— Послушай, Мартин, я всегда считал тебя самым умным среди всех членов нашего отряда, честно. Ну посуди сам. Шанса дойти до Королевы и убить ее у тебя все равно уже нет. Так какой смысл умирать? За что умирать? За деньги и амбиции Кормака Голдсмита? Из игры ты уже никогда не выйдешь, я только что объяснил. И никто не выйдет.
— Нет, выйду, — упрямо прокричал Андрей, все еще рыдая, — Выйду! Мама меня ждет! Не буду…
— Я не знаю, что там не будет Гроза Нубов, — заявил Ятти, разбив о себя руну громогласия, — Но я лично буду. Я принимаю твое предложение, кошара. Голдсмит завел меня сюда подыхать, так что пусть теперь идет нахуй. Только я должен предупредить, что я недолго прослужу Лиге и уважаемому Ордену. Меня покусал белый карад, так что в крови у меня смертельный вирус. И сердце сильно болит. Мне осталось жить часов пять, так что не думайте, что я меняю флаг из трусости. Просто Голдсмит — мудак. А я не намерен подыхать за мудака. Я лучше подохну за себя самого. Я весь ваш, кошара.
— Вирус расы из прошлой эры? — неожиданно весело спросил Отоко, — Ятти, мой друг, никогда не ходи с Ксибом. Ходи со мной. Мы уже сталкивались с вирусом белых карадов, когда проходили этот данж без ящерки. Я знаю, как лечить его, в отличие от твоего чешуйчатого командира. Считай, что ты спасен.
— Я бы крикнул «ура» и подбросил вверх шляпу, но мне правда хреново, — улыбнулся Ятти, который действительно выглядел не очень, то ли от болезни, то ли от выпитого алкоголя, — Окей, кошара. Давай свое лекарство, и я лично прикончу Голдсмита, если он сюда явится, конечно.
Ятти подлетел к черному валуну и завис над головой у Отоко.
— Он в-врет, — неожиданно произнес усиленным громогласием голосом, но заикаясь от страха, Мелкая Буква, — Не может быть лекарства. Так написано в моем пергаменте Тестуса Иммидлиуса, а он не ошибается.
— Лекарство есть, а твой пергамент в данном случае не авторитет, — ответил Отоко, — Что он может знать о древних вирусах расы из прошлой эры? Мы с друзьями–сталкерами нашли это лекарство опытным путем. Когда мы ходили здесь в один из прошлых разов, одного из наших тоже покусали белые карады, но с нами был прокачанный алхимик Акоонуахан. Он и смог создать лекарство от этой болезни. И оно у меня с собой. А ты, Мелкая Буква, иди к нам. Нам пригодятся твои знания.
— Увы, но я к вам не пойду, — сказал Мелкая Буква, наконец, взяв себя в руки, — Ведь даже если ты сейчас сказал правду, и мы все мертвы в реальности, то убили нас вы — Лига Защиты Эльфов. Я знаю, что Голдсмит — редкостная мразь, но я никогда не поверю, что он стал бы ломать собственную игру и убивать игроков в ней, ведь из–за этого он потерял кучу денег. Так что если то, что ты рассказал, правда — ты мой убийца, Отоко. И я никогда не буду служить собственному убийце. Я лучше умру еще раз. В игре. На этот раз совсем.
Андрей слышал слова друга, но с трудом понимал их, он даже не видел Мелкую Букву, потому что все еще рыдал, закрыв лицо руками и ничего не соображая. Он не мертв. Не мертв. Не мертв.
Концентрация: паника
Вы не можете колдовать или сражаться.
— И очень глупо, мелкобуквенный, — заметил Ятти, — Я полагал, что ты поумнее. И где мое лекарство, кстати?
— Сейчас, Ятти, дай нам еще пару минут, а потом мы займемся твоим лечением, — заверил левитатора Отоко, — А ты сам решай, книжник. Шаб, Мэрифа–Хамани, идите сюда.
— Не пойду! — выкрикнул Шаб, обнажая меч.
Несколько пущенных лучниками–риа стрел тут же проткнули Шабу незащищенное горло. Он вскрикнул, упал в алую плесень и захрипел. Андрей видел это, потому что уже отнял руки от лица, плакал Андрей теперь беззвучно, слезы сами катились по щекам, а Андрея здесь как будто и не было. Это сон. Просто сон.
Ваш клан несет потери! Погибшие:
Шаб
Ранг: Ебатель термитов
Уровень: 5
Раса: Человек–риа
Класс: Воин–мечник
Роль: Танк
R. I.P
Мелкая Буква бросился к Шабу, но все уже было кончено. Кровь, вытекавшая из горла Шаба, впитывалась в красную плесень, покрывавшую пол циклопической пещеры. Барабан вдруг затих, как будто Сердце Зла выключило музыку в знак траура по Шабу.
— Мэрифа–Хамани, иди сюда, — повторил Отоко Неко.
— Голдсмит держит в плену моего сына, — ответила жрица, — Не обращайся ко мне. Голдсмит убьет его, если я перейду к вам. А если вы меня убьете — он пожалеет моего сына. Голдсмит обещал сохранить ему жизнь, если я буду верной. Я выбираю смерть.
— Мы спасем твоего сына, — пообещал жрице Отоко, — А словам лжеца Голдсмита никакого доверия нет. Он все равно убьет твоего сына. Как вообще можно верить человеку, который берет в заложники наших близких и грозит убить их? Голдсмит — вот настоящий террорист, а не мы. Лига Защиты Эльфов ни разу не брала заложников, нам это даже в голову не пришло бы. Иди сюда, мэрифа. Мы спасем твоего сына, клянусь. Ты ведь даже не игрок, мэрифа. Ты NPC. Так какой тебе смысл гибнуть за твоего врага Голдсмита?
— Это все верно, — глухо произнесла Мэрифа–Хамани, — Но мой сын у Голдсмита, а не у тебя. А эти люди в платках, которых ты привел — еретики и богохулы. Они отрицают наши традиции. Я не предам Сестер.
— Три Сестры больше не говорят с глупыми жрицами, мэрифа, — вмешался Брат номер одиннадцать, — Вы им надоели. Лишь Брат номер один получает ныне откровения от Сестер. Лишь он их слуга и пророк. Так что покайся, пока не поздно.
— Ваш Брат номер один — самозванец и шарлатан, — сказала жрица, — Самозванное божество, на которого вы молитесь вместо Богинь. Сестры не дали бы откровения мужчине. Это нарушение всех наших традиций.
Риа загудели, как потревоженный пчелиный улей, из толпы на холмах послышались ругательства и предложения немедленно убить жрицу, но в нее никто так и не выстрелил.
— Гроза Нубов? — спросил Отоко Неко.
Но Андрей только завизжал и снова разрыдался. Он хотел проснуться, а глупый сон никак не уходил. И Андрей тонул в этом сне.
Концентрация: глубокий шок
Вы не можете колдовать или сражаться.
— Мартин, ну не будь дураком, — снова обратился к колдуну Отоко Неко, осознав, что от Андрея ответа не дождешься.
— Нет, — усмехнулся Мартин, — Я видел, как члены Ордена заживо сдирали кожу с эльфийских девушек и насиловали их в процессе. Я видел, как Лига поломала наши гвозди, и многие игроки сошли с ума от страха. Как Гроза Нубов сейчас. Я видел, как вы только что убили Шаба. А от тебя я узнал, что вы еще и убили меня в реальности, по твоим словам. В которые я, кстати, не верю. Считаю твое предложение перейти на вашу сторону оскорблением. Предпочитаю смерть.
— Ксиб? — спросил Отоко.
Рептилоид ничего не ответил.
— Понятно, — констатировал Отоко Неко, — Ятти, я сейчас дам тебе лекарство. Но сначала убей этих дураков. Я доверяю тебе и так, но мое руководство из Лиги требует подтверждения лояльности новичков. Сам понимаешь.
— А без этого никак? — вздохнул Ятти, и так и не дождавшись ответа, добавил, — Ладно, что поделать. Мне это конечно неприятно, но я, по крайней мере, убью их быстро, без мучений. Только есть один момент. Колдун может меня сбить. Можно конкретно его убьет кто–нибудь другой? А с остальными я справлюсь…
Отоко Неко кивнул и уже собирался отдать приказ, но в этот момент Сердце Зла вдруг снова зазвучало, только на этот раз это была не музыка, а голос. Хриплый мужской голос из глубины Сердца произнес на языке риа:
— Это песню я написал по мотивам Призрачного гонца одного из игроков. Этот игрок сошел с ума, когда его гвоздь сломался, и игра заперла его. Он все вспоминал свою маму и пытался отправить ей Призрачного гонца, как будто гонец может скакать в реальность и донести послание его матери… Я увидел этого безумца и его послание в лагере для пленных игроков, схваченных нами после штурма Эазимы, когда мы разгромили отряд, посланный Голдсмитом. Так появилась эта песня.
На несколько секунд повисла абсолютная тишина, а потом кто–то из риа заорал:
— Это же голос нашего барда Магхни! Он сражался при Эазиме! Сердце говорит голосом Магхни!
— Что происходит? Почему? — раздались беспокойные голоса риа.
— Такая песня и правда есть, я слышала ее, — сказала храмовница в черной броне.
— Магхни — не друг Ордену. Этот еретик в своих песнях потешается над Братом номер один, — строго произнес лысый лучник в сером.
— Но Магхни храбро сражался при Эазиме за нас, я сам видел, — заспорил риа–левитатор с хлыстом, парящий над толпой орденцев.
Но все голоса стихли, когда из Сердца Зла вдруг раздалась мелодичные звуки лютни, становившиеся все громче и, как казалось, проникавшие прямо в душу. Потом к музыке присоединился все тот же хриплый мужской голос, запевший на литературном риа:
Мама, забери меня домой из Риаберры,
Здесь красны от крови скалы, а небеса теперь серы,
Мама, все умерли, я один остался,
Мама, забери меня домой, я наигрался!
Мы шли на штурм, две сотни эльфов, игроков,
Нас вел в атаку Кормак Голдсмит, яростью объятый,
Лежала Эазима среди пыльных берегов,
И ветер завывал в ночи, как крик карада.
Победы легкой ожидали мы,
И риа мы хотели видеть на коленях,
Но вдруг пришла к нам смерть, дочка войны,
И умирали мы в магических метелях.
Мама, забери меня домой из Риаберры,
Здесь красны от крови скалы, а небеса теперь серы,
Мама, все умерли, я один остался,
Мама, забери меня домой, я наигрался!
И видел я, как заживо горят мои друзья,
И наш отряд огненным ветром сдуло,
И нас терзали камня сыновья,
Рожденные под знаменем акулы…
Песня все играла и все, и приговоренные к смерти соратники Андрея, и окружившие их риа слушали ее, как зачарованные.
Отоко Неко первым сообразил, что происходит что–то не то, и скорее распорядился:
— Ладно, пусть играет. Это нам знак свыше. Само Сердце Зла поддерживает нас песней! Будем же действовать, друзья, пока играет эта музыка! Лучники, убейте колдуна. Сейчас же! Ятти, перебей всех остальных.