— Он не мой любимый.
— А кто тогда? — Энрах повернул ее лицо к себе и осторожно, чтобы не спугнуть своего растерявшегося ангела, коснулся ее губ.
Сфера лорда ослепительно вспыхнула, ставя решающую точку.
Страж троп неверяще уставился на артефакт.
— Как же ты не вовремя, чтоб тебя! — воскликнул он. Вскинул глаза на изумленную эльфийку, отпустил ее. — Прости, любимая, я тебя ненадолго покину. — И ринулся прочь.
Но не тут-то было. Путь перегородил волк, привлеченный вспышкой. Потом еще один. Серые тени замелькали со всех сторон. Эльфийка охнула.
— Не бойся, Эоста! — Страж стремительно подбежал, схватил ее в охапку и, подсадив на высокую ветку молодого дуба, подтянулся сам — волчьи зубы только щелкнули у пяток. Энрах вытащил кинжал: — Держи, вдруг пригодится, хотя он неудобен для тебя. Посиди пока здесь, я скоро. — Напоследок он провел кончиками пальцев по ее мокрой от слез щеке. — Прости. Я должен…
Оттолкнувшись от ветки, Энрах спрыгнул подальше от набежавших под дерево волков и рванул на запад. Звери, рыча, устремились за ним. Эоста увидела вдалеке багровый сполох, услышала визг и жуткий рев. Потом звуки стали приближаться.
Пророчица спрыгнула наземь и подобрала по-прежнему ровно сиявшую сферу. На дереве от оборотня не укроешься, а кинжалами не защитишься. Забраться обратно она не успела.
«А еще лучше — научись ее переплавлять… — вспомнились Лиэну слова учителя Раэрта. — Э-э, ну как объяснить дитю леса, что такое плавка металла? Ах, ты знаешь?»
А вот как его дичайшей силой переплавить чудовищный ком враждебных магий — кто бы объяснил, а? Причем немедленно, пока сердце отца еще бьется — все реже и реже, тихими, совсем тихими толчками…
— Не умирай, только не умирай, отец!
Главное — не паниковать.
«Я справлюсь. Обязан справиться. Во имя Галлеана, Солониэль и чуда сотворения».
И Лиэн полностью раскрылся. Распахнул ту половину своей двойной сущности, которая была отделена щитом от Древа Смерти.
Страшная сила отшвырнула его от отца. Юноша ударился о ствол дерева, едва не сломав ребра. С трудом вернув дыхание, поднялся на четвереньки. Над лордом уже стоял багровый монстр с алыми глазами. Обидно. Лиэн не успел полностью освободить отца, совсем немного не хватило… сам виноват. Надо было решиться раньше, надо было быстрее думать.
— Ты! — прорычал демон, вытянув безобразные когти к охотнику. — Наконец-то ты себя выдал, Даагоново отродье! Я знал, что поймаю тебя на этот полудохлый крючок!
Лиэн кинулся на монстра, но тот приставил двуручный меч к горлу лорда и ощерился:
— Стой! Если пошевелишься, я перережу твоему отцу глотку. Теперь, когда я нашел тебя, он мне больше не нужен.
Охотник замер. Рогатина лежала слишком далеко, меч лорда — тоже в стороне, нож — в чехле на поясе.
— Слишком долго я ждал встречи с тобой, чтобы позволить ей быстро закончиться, — снова оскалил клыки демон. — Я знал, что ты рано или поздно придешь к отцу. Тот, кто связан с ним кровью, должен чувствовать его боль. Что же ты так долго позволял мучиться ему, остроухая паскуда?
— Мне очень стыдно за это, — признался эльф. — Тут ты прав, отрыжка Преисподней.
Кажется, Лиэну повезло, что демон попался болтливый. А еще он оказался старым знакомым: тот самый, из Запретной рощи, и, похоже, также Двойник в своем истинном обличье, судя по слабенькому эху атак разума, внешне прикрытому болтливостью. Но до разума Лиэна и он сам-то не всегда достучится, куда уж Двойнику! Да и странный у демона вид для подобного выродка Бетрезена.
— Так почему ты не проявлял себя раньше, гаденыш? — Демон казался недовольным. Видно, он тоже почуял, что с разумом врага что-то не так, и атаковать, собственно, нечего. — Неужто так боялся за свою ничтожную жизнь?
— А как же не бояться? — вздохнул охотник. — Если бы ты видел себя со стороны, то сам бы испугался. Ну, так убивай меня, я жду. Видишь, я совсем безоружен.
Он развел пустые руки, незаметно поманив рогатину.
— Я куда дольше ждал случая, чтобы подарить Алкинор этому седому дураку, — прорычал Проклятый.
— Неслыханная щедрость от демона! — пробормотал Лиэн.
— И у нее есть причины. Ты не мог не узнать тот самый меч, который дракон в насмешку оставил в моей руке в Выжженных Землях. Один меч — против легионов Бетрезена!
Враг не замечал, как рогатина медленно ползет к охотнику, цепляясь корешками и подтягивая себя, точно отсеченная рука. Спасибо Иссиане. Чудо, а не посох!
— А, так ты не только болтливый, но еще и обидчивый? Так отомсти мне, — говорил в это время Лиэн, отвлекая внимание врага. — Иди и возьми мою жизнь. Или ты меня боишься?
Двойник усилил мысленную атаку, стараясь найти брешь в его защите, — это сын Даагона почувствовал по напряженному рычанию врага.
— Бояться такого трусливого сморчка? — с некоторым опозданием ответил раб Бетрезена. — Ну уж нет! Я просто люблю убивать медленно, чтобы успеть сполна насладиться мукой жертвы. Я отомщу всей твоей крови. Она такая ценная! Почему Лазгурон спас в Выжженных Землях тебя, а не меня? Что ему стоило вытащить меня из Преисподней, пока я еще был эльфом? Но он бросил меня на скале как кусок мяса, не нужный никому, кроме демонов!
— Какой бессовестный дракон! — воскликнул Лиэн. — Кстати, он просил передать тебе, если встречу, что сделал для тебя все возможное. Он защитил твою память о жизни, о твоей душе, и даже Бетрезен не смог бы изуродовать тебя до конца, если бы ты сам не захотел забыть все и отдать Повелителю Легионов все, что имеешь.
— Память в Преисподней! Чтобы осознавать и понимать все, что с тобой происходит! — прорычал демон. — Десять лет непрерывной пытки! Принц Ада куда милосерднее. Он дает страждущим оружие для мести. И так сладко, когда это — оружие твоего врага!
Он поставил ногу на грудь лорда — видно, порождению Бездны надоело искать брешь в мысленной броне Лиэна, и она решила перейти к другим способам давления.
Охотник, освободившись от необходимости держать защиту разума, мгновенно сплел иллюзию, скрывшую перемещение ножа в его руку.
— А вот Алкинор я бы тебе не оставил, но меня не спрашивали, — сказал он, сжимая рукоять. — Со стороны Лазгурона это была большая ошибка.
— Я оценил подарок. И даже вернул! — расхохотался демон, чуть отодвинув меч от шеи Даагона.
Лиэн, только и ждавший этого, ударил молнией. Монстра откинуло от лорда. Охотник прыгнул, подобрал рогатину и воткнул рядом с отцом, создавая защитный кокон. Ответный удар едва не убил его, но прошел вскользь, срикошетив от кокона.
— Опять прячешься, трус! — рыкнул раб Бетрезена. — Не поможет! Оглянись.
Лиэн скосил глаз, не выпуская врага из поля зрения, и ему не понравилось, как закачались кроны нескольких ясеней неподалеку: земля под ними вспухала, деревья трещали, ломаясь.
Воспользовавшись тем, что внимание эльфа отвлечено, монстр перепрыгнул кокон. Меч лорда хрустнул под массивной стопой. Демон замахнулся двуручником, но эльф увернулся и скользнул под лапу, пропоров врагу бок ножом. Меч вонзился в ствол, расколов его надвое.
Надо было увести схватку подальше от кокона, чтобы уже приходящий в себя отец не оказался между двумя огнями. И Лиэн побежал в сторону вспухающего на эльфийской земле нарыва. Монстр Бетрезена ринулся следом, изрыгая в спину бегущего труса проклятия. Потом к словам добавился огонь. И откуда он только у Двойника?
Впрочем, для начала демону нужно было понять, которая из мелькающих перед ним спин принадлежит беглецу: уроки Повелителя Иллюзий Лиэн помнил лучше, чем самого себя. Двойнику с ним не справиться.
Охотник бежал, перескакивая через поваленные деревья. Тем временем земля позади лопнула гигантским нарывом, рассыпав огненные брызги, и в разлом ринулся легион Проклятых. Первыми выскочили уродливые трехголовые гончие, изрыгающие пламя.
Дальше, увести их как можно дальше!
Из оружия у Лиэна остался только нож и последняя руна Раэрта — выход из любой схватки, бегство даже от Смерти. Но это был выход лишь для одного. И тогда демоны доберутся до отца — рогатина-то недоделанная, надолго защитной руны не хватит.
Адские гончие быстро разобрались с иллюзорными беглецами и окружали истинного врага. От Проклятых он оторвался… ненадолго.
Охотник остановился, разворачиваясь.
«Ты же помнишь, как резал волков?» — подумал он. И, заглушив вой адских гончих и рев бегущих демонов, его коснулся шепот — тихий и ласковый, как руки матери, которой он никогда не знал:
«Позови меня, и я приду. Я дам тебе силу сокрушить врагов. И больше не будет боли…»
Глава 10. Разорванный круг
Кора деревца была такой гладкой, что рука скользила. Лорд не мог согнуться, словно спина стала стальной. С гибкостью бревна он приподнялся на локте, дотянулся до крестовины обломанных сучьев, поднялся, держась за корявый, но крепкий как железо стволик без веток. И сразу стало не до этого лесного уродца — неподалеку, вокруг черного всхолмья, разгорался пожар. Нарыв Преисподней!
По укорененной в каждом эльфе привычке Даагон призвал защиту Леса. Но, к его изумлению, над разломом закружился водяной вихрь, поднялись клубы пара, и только что вырвавшиеся из раскаленного жерла гаргульи разлетелись на куски.
Опомнившись, лорд испытал новое потрясение: боли в спине не было. Совсем. На ее месте осталось какое-то… неудобство, как корка на ссадине, которую невыносимо хотелось содрать.
Чесалось и зудело так, что Даагон решил с минуту не обращать внимания на отблески еще одного пожара далеко за разломом и доносившийся оттуда рев. Если к нему бегут демоны, то он может их подождать и здесь.
Эльф завел руку за спину и нащупал в основании черепа бугор, спускавшийся по шее к лопаткам. Похоже на рукоять меча, прикрытую кожей.
«О Галлеан, ты и правда безумен, наш бог!» — изумился лорд. Что ж, придется себя освежевать, как бы ни было это… неприятно. Главное — он жив и здоров, если не считать правой руки, конечно. Но не надо жадничать.