от поединка с Улльтором. Он снова обернулся мрачноватым крылатым воином и, подхватив её, взмыл в поднебесье. Спустя час они приземлились всё на том же песчаном пляже.
– Ничего не понимаю! – удивилась она, признав знакомое место, несмотря на темноту. – Вроде бы я отошла на небольшое расстояние и сразу же наткнулась на ваше сражение. Почему обратно мы добирались так долго?
– Я же говорил, что в Междумирье расстояния непрерывно изменяются, – ответил Лесной король и в его голосе впервые прозвучали усталые нотки. – Давай спать, моя хорошая, – добавил он и, превратившись в мальчишку-эльфа, свернулся клубочком прямо на песке.
Поежившись от ночной прохлады, ведьмочка присела рядом с ним и тронула его за плечо.
– Раэтиэль!.. Погоди, не засыпай. Я бы сходила за лапником, но одна боюсь.
– Не нужно никуда идти, – сонно пробормотал эльф и щелкнул пальцами.
Откуда-то сверху посыпались еловые ветки и девчонка, как только получила шишкой по голове, тут же закрыла рот и споро взялась за дело. Когда лежак был готов, она плюхнулась на него и с блаженным видом закрыла глаза. "Сказка!.. О боги! Как же я устала".
– Ну-ка, подвинься! Ишь, разлеглась, будто она здесь одна, – проворчал эльф, перебираясь к ней.
– Вот ещё! Для тебя здесь нет места и вообще, я не собираюсь спать с тобой, – заявила ведьмочка и резким толчком спихнула его на песок. – Вон!
– Гадство! Ну, что за дела? Два года ты спала со мной и ничего, а теперь придумала какие-то глупости, – эльф превратился в кота и преспокойно улегся на её груди. – Предупреждаю, спихнёшь ещё раз, и сама окажешься на песке. А знаешь, какие в нём здоровенные мокрицы водятся? Заберутся в ухо и прокрутят дырку величиной с кулак. Ладно, не бойся! Пока ты со мной они сюда не сунутся.
Устрашённая перспективой оказаться в компании злобных мокриц-уховёрток, ведьмочка переложила мохнатого изверга себе под бочок и они моментально уснули. Поутру её разбудило солнышко. Почувствовав его тёплые лучи на своём лице, она открыла глаза и первым делом увидела стайку незнакомых нарядных птичек. Они сидели над её головой и о чём-то звонко сплетничали.
"Красота! – Аталиса сладко потянулась. – Что ж, пора посетить местную заводь и вплотную заняться водными процедурами". Она покосилась на спящего кота. "Пожалуй, и вам, кошачье величество, не мешает умыться чем-то посущественней, чем просто лапой".
Расшалившаяся девчонка подхватила кота на руки и на цыпочках двинулась к реке. Он до последнего притворялся спящим, а затем в одно мгновение резко распрямился и взлетел на дерево, растущее у воды. От толчка его массивного тела, она не удержалась и плюхнулась в воду. Желая отомстить, она подняла целый фонтан брызг, но предусмотрительный эльф забрался на ветку повыше и, лениво щурясь, наблюдал за радужной игрой света на воде.
– Ах ты, мохнатый паразит! – засмеялась Аталиса, видя, что ей никак не удаётся его намочить. – Между прочим, зря не хочешь искупаться. Водичка просто класс, в меру холодная. Б-р-р!.. Бодрит до невозможности! – она отжала волосы, собираясь выйти из воды.
– Ладно, уговорила.
Кот исчез, и эльф пружинисто оттолкнулся от ветки. Он поднял такой гигантский фонтан воды, что ведьмочка, попав под него, чуть не захлебнулась.
– Да чтоб тебе ни дна, ни покрышки! – отплёвываясь, воскликнула она, и тут же начала тонуть.
Причём тонула она уже не в реке, а в каком-то бездонном тёмном омуте, вода в котором была холодна как лёд и совершенно не держала её тело. Аталиса прекрасно плавала, но сейчас она продолжала опускаться всё ниже и ниже. Стараясь не поддаваться панике, она подняла голову и чуть не захлебнулась – солнечные лучи уже едва пробивались сквозь толщу безжизненной воды.
Мало девчонке было страхов, как вдруг совсем рядом пронеслась крупная тёмная тень. Сначала раз, затем другой. Это оказалось не чудовище, а русал – мужской вариант русалки. Но помощи от него Аталиса не дождалась. Кривя лицо в бессмысленной улыбке, он немного поплавал вокруг неё, а затем заключил в объятия и потащил ещё глубже, и сколько она ни отрывала от себя его ледяные руки, они вновь оказывались на её теле. О том, что случилось дальше, в её памяти остались только смутные воспоминания. Единственно, что она запомнила – это удивительные тёмно-зелёные глаза сумасшедшего русала и его гибкое сильное тело.
Очнулась Аталиса уже на берегу. Встревоженный эльф шлепал её по щекам, стараясь привести в чувство.
– Слава Небесному отцу! Я уж думал, что ты загнулась, пока я отбивал тебя у похотливого тритона, – произнес он с облегчением и неожиданно влепил ей полновесную пощечину.
– За что? – вскрикнула ведьмочка и, сев, испуганно посмотрела на злобно оскалившегося Лесного короля.
– Не понимаешь? Сколько раз тебе говорить, не смей в Междумирье насылать проклятья! – прошипел он и, вздернув на ноги, снова залепил ей звонкую пощечину.
– Какие проклятия? Я ничего не говорила! – закричала девчонка и от обиды её глаза заблестели слезами.
– Не реви! – процедил эльф. – Что, ещё не поняла? Ведь это сработало твоё пожелание «ни дна, ни покрышки». Как видишь, в Междумирье многого не нужно, чтобы неосторожно произнесённые слова стали проклятием. Причём, неизвестно на кого именно оно обернётся.
Гнев Лесного короля испарился также быстро, как и появился. Беззаботно улыбнувшись, он легко коснулся покрасневшей щеки синеглазой ведовской девчонки и ласково произнес:
– Извини, Рыжик, но тебе попало за дело. Ты не смотри, что этот мир прекрасен. Ко всему прочему он ещё и очень опасен. По сути – это огромная ловушка для неосторожных. Чем дальше мы углубляемся в Междумирье, тем всё более оно непредсказуемо. Пойми, здесь нет четких законов как в реальном мире или в мире фейри. При всём желании я не могу предостеречь тебя от всех опасностей. Здесь может выручить только внутреннее чутье. Поэтому впредь постарайся быть осторожней и больше прислушивайся к моим словам. Хорошо?
– Хорошо, Раэтиэль! Прости за невольно вырвавшееся проклятие. Я не хотела, это вышло случайно.
– Да ладно! В конце концов, ты же оказалась пострадавшей стороной.
– Да уж! – расстроенная Аталиса глянула на себя и ужаснулась. Страстные объятия русала не прошли для неё даром и оставили свой след в виде множества жутких синяков и полос. Она вспомнила, в каком отчаянном положении была и заплакала от запоздалого испуга. Поддавшись порыву, Лесной король шагнул к ней, и она бросилась к нему на шею.
– Ну-ну, моя хорошая! Успокойся! Ничего ведь не случилось.