– Кто позвонил?
– Не помню. Кто-то из жителей Веселок. У меня сердце зашлось, в глазах потемнело, когда я услышал про пожар. Сел в машину, помчался… но застал одни головешки. Я был как в бреду! Ничего не соображал. Каким-то чудом нашел то, что… что осталось от Снежаны… похоронил в лесу, под приметным деревом.
– Ты скрыл смерть любимой женщины от всех, даже от ее матери.
– Я был вынужден! – воскликнул Прозорин. – Мы со Снежаной встречались тайно. Кому бы стало легче, если бы об этом узнала Катя?
– Больше всего ты боялся своего тестя, – констатировал сыщик. – Кате ты наплел бы с три короба, и она бы поверила. Но Туровского ты не надеялся провести. Он не столь наивен, чтобы слушать твои басни. Он наказал бы тебя за измену. Именно поэтому ты не только устроил пожар и убил любовницу, но и спрятал ее косточки. А потом стал ходить на могилку и замаливать свой грех. Думаешь, Снежана тебя простит?
– Я виноват только в том, что полюбил ее всей душой, – с горечью вымолвил Сергей. – Лучше бы я остался в ту ночь в Тереме, и мы бы погибли вместе. Жизнь без Снежаны потеряла для меня всякий смысл.
– Ах, как трогательно! Я сейчас расплачусь.
– Меня рано женили. Невесту выбирал дед. Я привык слушаться его. Я был уверен, что брак с Катей будет счастливым. Поначалу так и было. Мы обожали друг друга. Но годы, прожитые бок о бок, накладывают на все отпечаток обыденности. Мне не хватало романтики, остроты ощущений. Но я терпеливо тянул лямку…
– Пока не увидел Снежану с рапирой в руке?
– С саблей. Она держала в руках саблю.
– Вылитая Милла Йовович в роли Жанны, – заметил Лавров.
Хозяин «Дубравы» вздрогнул, побледнел и отвел глаза.
– За кого ты меня принимаешь? – ухмыльнулся сыщик. – За простака, готового схавать любую лапшу, которую ты мне навесишь? Романтический рыцарь, сжигающий свою возлюбленную, чтобы не разводиться с законной женой. Классный сюжет! Любовь приносится в жертву семейному долгу.
– Не так…
– А как? Снежана отказала тебе в сексе? Или потребовала, чтобы ты женился на ней? Грозилась рассказать все твоей супруге? Вы поссорились? Ты в ярости уехал домой… но по дороге решил вернуться и одним махом разрубить этот узел?
– Нет!..
– Ты оставил машину неподалеку, подкрался к Терему и поджег его. А когда дом охватило пламя, спрятался и выжидал, удастся ли Снежане спастись. У нее не было ни единого шанса. Верно?
– То был несчастный случай, – возразил Прозорин, но в его голосе сквозило сомнение.
– Странно, что проводка вдруг замкнула именно в ту ночь, когда Снежана осталась в Тереме одна.
– Я должен был быть с ней. Я даже предупредил Катю, что пробуду на даче несколько дней, займусь ремонтом, наведу порядок во дворе. Мы со Снежаной поздно поужинали, собирались ложиться… вдруг у меня возникло дурное предчувствие. Я места себе не находил. Подумал, что это из-за Кати… что она может заподозрить неладное и приехать. Я не мог допустить скандала. Поэтому решил переночевать дома, в «Дубраве».
Лавров скептически поджал губы. Он не верил этому избалованному, эгоистичному молодому барину, который ради своей прихоти сначала соблазнил, а потом погубил искренне любящую его девушку. История, в сущности, не нова.
– Допустим, – процедил сыщик, вприщур уставившись на Прозорина. – А Лиза с Зиной чем тебе не угодили?..
Глава 38
– Ты о чем? – растерялся Сергей. У него болели скованные наручниками запястья, ныло плечо. – Может, снимешь с меня браслеты? Я не убегу. Гараж закрыт, пульт у тебя. Охранник заперт в кладовой.
– Мне известно, где ты спрятал трупы двух убитых подружек.
– Я?!
– Ты или Федор. На том же месте, где сгорела Снежана. В Тереме. Тебе трудно будет объяснить смерть двух девушек несчастным случаем.
– Какие девушки? – изумился Прозорин.
– Те самые, которые исчезли прошлой зимой. Их искали, но никому не пришло в голову покопаться на пожарище. А я не поленился. Взял лопату, раскидал снег, разбросал остатки бревен и спустился в подпол. Под Теремом есть подпол, его устроил еще твой покойный дед. Там они и лежат, бедолаги… в яме для овощей.
Хозяин «Дубравы» на миг словно онемел. Он обладал хорошими актерскими данными и не терял присутствия духа.
– К-кто… лежит?
– Мертвые тела убитых девушек. Напоминаю, их звали Лиза и Зина. Одна из них – официантка из пансионата, а другая – ее подружка.
Прозорин судорожно сглотнул и набрал воздуху. Казалось, он задыхается.
– Что ты несешь? – прохрипел он. – Ка… какие тела?
– Трупы, мил человек, – сухо произнес Лавров. – Они сильно пострадали от тления, но пригодны для опознания. При них есть документы. И знаешь, что я нашел в снежном сугробе, насыпанном над их безымянной могилой? Сумочку Иры Кротовой! Так что все сходится.
Прозорин смотрел на него пустыми глазами. На его лице застыло выражение безысходного отчаяния.
– Врешь…
Лавров достал из кармана телефон и помахал им перед носом злодея.
– Стоит мне нажать пару кнопочек, и сюда прикатит следственная бригада. Ты не отвертишься, оборотень. Серия убийств – нешуточное дело.
– Се…серия?
– Знаешь, маньяк не в силах остановиться. Смерть первой жертвы пробуждает в нем жажду новых убийств. Он не в состоянии совладать с собой. Он снова и снова выходит на свою жуткую охоту. Между гибелью Снежаны и двух девчушек прошло два года. Но Кротова была убита уже через год. Промежуток между преступлениями сократился. В последний раз убийца продержался совсем недолго – очередная жертва лежит в багажнике твоего «ленд ровера».
– Это не я! Я… не имею к убийствам никакого отношения!
Сыщик поиграл телефоном, сунул его обратно в карман и заявил:
– Пожалуй, я не стану звонить в полицию. Лучше пущу по деревне слух, где лежат тела и кто убийцы. Вы с Федором сами будете умолять, чтобы вас закрыли в камере. Самосуд – страшнее правосудия.
– Ты этого не сделаешь, – побелел Прозорин. – Тебе совесть не позволит. Моя… наша вина не доказана. А если мы с Федором ни при чем? Что тогда?
– Вы психи! Безумцы! Чем вы занимаетесь в своей чертовой лаборатории? Кому вы служите? Что за Алиборон требует у вас крови? Я сам слышал, как вы говорили о жертве.
– Ты все не так понял. Это совсем другое…
– Бьюсь об заклад, вы уже наметили следующую жертву. Кому суждено умереть? Кате? Ее шейный платок в крови – ритуальный знак? Кстати, она жива? Я ее не видел с тех пор, как уехал в пансионат. А ты?
– Господи! – испугался неверный муж. – Я вернулся поздно… она уже спала. Утром… меня разбудил звонок охранника, я побежал в гараж…
– Выходит, и ты ее не видел?
– Я спал в кабинете. Я плохо помню…
– Ну вот что, – встревожился Лавров. – Посиди-ка ты вместе с Лехой в кладовой, а я сбегаю в дом, погляжу, как там Катя…
Пансионат «Лель»
Утром, едва рассвело, Глория надела пуховик и вышла из номера. Ее влекло к ресторану «Трактир». Проходя мимо автомобильной парковки, она замедлила было шаг… но потом решила не задерживаться и двинулась вперед.
В ресторане было пусто и неуютно. Тускло светили рожки люстры. Деревянные стены казались темными. За служебным столиком, обхватив голову руками, сидел Орешкин.
– Вы администратор? – зачем-то спросила Глория. Ей не хотелось слушать то, о чем неизбежно зайдет разговор. – Я хочу заказать завтрак. Кофе и гренки с сыром, если можно.
– Еще рано, – хрипло бросил он. – Кухня не работает.
Орешкин выглядел подавленным. Он не сомкнул глаз всю ночь. Искал Варю, орал на сотрудников, бегал по территории пансионата, заглядывал в номера, в сауны, в баню. Облазал все закоулки, сорвал голос, вернулся в ресторан и хлопнул полстакана водки. Ждал опьянения, которого не последовало.
От разговора было не уйти. Глория присела рядом и участливо спросила:
– Вас что-то гнетет?
– Гнетет? Ха! Вы издеваетесь, барышня? Я в ауте…
– Что случилось?
– А вы мать Тереза, да? Утешаете страждущих?
– Боюсь, вас я не смогу утешить…
Мутный взгляд администратора озарила искра осознанности.
– Вам что-нибудь известно?
Глория молча покачала головой. Над пансионатом витала смерть… но как сказать об этом Орешкину? Он всю ночь искал девушку, которой уже нет в живых.
Администратор ощутил острую потребность поделиться своей бедой с кем угодно, лишь бы услышать слова поддержки.
– Я подозреваю самое худшее, – заявил он. – Вы, вероятно, в курсе, что ночью пропала наша официантка. Милая девушка с русыми косами. Сумочка висит в подсобке, а хозяйка исчезла. Разве девушка поедет куда-нибудь без сумочки? Я заглядывал повсюду, но Вари нигде нет. Вы, наверное, слышали ночью шум, топот ног в коридоре?
– У меня крепкий сон, – выкрутилась Глория.
– Завидую… Эх, Варя, Варя! Говорил я ей, чтобы была осторожнее… а она, видать, не послушала. Ее увезли в «Дубраву»! – выпалил он. – Этот душегуб Федор со своим хозяином. Они убьют ее.
Его волосы, всегда аккуратно уложенные, свисали на уши, сорочка была мятая, с грязными манжетами.
Глория молчала, думая о даре прозрения, который в стрессовой ситуации может открыться у любого человека.
– Я бессилен! Бессилен! – сокрушался администратор. – «Дубрава» является частной собственностью Прозорина. Меня и на порог не пустят. Я даже полицию вызвать не могу! Они попросту пошлют меня к черту. Какие я предоставлю доказательства? Никаких! Варю убьют, если уже не убили…
– С чего вы взяли?
– Я обследовал стоянку машин. Джип Прозорина стоял в середине, задком к сугробу, но не вплотную. Почему-то я обратил на это внимание, проходя мимо. Меня вызвали к отдыхающему, который требовал заменить ему номер. При виде «ленд ровера» я ощутил что-то недоброе. Может, это мои фантазии… но я говорю то, что чувствовал. Пока я разбирался с отдыхающим, Прозорин и Федор уехали. Иду обратно – джипа нет. Следы резины еще не успело занести снегом. Меня будто током ударило! Я сразу кинулся искать Варю. Как назло, никто ее не видел. Вроде бы она мелькала то в зале, то в кухне… Я побежал в подсобку – ее пуховика на вешалке нет. Сумочка есть, а пуховика нет…