– А то что? Настучишь на меня?
– Делать мне нечего, стучать на вас, лентяев! – обиделась женщина. – Вы с Лехой даром деньги получаете. Какая у вас работа? Бока отлеживать! Вон, щеки себе отъели.
– Все, иди, Галка, пока я добрый, – рассердился Тарас.
– Ну и пойду. Мне еще посуду мыть, белье гладить…
Она вышла, хлопнув дверью, и побрела к дому, продолжая ворчать. В чем-то она была права. Работы у нее – хоть отбавляй. Крутится с утра до ночи. А Тарасу с Лехой грех жаловаться.
С этими мыслями охранник уписывал кашу с котлетами, пока не показалось дно судка. Тут ему вспомнились слова Лехи про рыжебородого, который прятался в доме. Кто он? И почему хозяева его скрывают?..
После ужина Прозорин выпил несколько чашек крепкого кофе и удалился, оставив жену развлекать гостя.
– Пьет кофе, чтобы не спать, – обронила она. – Они с Федором могут просидеть в лаборатории до петухов.
– Что-то изобретают?
– Наверное, – вздохнула Катя.
– Вас с собой не берут?
– Меня тошнит от запахов химикатов. Еще в университете тошнило. Если бы не папины деньги, я бы осталась без диплома.
– О вашем муже этого не скажешь, – прощупывал почву Лавров. – Вероятно, он решил сделать открытие.
– И получить Нобелевскую премию! – саркастически усмехнулась Катя. – Странно, что он вдруг увлекся химией, которая ему была безразлична. Это Федор его охмурил.
– Когда у человека есть деньги, находится немало охотников поживиться за его счет.
– Мой муж так не думает. Он просто молится на Федора.
– Этому должна быть причина.
– У Сережи увлекающаяся натура. Если он за что-то берется, то погружается с головой. Сначала фехтование, затем лошади… теперь опыты.
– Хорошо, что не женщины, – заметил Роман.
Катя вспыхнула, но быстро подавила негодование. На ее губах появилась фальшивая улыбка.
– Как вы проводите зимние вечера? – спросила она, меняя тему. – У телевизора? В ночном клубе? В сауне?
– У меня разносторонние интересы.
– Тогда, быть может, сыграем партию?
– В шахматы? – вырвалось у Лаврова.
– В карты, – шире улыбнулась хозяйка дома. – Или вы противник азартных игр?
– Что ставим на кон?
– Только не деньги, – скривилась Катя.
Она была в том же платье, что и за обедом. Те же серьги с камнями оттягивали нежные мочки ее ушей. Каштановые кудри естественно вились вдоль лица. По-девичьи тонкая длинная шея, казалось, склоняется под тяжестью очаровательной головки.
– Вы красивы, – заметил гость. – Пожалуй, сыграем на поцелуй.
– Что? – смутилась она.
– На поцелуй, – повторил он, любуясь ее смятением.
– Я не стану вас целовать! – возмутилась Катя.
– Вам и не придется. Если выиграю я, то…
– А если я? – перебила она. Ей шли досада и замешательство. Красивой женщине все к лицу.
– Тогда требуйте от меня чего угодно.
– Чего угодно? Вы сделаете все, что я велю?
– Обещаю.
– Даже если я попрошу вас… убить кого-нибудь?
– Я пойду и убью, – твердо заявил Лавров, уверенный, что именно так и ведет себя настоящий сердцеед. Дамы обожают, когда ради них совершаются безумства.
– Вы это серьезно? – Катя во все глаза уставилась на гостя. В ее зрачках мерцало сомнение.
– Вы мне не верите? – оскорбился он. – Существует единственный способ доказать, что я готов на все! Несите карты.
Разумеется, он не собирался никого убивать. Разумеется, он выиграл. Перед ним сидела не Глория, и поединок был не шахматный. С Глорией, в отличие от Кати, он ни в чем не был уверен.
Одержав победу, Лавров благородно отказался от своей награды. Катя с трудом скрыла разочарование.
– Еще партию? – предложил он.
– Я хочу спать, – отказалась она.
– Рискните, – настаивал он. – Во второй раз повезет вам, а не мне.
Но Катя не решилась испытывать судьбу. Она ощутила смятение и сочла за лучшее вовремя остановиться.
Этого он и ожидал. Катя ляжет в постель, но не сможет уснуть, воображая несостоявшийся поцелуй и свои несостоявшиеся ощущения. Это не даст ей покоя если не до утра… то до полуночи.
Она покраснела, потом побледнела. Ее голос дрогнул, когда она встала из-за стола и пожелала гостю доброй ночи.
Довольный произведенным эффектом, Лавров бросил на нее взгляд, исполненный страсти. Катя поспешила удалиться.
Горничная пришла убирать посуду, и он попросил еще кофе. Ему тоже не помешает взбодриться…
Поднявшись в спальню, он переоделся в спортивный костюм, потушил свет и прилег на кровать. Что-то принесет ему эта первая ночь в «Дубраве»?
Лавров расслабился, задремал. Сквозь сон ему послышался стук в дверь. Он очнулся и привстал. Стук повторился, на сей раз более настойчивый и панический.
– Кто там? – негромко спросил он.
– Простите, это я…
Он узнал голос Кати и опешил. Такой скорый результат нарушал его планы. Он переусердствовал.
«Как будешь выкручиваться, Рома? – хихикал внутренний голос. – Доведешь барышню до греха? Или поостережешься?»
Роман встал, подошел к двери и сказал:
– Что-то случилось?
– Откройте! – простонала Катя.
Он не решался впустить ее, но и держать женщину за дверью было по меньшей мере невежливо.
– Минуточку, я не одет, – пробормотал он и дал себе время подумать.
В доме было тихо. Горничная закончила свою работу и отправилась во флигель, а хозяин, похоже, коротает ночь в лаборатории.
«С Федором! – подсказал ему голос. – Удивительно крепкая мужская дружба!»
С этой мыслью он приоткрыл дверь и увидел бледную и дрожащую Катю в коротком шелковом халатике. Хорошо, хоть не в ночной сорочке.
– Помогите…
– Что с вами? – прошептал он. – Вам плохо?
Если она притворялась, то довольно искусно. На ней лица не было, зубы стучали от страха.
– И… и-идемте… со мной… – выдавила она, цепляясь за его руку.
Лавров пошел за ней по коридору. Что еще ему оставалось делать?
– Куда вы меня ведете?
Вопрос был лишним. И так ясно, что Катя направляется к супружеской спальне. Все спальни в этом доме, как успел заметить гость, располагались на втором этаже.
Дверь в комнату, где спали хозяева, была открыта, там горела настольная лампа. Лавров не спешил заходить внутрь.
– Что случилось? – повторил он вопрос, на который Катя до сих пор не ответила.
– Смотрите…
Хозяйка топталась на пороге спальни, в ее глазах застыл страх. Она протянула руку, указывая в полумрак комнаты.
– Да что там такое? – не выдержал Лавров и шагнул вперед. Катя напряженно дышала за его плечом.
На женском туалетном столике стояла лампа с красным абажуром, освещая просторную спальню. Главное место в ней занимала широкая кровать, расстеленная, но не смятая. Видимо, Катя еще не ложилась.
– Где ваш муж?
– Он… он… с Федором, вероятно… а я… принимала ванну… потом…
– Ладно, не важно. Зачем вы меня позвали?
Он ляпнул бестактность, но слова уже вылетели. Зачем женщина заманивает мужчину в спальню в отсутствие супруга? Разве не ясно?
– Вот… – выдавила Катя, делая жест в сторону лампы.
Лавров не сразу понял, куда она показывает. Над столиком висело овальное зеркало. На его поверхности, начертанная размашистыми мазками, темнела перевернутая пентаграмма. Проще говоря, звезда, но не в привычном положении, а «рогами вверх».
– Позвольте-ка, – пробормотал гость, подходя к зеркалу. Он коснулся пальцами жирной линии и взглянул на краску поближе. Помада!
Лавров невольно улыбнулся этому наивному трюку, растиражированному в зарубежных «ужастиках». Катя могла бы придумать что-нибудь получше.
Он решил не подавать виду, что раскрыл ее хитрость.
– Чего вы испугались?
– Кто это… нарисовал?
– Тот, кто имеет доступ в вашу спальню.
– Горничная? – вздрогнула Катя. – Она бы не посмела. Я немедленно уволю ее! Мне страшно, Роман!
– Не торопитесь с выводами. Звезду мог начертить кто угодно.
Катя проявила осведомленность в символах, почерпнутую из телевизионных сериалов, и возразила:
– Это не обычная звезда. Это… дурной знак… – у нее перехватило дыхание, и она прижала руки к груди. – Это…
– Успокойтесь, – мягко произнес Лавров. – Это всего лишь помада, размазанная по зеркалу. Ваша помада.
– Моя?!
В подтверждение своих слов гость взял со столика тюбик дорогой помады и раскрыл его. Помада оказалась поврежденной грубым нажатием на стекло.
– Видите? Кто-то использовал вашу помаду вместо карандаша. Хотел подшутить над вами.
Катя задышала ровнее. Гримаса ужаса на ее лице разгладилась.
– Значит… это шутка? – неуверенно вымолвила она.
– Что же еще?
Она опомнилась, пришла в себя. Ей стало неловко за свою несдержанность. Что подумает о ней гость? Он примет ее за истеричку. Как стыдно.
– Извините, Роман. Я… у меня нервы сдали. Не понимаю, что на меня нашло. Простите…
– Дайте салфетку, – попросил он. – Я вытру зеркало.
Катя колебалась. Лавров выдвинул ящик туалетного столика и увидел вскрытую упаковку косметических салфеток. Подойдет. Нужно быстрее покончить с этим и вернуться к себе.
«Не хватало, чтобы сюда явился хозяин дома и застал меня в спальне вместе с его женой, – подумал он. – Будет весело!»
Пара движений, и звезда на зеркале превратилась в бесформенное жирное пятно. Катя не проронила ни звука, глядя на его действия. Что она чувствовала? Разочарование? Обиду? Злость? Ее попытка в первый же вечер затащить гостя в постель потерпела фиаско.
Лавров скомкал салфетку и достал вторую. Зеркало не очистилось до блеска, но он и не ставил себе такой задачи. Главное – знака больше нет, стало быть, и бояться нечего.
– Я пойду? – осведомился он.
– Вы… скажете мужу? – Катя покраснела до слез. – Давайте все забудем. Сережа не поверит. Он решит, что я…
Она осеклась и опустила голову. Лавров великодушно улыбнулся.
– Разве что-нибудь было?..