Глава 14. Древо Смерти
Потревоженные камни перестали осыпаться, но в воздухе висел пар от внезапно возникшей и растаявшей под напором огня ледяной стены. Свет от жезла лорда едва пробивался сквозь густой туман, перемешанный с оседавшей пылью.
— Куда он делся? — нахмурилась Тинира, оглядывая пещеру.
— Кажется, его придавило обвалом. — Сонил увидел торчавшую из-под камней, от которых еще вился дымок, скрюченную лапу какого-то чудовища. — Неужели Лиэн погиб там? Мы же видели его следы.
Даагон тщательно осмотрел углы зала, жилое ответвление. Пусто. Ворошить груду камней, завалившую второй ход, он не стал. Энрах, присев на корточки, изучал торчавшую лапу, увитую странной черной паутиной.
— Это архилич, а не оборотень, — сказал он. — Милорд, надо бы эту груду поджечь, не нравится она мне. Я бы подумал, что за обвалом паучье гнездо, но это не паутина — она расползается.
— Не подходите к завалу. Сожгу, когда будем уходить. Иначе задохнемся, — тихо, с паузами ответил Даагон, к чему-то прислушиваясь, словно старался уловить дыхание невидимки.
Тинира чихнула.
— Похоже, Лиэн нашел тут себе могилу. Совсем дышать нечем! — И она еще раз чихнула, на этот раз как-то совсем по-мужски.
— Будь здоров, Сонил, — усмехнулся Энрах.
— Это не я, — отозвался вор.
Страж троп поднялся с корточек, и его улыбка стала шире:
— Хватит прятаться, Лиэн. Я же знаю, ты здесь!
Лорд поднял жезл повыше. Пепел, потревоженный обвалом, намок и быстро оседал. Влажные своды озарились сияющим светом. Лиэна, укрывшегося на козырьке над входом за пологом невидимости, никто не заметил, зато Тинира радостно вскрикнула:
— Посох! Смотрите, это же посох! Мы нашли его!
Она показала рукой на застрявшее в стене под сводом древко с тусклым, запыленным кристаллом в навершии.
Лиэн понял, что сейчас произойдет, кое-как обтер лицо, размазав грязь еще сильнее, и вытащил рогатину, снимая полог.
— Не трогайте его! — крикнул он. — Это фальшивка!
— А, вот ты где! Что значит «фальшивка»? — нахмурилась Тинира. — Видно же, что он эльфийский!
Тем временем лорд разглядывал навершие посоха и не мог скрыть изумления:
— Лиэн, ты знаешь, как звали отшельника, что погиб здесь?
— Знаю. Раэрт.
— Так вот как он жил и как умер, — с грустью сказал Даагон. — Я знал этого человека, когда он был еще совсем мальчишкой, и подарил ему на прощание этот посох. Давно же это было… Значит, не ошибся я в нем тогда. Судя по тому, что творится здесь, он стал сильным магом.
«Вот и ответ. Вот кто был твоим первым наставником, Раэрт», — подумал Лиэн.
— Может быть, кристалл и от вашего посоха, лорд, — сказал он. — Но древко — это сама смерть. Если эльфы принесут его в свои земли, случится непоправимое.
— Да что может случиться-то? — удивился Сонил, подходя ближе. — Ясно же, мы нашли новый Посох Духа. И шкура медвежья тут… присутствует.
Энрах скривился:
— Что-то грязновата эта палка для Посоха Духа.
— Архонты почистят. Его же еще освящать будут!
Тинира уперла руки в бока, сверля охотника, еще восседавшего на карнизе, свирепым взглядом:
— Только попробуй помешать нам, Лиэн! Мы его добыли и теперь станем наследниками лорда! Мы, но не ты — сам сказал, что не в нашем отряде.
Пророчица качнула головой:
— Это не тот посох.
— Раз другого нет, то берем этот! — огрызнулась лучница и полезла на камни.
Лиэна охватило отчаяние. Щупальца втянулись в древко, и никто не замечал подмены, даже Даагон. Разумеется, охотнику никто не поверит, и эльфы своими руками принесут отросток Древа Смерти в священные рощи, где освятят его, как главный Посох Духа. Даже последнюю руну не применить: тогда эльфы беспрепятственно унесут фальшивку. Друиды создали двойную ловушку: и для него, и для эльфов. Лиэн явно почуял радость Древа и его сладкое предвкушение обильной крови многих жертв.
«Ты можешь остановить их», — коснулся его разума знакомый шепот. «Как? Как остановить?» — билась кровь в висках. И тут же последовал ответ: «Убей всех. Оборотень поможет тебе».
— Стой, Тинира! — крикнул Лиэн, направив на лучницу рогатину.
Лорд мгновенно поднял жезл:
— Не смей, Лиэн!
— Ты что, совсем спятил? — побледнела девушка. — А я-то считала тебя другом!
— Нельзя брать этот посох, — в отчаянии повторил охотник.
— Вот заладил! Давай, убивай. — Сморщив треугольное личико, Тинира ступила на следующий камень. — Может, и правда ты — темный эльф, поднятый Мортис по просьбе Иссианы?
«Убей их. Я дам тебе силу», — ласкал его шепот.
И тогда он перевоплотится. Древо поглотит его. И, как всегда, решать надо немедленно. Лиэн вздохнул и, стараясь не смотреть в янтарные глаза Эосты, развеял личину.
— Смотри, Тинира, что сделает с тобой этот посох! — сказал он.
Взглянув, лучница от неожиданности сорвалась с камня. Черные перья ее волос поднялись дыбом.
— Эй, что у тебя с лицом?
— Ну ты и монстр! — присвистнул Энрах.
«Кто бы говорил», — усмехнулся про себя Лиэн.
— Что, плохо выгляжу? — спросил он, даже не желая представлять, какую безобразную, обожженную морду созерцают сейчас эльфы округлившимися от удивления глазами. В такой близости от плоти Древа да еще после двух ритуальных кругов она наверняка стала еще страшнее.
Страж кивнул:
— Чудовищно.
— Уж какой есть. Так вот, это не посох, а ветвь Древа Смерти. А я — его первый корень.
Даагон опустил жезл и выдохнул:
— Все-таки ты… Что ж ты молчал столько времени?
— Я не хотел, чтобы ты меня видел таким, отец. Но я таков, каков я есть, поэтому и ношу личину.
— Врешь ты все, темный, — зло процедил Сонил. — Никакой ты не сын лорда, а отродье Иссианы. Подлая семейка! Готовы на все, лишь бы эльфы не получили Посох Духа!
Тинира, махнув на всех рукой, снова полезла на камни.
Покосившийся на нее страж троп на мгновение задумался, и его лицо исказила мучительная гримаса, когда он оглянулся на Эосту, словно прощаясь. Но Энрах тут же овладел собой и рассмеялся:
— У тебя ничего не получится, Лиэн, потому что никто тебе не поверит. Вот так выглядит сын Даагона, и его узнает каждый, кто знает лорда. — И проклятый демон изменился, повторив вторую сущность Лиэна. Не обожженную морду, но светлое лицо благородного эльфа, так похожее на лик главы дома Эрсетеа, только совсем юное.
— Энрах! — ахнула пророчица.
Демон повернулся к ней, прищурился:
— Да, мой ангел. Я заметил: это лицо тебе больше нравится. Так ведь, Эоста?
Девушка сжала кулачки и крикнула:
— Не смей, Энрах!
— Вот дураки, — ухмыльнулась лучница, подбираясь еще ближе к посоху Раэрта.
Даагон переводил задумчивый взгляд с охотника на стража, и Лиэн понял, что проиграл. Двойник перехитрил его. С другой стороны, это даже хорошо: лорд помешал бы, защищая сына от Древа. Впору благодарить демона за вмешательство! А сейчас все решали мгновения, потому что Тинира вот-вот доберется до посоха. Лиэн должен успеть показать эльфам его черную силу, а потом сказать слово последней руны. Это единственный выход.
— Смотрите же, что вы хотите принести в сердце Альянса! — крикнул он и прыгнул с карниза, выставив рогатину ладошкой вперед. В прыжке она зацепилась за свисавший сталактит, и Лиэн, качнувшись, пролетел к посоху.
«На, жри меня, Древо! Подавишься, обещаю!» — успел подумать он.
Его рука охватила древко. Оно уже так прочно вросло в камни, что лишь слегка прогнулось под его тяжестью. Лиэн схватился второй рукой, подтянулся, перекинув ногу через посох, и встал во весь рост, балансируя руками. Его тут же захлестнуло щупальце, обвило, жадно тычась в доспех. И вгрызлось там, где стучало сердце.
— О Галлеан! — вскрикнула Эоста, разводя руки в жесте защиты.
«Поздно, оракул», — подумал обреченный.
— Теперь видите? — улыбнулся он, хотя хотелось кричать от чудовищной боли: сотни отростков поползли по его ногам, оплетая, впиваясь в тело, выше и выше.
Энрах поморщился:
— Так и знал, что этим кончится! Ну почему ты такой дикарь? Мне же тебя будет не хватать в этом дерьмовом мире. Где я еще найду такого врага? — И страж полез к нему по стене, цедя сквозь зубы: — Прости, Эоста, я опять ненадолго тебя покину, пока здесь нет еще каких-нибудь оборотней.
«Что он делает? Зачем это демону?» — еще успел удивиться Лиэн. А потом увидел, как к Энраху метнулся Сонил, сдернул, вцепившись в ногу, и они покатились клубком. Когда же поднялись, там уже не было вора: огромный оборотень-медведь рычал, не давая приблизиться к пожираемому Первому Корню. Они снова схватились, лишив лорда возможности применить жезл. Лишь бы он не решил сжечь Лиэна вместе с посохом!
Но Даагон, запрокинув голову, встретился с ним взглядом, и в его глазах Лиэн увидел понимание. Неужели отец догадался, что задумал сын? Неужели наконец поверил ему?
В глазах у Лиэна потемнело. Крик заполнял его и не мог вырваться из груди.
— Огонь Галлеана! Вспомни, сын! — слышал он, и не мог понять, кому кричит отец.
«Оно меня не получит, — напомнил он себе. — У меня есть Петля времени!»
— Нет! — донесся крик Даагона. — Борись! Ты сможешь!
Сможет ли? Лиэн не помнил, кричал ли он в первый миг от заполнившей его немыслимой, невозможной боли, но теперь на крик уже не было сил: продырявленное щупальцем горло свистело, с трудом втягивая воздух, и из него вырывался только стон. Юноша умирал.
— Выпусти огонь! — долетел голос отца. — Ты убьешь его пламенем Галлеана!
Рано. Еще слишком рано. Жертвоприношение должно быть завершено.
«Где же ты, Древо? — звал он. — Я сам ищу тебя. Где ты?»
Ему надо успеть прийти к нему. Он ждал, когда ему откроется путь.
Изломанный, похожий на бесформенную груду, оборотень рухнул на пол, в последнем рыке оскалив медвежьи клыки. Он не двигался, но в пещеру хлынула нежить. По огненным вспышкам и крикам Лиэн догадался, что пришедшие друиды сошлись в бою с эльфами. Потом к их боевым кличам добавились зычные голоса гномов.