о.
Поначалу Оберон хотел как следует всыпать юной мародёрке, но нечаянно заглянул в её задорное личико и утонул в зелёных глазах. Очарованный, он поднял руки, сдаваясь на милость победительницы. Но нахальная девица не удовольствовалась кошельком. Она смерила красавчика презрительным взглядом и, приставив меч к его горлу, заявила, что такой трус заслуживает только участи раба.
Забавляясь, Оберон довольно долго терпел её выходки, но однажды под настроение быстро показал кто из них хозяин положения. Начинающая тиранка проиграла ему бой и с тех пор они поменялись ролями. Правда, с положением невольницы Титания смирилась далеко не сразу, но она всегда была человеком чести и неукоснительно придерживалась условий сделки. В конце концов, её рабство было не навсегда, а всего лишь на год. Оберон специально это оговорил, чтобы у неё не возникло соблазна сбежать.
В общем-то, он не удерживал свою спутницу и частенько бросал её в пути. Откуда ей было знать, что в его отсутствие соглядатаи ни днём ни ночью не спускают с неё глаз и вдобавок на ней стоит магическая метка, потому сбежать она не сможет при всём своём желании. Да она и не стремилась. Титания всегда встречала его в заранее оговорённом месте, и страшно злилась, если он по каким-то причинам задерживался.
Трудности начались, когда она наконец-то выяснила, кто он такой, и Оберон привёз её во дворец. Титания рванулась на волю, но было уже поздно. Бунтуя, она неоднократно сбегала из дворца, но либо её отлавливала вездесущая охрана эльфийского владыки, либо она… возвращалась сама.
Пойманная в ловушку собственным сердцем девушка впала в стойкую депрессию, она была не из тех, кто готов смириться с положением любовницы и быть на вторых ролях. И дело было не столько в честолюбии, сколько в желании безраздельно владеть любимым мужчиной.
Видя, что его зеленоглазая красавица потихоньку чахнет, не находя для себя выхода из сложившейся ситуации, Оберон забеспокоился и пошёл на крайние меры. После длительного боя с многочисленной роднёй и сторонниками высокородной Рамимэль ар-Туанева, он развёлся с нелюбимой женой.
Перед тем, как объявить о новой женитьбе, он, чтобы показать своё великодушие будущей невесте, решился на невиданное дело: в течение месяца Титания была вольна выбирать, чего она хочет, свободы или стать его королевой. Вот только он не учёл одного, что воспрянувшая духом девушка отыграется на нём за все свои страдания.
Титания всё тянула и тянула с ответом и тогда изнервничавшийся Оберон, проклиная себя за дурацкий каприз, не выдержал и смылся из дворца. Некоторое время он скрывался в лаборатории. Но после нескольких неудачных магических опытов эльфийский владыка получил довольно серьёзные травмы и отправился отлёживаться в гарем, где целыми днями только тем и занимался, что жаловался наложницам на свою тяжёлую участь. Он настолько достал их своими стенаниями, что они не меньше придворных были рады, когда срок ожидания подошёл к концу.
С бьющимся сердцем Оберон переступил границу портала, ведущего в покои Титании, и еле успел уклониться от меча. Когда он отобрал у неё оружие, разъярённая девушка набросилась на него с кулаками.
– Негодяй! Решил на досуге перетрахать весь свой гарем? Так-то ты дожидаешься моего решения?! Иди ты к рогатому! Я говорю "нет"!
Когда напуганный Оберон решил плюнуть на своё обещание и во что бы то ни стало удержать девушку, она не выдержала характера. К его великому облегчению, она разнесла всё, что могла в комнате, а затем разрыдалась у него на груди. После этого он сутки напролёт уверял её в своей любви, пустив в ход весь свой арсенал убеждения, и строптивица наконец-то сдалась. Сменив гнев на милость, она сказала заветное «да».
Правда, и потом своевольная девчонка уже в качестве королевы стоила Оберону кучи нервов. В течение ряда лет ему пришлось прилагать неимоверные усилия, чтобы не прибить её под горячую руку.
Синие глаза эльфийского короля увлажнились, и он нежно поцеловал жену.
– Несмотря ни на что, я по-прежнему люблю тебя, Титания.
Королева смерила мужа насторожённым взглядом.
– Это ты к чему?
Оберон хихикнул и беспечно сказал:
– Да так! Вспомнилось былое. Как-то всё забываю сказать, что когда ты ответила мне "нет" я чуть не умер, и с горя решил податься в барды. Не знаю, что бы случилось, не согласись ты всё же стать моей женой.
Теперь уже зелёные глаза красавицы эльфийки засияли ответным теплом.
– Дорогой, я тоже тебя люблю, но иногда очень хочется тебя убить за мерзкие выходки. Особенно, когда ты злишься и распускаешь руки!
– Это вынужденная мера, дорогая. Потому что в тебе по-прежнему больше упрямства, чем здравого смысла. Мягких увещеваний ты не понимаешь, принимая их за слабость. Вот и приходится держать марку при помощи ремня и плётки. Ну-ка, рассказывай, что ты задумала в отношении ведьмы. Я хочу знать подробности.
Скептически выслушав горячую речь жены в защиту идеи по соединению тела эльфийки и души смертной ведьмы Оберон всё же позволил себя уломать. Правда, он заранее оговорил, что согласен на эксперимент, но только в том случае, если он будет проведён в его присутствии, и он лично проверит, что из этого вышло. Мотивировал он это тем, что не желает подсунуть сыну голема вместо невесты.
С тех пор для Аталисы начались тяжёлые дни. Взятая в оборот эльфийской королевой отныне она спала редкими урывками. День и ночь несчастную девчонку безжалостно дрессировали, вбивая в одночасье ту премудрость, которую эльфийские высокородные девицы постигали в течение многих десятилетий, если не столетий.
Автор: Сафо Светлана «Эльфийский подарок» raidelin@mail.ru
Вначале Аталиса редкий день не плакала от ярости и унижения. При всём своём обаянии Титания могла быть ядовитее василиска. Первым делом она приставила к ней множество наставниц, и каждый божий день лично проверяла её успехи. Переучиваться смертной девчонке пришлось всему: выражению лица в разных ситуациях и обществе, движениям, речи, разрешённой работе и даже колдовству. Приёмы, принятые у ведьм, эльфы презирали и высокородная наставница, приставленная к ней, до крови исхлестала девчонке руки за то, что она колдовала по привычке. В принципе они разнились не так уж очень сильно, но в каждом действии эльфийской девы на первое место ставилась утончённость и традиционный ритуал, а их оказалось превеликое множество, и они были разработаны буквально на каждый случай жизни. Озлобленная девчонка однажды поинтересовалась у сентау наставницы, есть ли специальный ритуал для умирания. Оказалось, что есть, причём, не один, а целое множество, каждый из которых был предусмотрен для разных случаев и слоёв общества.
Особенно ведьмочке доставалось за невнимательность. Заворожённая новизной, поначалу она увлеклась некоторыми предметами и с головой уходила в их изучение, но и от этого её быстро отучили. Как только одна из наставниц замечала, что девчонка не слушает, всё ещё не переключившись с интересного предмета, то она тут же нещадно хлестала её по рукам. Когда на них уже не осталось живого места, страдать пришлось ногам.
После трёх месяцев непрерывной зубрёжки голова Аталисы переполнилась новыми сведениями и забастовала. С той поры она с тупым выражением на лице тоскливо смотрела вдаль и никак не реагировала на удары раздосадованных наставниц. Тогда Титания смилостивилась над девчонкой и, решив, что ей не помешает немного отдохнуть, взяла её с собой на охоту.
Вооружённые луками, они шли по волшебному лесу, но Аталиса еле держалась на ногах и не замечала его красот. Вскоре она окончательно отстала от прекрасной королевы-воительницы и заползла под ветви огромной раскидистой ели. Охраняя её сон, крошечная фея сложила крылышки и привычно примостилась в растрёпанных рыжих прядях. Титания заглянула под ель и улыбнулась Селине.
«Спит?»
«Да, ваше величество».
"Справишься без меня? Я хочу немного поохотиться. В кои-то веки мне повезло вырваться из дворца без кучи охраны".
"Не сомневайтесь, ваше величество! Разве я вас когда-нибудь подводила?"
"Селина, ты одна из моих лучших слуг!"
Как только эльфийская королева исчезла в сумрачном лесу, преследуя золоторогого белого оленя, сонная ведьмочка приоткрыла один глаз и радостно улыбнулась при виде феи.
"Слава богам, Селина, с тобой всё в порядке! Я страшно переживала, боясь, что тебя накажут. Спасибо, что спасла меня из болота", – мысленно сказала она.
В ответ на это фея звонко засмеялась.
"Дурочка! Я сделала это по приказу королевы, и ты ничем мне не обязана".
"Наплевать! Главное ты это сделала и, значит, заслужила мою сердечную благодарность", – убеждённо сказала Аталиса и, свернувшись в клубочек, снова уснула.
"Глупый смертный ребёнок!" – вздохнула Селина и, рассыпая в воздухе золотую пыль, зависла перед её лицом. "Ладно, чем-то ты тронула моё сердце. Наверно, своей непроходимой глупостью".
Волшебная палочка феи коснулась мягкого мха, и он превратился в толстое одеяло, которое поднялось в воздух, а затем накрыло спящую ведьмочку и она, почувствовав его тепло, счастливо улыбнулась.
Спустя некоторое время под полог ели заглянул Лесной король и, призывая фею к молчанию, приложил палец к губам.
"Ты свободна, Селина. Иди. Я сам присмотрю за Аталисой"
Она сразу же почувствовала его присутствие и, проснувшись, засветилась от счастья.
– Раэтиэль! – воскликнула ведьмочка и, уткнувшись ему в грудь, беззвучно заплакала.
Она плакала так, как плачут насмерть обиженные дети, вздрагивая всем телом и глотая слёзы.
Немного помедлив, эльф коснулся рыжей прядки и, не выдержав, зарылся в её волосы. В них ещё сохранился привычный запах лекарственных трав и его любимой кошачьей мяты. На память сразу же пришла их безмятежная жизнь в домике Аталисы. Свежие сливки по утрам и полный душевный покой, когда он в кошачьем обличье, примостившись на её коленях, блаженно жмурил глаза и довольно мурлыкал. Эльф улыбнулся. Но вглядевшись в страшно осунувшееся лицо ведьмочки, побледневшее до синевы, он расстроился. "Куда только мама смотрит! Если в Аталису такими темпами будут вбивать н