Раймон молчал какое-то время.
– Ты верно сказала, – произнёс он наконец. – Попытка многого стоит. И я не попытался ему помочь.
Снова наступило молчание. А потом Раймон резко развернулся и, притянув к себе Свеа, снова зарылся носом в её плечо.
– У меня такое чувство, – сказал он, – что ты простишь мне всё. Ты единственная, кто всегда прощает меня, даже если то, что я делаю, простить нельзя. Никто и никогда не был ко мне так добр. Ни с кем и никогда я не мог вот так поговорить.
Свеа криво усмехнулась, пряча улыбку в волосах Раймона, и ничего не ответила.
– Свеа… Прости меня ещё раз.
Свеа вздрогнула.
– Прости, что я оттолкнул тебя, и позволь… побыть с тобой. Этой ночью.
В груди глухо заныло.
Свеа закусила губу.
– Конечно, – сказала она тихо, и в следующий миг её лицо оказалось зажато в жарких ладонях, а губы утонули в горячем поцелуе. Свеа расслабилась, полностью отдаваясь на волю сминавших её тело сильных рук. Халат оказался на полу, следом отправились мокрый плащ и мундир и, наконец, её живот оказался прижат к холодному и твёрдому животу Раймона.
Свеа чуть развернулась, будто в танце обходя Раймона полукругом, и потянула его за собой на расстеленную постель. Раймон упал сверху, спружинив руками, и тут же принялся покрывать поцелуями грудь командора. Поймал сосок и втянул, поигрывая языком с самым кончиком, а затем резко отпустил и, лизнув напоследок, двинулся ниже. Прочертив дорожку вдоль живота, он спустился вниз и уверенно приник губами к треугольничку золотистых волос между ног. Сильными и быстрыми движениями принялся ласкать её. Свеа лишь обхватила рукам плечи партнёра, борясь с желанием вдавить его голову в свою промежность, проникнуть в самые глубины.
Раймон скользнул ниже и принялся изучать губами внутреннюю поверхность бёдер, то и дело чуть возвращаясь наверх и потираясь носом мягкие завитки.
Свеа обхватила щиколотками его плечи, теперь уже откровенно прижимая к себе и продолжая наслаждаться невесомыми прикосновениями.
Раймон чуть отстранился и потёрся щекой о её живот.
Потянувшись к губам командора, Раймон накрыл их своими. Хотелось слиться полностью с другим существом, избавиться от одиночества, которое как верный доспех прошло с ним сквозь всю его жизнь.
Он снова наклонился к животу Свеа и коротко поцеловал, заставляя задрожать.
Затем бережно скользнул вдоль щёлочки между разведённых ног.
Свеа застонала, подаваясь навстречу и пытаясь заставить любовника проникнуть внутрь.
Раймон чуть сместился и принялся медленно вводить палец в узкий проход, а затем так же медленно поворачивать его и вынимать.
Свеа тяжело дышала. Краем глаза Раймон видел, как мерно вздымается её живот. Пальцы ощущали, как пульсирует горячее тело. Невольно в голову закралась мысль – был ли у Свеа ещё кто-то за эти двенадцать лет? Был ли у неё вообще кто-то кроме чокнутой стервы, её сира?
Раймон огладил изнутри бархатистые стенки. Губы его продолжали скользить по животу Свеа, по её груди, иногда замирая, чтобы дать возможность языку огладить твёрдый сосок. В эти мгновения Свеа подавалась навстречу и глухо стонала, не открывая глаз, а Раймону неимоверно хотелось сказать о том, как прекрасна его наставница, но ни единого слова не было в голове.
Раймон действовал медленно, давая возможность привыкнуть к каждому новому движению, и ничто не нарушало тишины, кроме мерного накрапывания ливня и редких стонов Свеа.
Наконец, когда руки Свеа уже сжимались на плечах Раймона так отчаянно, что он засомневался в выносливости любовницы, Раймон отстранился.
– Иди ко мне, – прошептал он, усаживаясь на кровать и притягивая Свеа к себе. Та перекинул ногу через бёдра Раймона и потёрлась о напряжённую плоть гвардейца.
Раймон поймал ладонью её щёку и огладил, наслаждаясь мягкостью кожи, а Свеа тут же склонила голову и прижалась к шершавой ладони сильнее.
Она подняла бёдра и, чуть помогая себе одной рукой, медленно опустилась на член любовника. Качнула бёдрами, привыкая и выбирая направление, а затем открыла глаза и встретилась с изучающим взглядом чёрных глаз.
– Всё хорошо, – ответила она на невысказанный вопрос и качнула бёдрами.
Теперь уже Раймон прикрыл глаза, полностью отдаваясь на волю ощущений.
Свеа была узкой и тело её почти до боли сжимало напряжённую плоть. Она чувствовала это и сама старалась двигаться мягче, привыкая и пытаясь расслабить мышцы как можно сильнее.
Поймав ладони Раймона, она переплела свои пальцы с его. Поднесла одну руку к губам, поцеловала, а затем отвела далеко наверх и склонилась, продолжая двигать бёдрами, и мягко, но требовательно, коснулась рта.
Раймон подался навстречу, позволяя проникнуть меж своих раскрытых губ, провести языком по зубам.
Ночь казалась бесконечной. Плавные движения сменялись неожиданно яростными толчками, которые тут же замедлялись и упоительно затягивали удовольствие.
– Горячо, – шепнул Раймон, вспомнив давний уговор, и, повторяя давно забытые слова, Свеа ответила:
– Терпи.
Раймон покачал головой. Высвободив руки, он поймал бёдра Свеа и до предела насадил на себя, вырывая из горла любовницы вскрик. Несколько раз глубоко ворвавшись в податливое тело, он кончил и улыбнулся, поймав недовольный взгляд Свеа.
Тут же перевернул её на спину и, выскальзывая из разгорячённого тела, наклонился к паху, выцеловывая круги на бёдрах.
– Чёрт… – Свеа сжала его плечи, пытаясь притянуть ближе, но безуспешно.
Наконец Раймон поймал губами горячий бугорок и такими же резкими движениями довел Свеа до предела. Раймон в последний раз поцеловал набухшие складочки и опустил голову, прижимаясь к животу Свеа щекой.
– Ты моё чудо, – прошептал он. Пальцы Свеа вплелись в его волосы и замерли.
Утром пришла весть о том, что Раймон, сир семьи Раймона, назначен капитаном гвардии Императора.
Глава 21. Возвращение
– Скажите, капитан, сколько уже вы служите у меня?
Раймон нахмурился. Он давно понял, что если император задаёт подобные вопросы – дело не к добру.
– Не очень долго, – ответил Раймон уклончиво, не желая выдавать заинтересованность.
Атрей покачал бокал, наполненный бренди, и сделал маленький глоток.
– Мне кажется, лет тридцать.
Раймон кивнул.
– Примерно так.
И снова коричневая жидкость в прозрачном сосуде плеснулась туда–сюда. Будто размышляя вместе с Императором.
– А до этого?
– До этого служил в гвардейском полку командора Свеа.
Император, до сих пор смотревший на свой напиток, исподлобья взглянул на Раймона.
– Вам приходилось воевать?
– Не совсем. Но на границе я бывал.
– Как вы думаете… Какой идиоткой надо быть, чтобы за тридцать лет так и не прорваться к центральным башням сумеречных?
Раймон подобрался. Теперь за каждым словом нужно было следить с особым тщанием. Атрею никогда не нравилось то, что кампания на западе затягивается. Малейшего повода хватило бы, чтобы обрушить карьеру Свеа в тартарары.
– Я как-то уже говорил вам, ваше императорское величество, что сумеречные эльфы – самый могущественный из эльфийских народов. Я рос в Дорлифене, и там…
– В Дорлифене? – Атрей, наконец, поднял голову. – Хотите сказать, вы родом из долины Цветов?
– Не совсем так… Но поверьте, я знаю, о чём говорю.
– Вы ведь полуэльф, так? По происхождению, я имею в виду.
Раймон кивнул. Скрывать очевидное не было смысла.
Атрей откинулся на спинку кресла и сделал маленький глоток бренди.
– Интересно… Наверняка вы не хотели бы, чтобы ваш народ был завоёван.
– Я никогда не думал об этом, ваше…
– Бросьте это, – Атрей махнул рукой. – Мы знакомы достаточно, чтобы говорить откровенно и без лишних слов. Вы хотели бы, чтобы Долина Цветов присоединилась к Империи?
Свеа шумно выдохнул.
– Я не знаю, Император.
– А если бы вы стали наместником завоёванной провинции?
Раймон вздрогнул.
Десятки мыслей сменяли друг друга у него в голове. Ингрид. Белл. Тауфин. Свеа.
Свеа.
– Простите, Император, но разве командор Свеа не заслужила это назначение?
– Разве командор Свеа что-то завоевала?
– Да, но… Она потратила столько лет.
– И всё впустую.
Раймон молчал.
– Вы могли бы использовать свои знания местности, чтобы закончить эту несчастную войну и прекратить кровопролитие. Тогда большая часть континента будет у нас в руках. Останется только вытащить дроу из их пещер.
– Простите… Император… – Раймон понял, что голос его порядком охрип. – Простите… Я не считаю возможным отказать в этом титуле командору Свеа.
Император сделал новый глоток и задержал обжигающую жидкость во рту, прежде чем проглотить.
– Похвальная преданность. Но глупая, капитан. Очень похоже на вас.
Раймон развёл руками.
– Ничего не могу с собой поделать. Прошлое слишком важно для меня.
– И всё же подумайте, – Атрей залпом осушил остатки бренди. – У вас есть немного времени.
– И ты отказался? – Свеа подняла брови. – Пожалуй, Император прав. Ты дурак.
– Отлично, – Раймон поставил бокал на стол. – Спасибо большое.
– Нет, ну серьёзно. Ты вообще слушаешь, что я тебе говорю?
– Только если у тебя застёгнут ворот.
– Что?.. – Свеа скосила глаза на привычно расстёгнутый до середины груди китель. – Придурок, – она подхватила с дивана бархатную подушку и запустила ею в гостя, но промахнулась.
Раймон встал и, в один шаг преодолев расстояние до кресла командора, подхватил её на руки, так что Свеа едва успела избавиться от собственного бокала.
– Не начинай! – строго сказала она, но на Раймона её слова явно не произвели никакого эффекта. Руки капитана поползли вниз по пояснице вампирши и остановились на заднице. Пальцы крепко сжали аппетитные полушария, затянутые в узкие брюки.
Секунду оба вампира просто смотрели друг на друга, а потом Раймон убрал руки и чуть отстранился.