— Да.
— Тогда почему не согласиться?
— Я бы согласилась, только сейчас некого отправить к нему с сообщением.
— Это не может быть очень далеко, — сказала Ракель.
— Он живет не в гетто, — сказала Руфь. — Там, где большие дома. Наш один из самых больших в гетто, как видите, но гораздо меньше. Вот почему сеньор Самуил пригласил Дурана пожить у него — комнат для гостей там достаточно.
— Сеньора, я передам ваше сообщение, — послышался голос от двери.
Руфь обернулась.
— Юсуф, — сказала она. — Ты очень добр, но не знаешь, где этот дом.
— Ошибаетесь. Юсуф знает, где находится что угодно, — сказала Ракель. — Так ведь?
— Я ходил туда с Дураном, — сказал Юсуф. — Посмотреть, насколько велик этот дом. Я знаю, где он.
В доме Самума Каракосы Юсуфа радушно приняли. Обещанную в помощь служанку тут же отправили с сообщением, что Юсуф останется и пообедает с ними.
— Так как, — сказал сеньор Самуил, — сеньоре Руфи предстоит сегодня кормить многих, тем более что ей нужно готовиться к свадьбе.
— Я пойду туда завтра, — сказала его спокойная, судя по виду, умелая жена. — И помогу ей.
Обед был обильным, разнообразным, неторопливым. Поев, Юсуф неспешно побрел обратно к гетто, не горя желанием окунаться в приготовительную суету в доме сеньора Иакова. Путь привел его сперва к южной окраине города, там он остановился на высшей точке холма посмотреть на королевский дворец, вздымавшийся во всем своем великолепии на противоположном холме. Потом, петляя, пошел обратно и остановился по пути поговорить со своими друзьями, бросавшими кости под арками зернового рынка.
Когда Юсуф присел в пыли, наблюдая за игрой, взгляд его привлекло движение красного шелка; он повернулся, чтобы посмотреть, и осознал, что видит Бонафилью, идущую в сопровождении Эсфири в западную сторону, к той улице, где на южной стороне рынка были сосредоточены таверны и харчевни. Несмотря на свое недавнее знакомство с городом, мальчик был уверен, что она идет с одной только служанкой в совершенно неподобающий для респектабельной девушки район.
Движение Юсуфа привлекло внимание эль Гроса.
— На нее стоит посмотреть, так ведь? — сказал он.
— Интересно, что она здесь делает? — как можно небрежнее спросил Юсуф.
— Не знаю, — сказал эль Грос.
— Встречается с любовником, — сказал Роже, на миг подняв взгляд от костей. — Ты играешь?
— Или ищет нового, — сказал эль Грос, пропустив его слова мимо ушей. — Ты знаешь ее? — спросил он, блестя глазами от любопытства.
Юсуф небрежно покачал головой. Какой бы ни была цель Бонафильи, он не видел смысла привлекать к ней их внимание.
— Она бывает здесь едва ли не реже тебя, парень, — сказал эль Грос. — Должно быть, по каким-то делам. И всегда с одной и той же женщиной.
— Со своей служанкой, — сказал Юсуф, забыв на миг, что он ее не знает.
— Пожалуй, — сказал эль Грос. — У разодетой так женщины должна быть служанка, верно?
— У нее каждый день разная одежда, — с жадностью в голосе добавил Ахмед. — Богатая.
— Похоже на то, — сказал Юсуф и опустил взгляд на кости. Однако вскоре извинился и пошел к той улице, на которой скрылась Бонафилья.
Юсуф нашел Бонафилью на маленькой площади неподалеку. Кроме нее и Эсфири в это спокойное воскресное время там была лишь спящая на солнце тощая собака кремового цвета. Бонафилья стояла посреди площади лицом к той улице, на которой находился Юсуф, она разговаривала с хорошо одетым мужчиной, очевидно, забыв обо всем на свете, кроме него. Выйдя на площадь, Юсуф смог рассмотреть спину этого человека в хорошо скроенном камзоле. Очень выразительную спину, говорившую о многом. Мужчина выглядел напряженным, готовым мгновенно пуститься в бегство или обнажить меч, голова его постоянно слегка двигалась, значит, он смотрел во всех направлениях, только не прямо перед собой.
Где-то над головой Юсуфа хлопнул ставень. Мужчина повернул голову с быстротой нападающей змеи, и Юсуф увидел мельком знакомое лицо. Если он не очень ошибался, с Бонафильей разговаривал Фелип, человек, который присоединился к ним на последнем отрезке пути к городу. Мальчик вышел на площадь и украдкой переходил от подворотни к подворотне, пока не дошел до убежища на мощеной улице, откуда из углубления в стене ему лучше была видна сбоку голова мужчины. На сей раз Юсуф убедился окончательно. Это был Фелип, волосы его и бородка были недавно подстрижены, на нем был камзол последней моды из темно-красного шелка, отделанный золотистым бархатом.
Эсфирь стояла в тени на другой стороне улицы, наблюдая за ними. Нетерпеливо переминалась с ноги на ногу, то и дело поднимала взгляд к небу, следя за движением солнца. На лице ее было выражение беспокойства и жгучего любопытства.
— Не могу, — отчетливо произнесла Бонафилья. — Это все. Ты все так усложняешь — я просто не знаю.
Фелип ответил так негромко, что даже Юсуф с его острым слухом ничего не смог разобрать. Галантно поклонился и пошел прямо на ту улицу, где таился Юсуф, оставив бледную, жалкую Бонафилью одну посреди площади. Через несколько минут после того, как она ушла со служанкой, Юсуф вышел из-за ворот, за которыми прятался.
Хуана шила, когда в двери ее маленькой гостиной появилась служанка.
— Сеньора, — сказала она, — ее королевское высочество хочет вас немедленно видеть.
Хуана отложила шитье, одернула платье, поправила непослушные волосы и пошла за служанкой по коридору к покоям принцессы Констансы.
— Будьте добры, сеньора, подождите, — сказала служанка. — Я доложу ее высочеству, что вы здесь.
И юркнула в спальню.
Атмосфера в передней была напряженная. Придворные дамы принцессы стояли, вид у них был необычно раздраженный, досадливый или испуганный.
Маргарида кивнула Хуане, но не улыбнулась и не заговорила. Безмолвная пауза тянулась. Хуана стояла у двери в ожидании.
Наконец служанка появилась снова.
— Принцесса Констанса приглашает вашу милость войти, — сказала она, придержала дверь открытой для Хуаны, а потом плотно захлопнула.
Принцесса склонялась над стоящей на столе большой корзинкой.
— Сеньора Хуана, — сказала она, — вы должны мне помочь. Оставь нас, — резко приказала служанке. — И не подслушивай под дверью. — Подождала, пока за служанкой не закрылась дверь. — Я не спрашивала вас о подробностях того, кто помог вашему мужу, когда он был избит, так как понимала, что вы опасаетесь за его жизнь. Но я слышала, что лечил его — или, лучше сказать, его слугу, который тоже сильно пострадал, — здешний врач с помощью врача, который исцелил моего брата от его болезней. И что этот человек так оправился, что способен передвигаться.
— Да, ваше высочество, в определенном смысле произошло это, хотя…
— Неважно, что именно произошло, — важно мастерство этих врачей, — раздраженно сказала Констанса.
— Совершенно верно, ваше высочество. Они очень искусны.
— За ними нужно немедленно послать, а вы единственная знаете, кто они и где живут. Посмотрите, сеньора Хуана. Посмотрите на мою несчастную Морену.
Принцесса отступила от корзинки, продолжая держать в ней руку.
В корзинке лежал маленький коричневый спаниель с белыми пятнами, одна его лапка была вытянута, шерсть на этой лапке и на голове была в запекшейся крови. Он заскулил, когда принцесса отошла от него, а потом закрыл глаза.
— Взгляните на ее лапку, — сказала принцесса.
— Похоже, она сломана, ваше высочество, — сдержанно сказала Хуана.
— Да, сломана. Эти дуры в передней позволили ей убежать от них. Она побежала по лестнице в большой двор, и ее покусал один из сторожевых псов. Если она не поправится, кое-кто поплатится за это головой, — сказала она, голос ее дрожал от холодной ярости.
— Я с удовольствием назову вам их имена, ваше высочество. Надеюсь, они смогут лечить собаку так же хорошо, как и людей.
— Думаете, собачьи кости не сильно отличаются от человеческих? — с беспокойством спросила принцесса.
— Думаю, переломы лечатся точно также, ваше высочество.
— Сеньора Хуана, вызовите звонком мою служанку, — сказала Констанса, не прекращая бдения у пострадавшего животного.
Служанка появилась с подозрительной быстротой.
— Позови моего секретаря, — велела принцесса. — Мне нужно немедленно написать письмо.
Когда Хуана вышла из покоев принцессы, у нее от холодного страха перехватило дыхание. Почти все, что говорила принцесса, было известно только самой Хуане. Никто во дворце не мог знать, кто лечил Арнау, кроме нее самой и маленькой Хасинты. И никто не мог подслушать ее разговор с Хасинтой. Никто — кроме верной, честной Маргариды, если она шпионила за своей подругой в саду.
Когда Юсуф вернулся в дом врача, сеньоры Иаков и Исаак ждали его у ворот.
— Юсуф, вымой лицо и руки, — сказал Исаак, услышав, что мальчик вошел. — Нам нужно идти во дворец, лечить очень серьезный случай.
Позади них стоял Мордехай с коробкой в руках.
Юсуф как можно быстрее привел себя в порядок и выбежал к воротам.
— Кто наш новый пациент? — спросил он. — Надеюсь, не сеньора Хуана.
— Почему ты так говоришь?
— Потому что, господин, наш пациент наверху не сможет перенести этого.
— Совершенно верно. Однако, Юсуф, ту пациентку, которую мы идем лечить, тоже очень любят. Но, насколько я знаю, она не знакома с человеком, которого мы выхаживаем. Но все-таки дело будет сложным, — сказал Исаак, — потому что принцесса ее очень любит.
— От чего она страдает?
— Она подралась и страдает от сломанной ноги и собачьих укусов.
Юсуф изумленно посмотрел на одного, потом на другого.
— Подралась одна из дам ее королевского высочества?
— Пока ты совсем не пришел в замешательство, Юсуф, — заговорил Иаков, — скажу тебе, что это совершенно новое дело. Наш пациент — собачка, которую очень любит ее хозяйка, принцесса Констанса.
Оба врача и Юсуф находились в спальне принцессы, так как Констанса не подумала бы перемещать пострадавшее животное. Иаков начал обследование, ища раны на каждом дюйме тела несчастного существа. За исключением разрыва на ухе, из которого обильно шла кровь, кожа была порвана только на сломанной лапке. Юсуф с Иаковом промыли раны вином и настоем трав, чтобы ускорить заживление и не допустить инфекции, Юсуф прижимал компресс к уху Морены, чтобы окончательно остановить кровотечение.