Лавров приписал этот сумбур убийству официантки, тело которой лежало в багажнике «ленд ровера».
– Я не обманщик, – сердито возразил Прелатов. – Можете не верить, но я в самом деле умею беседовать с мертвыми и прибегаю к их помощи. Демон Алиборон – вовсе не моя выдумка! Он существует и верно мне служит. Но только одному мне и никому другому! Он служил мне много веков назад и продолжает служить сейчас. У нас с ним бессрочный договор.
– Ну-ну, – усмехнулась Глория.
– По-моему, он бредит, – кивнул сыщик в сторону Федора. – Чувак сидит здесь сутками, нюхает всякую дрянь. Не удивительно, что у него мозги набекрень. Он, небось, слышит голоса и думает, что беседует с покойниками. А зеленые человечки по вечерам заходят к нему на огонек. И указывают, кого ему следует прикончить.
– Это не глюки! – возмутился «монах». – Алиборон находится рядом… он оставляет знаки. Помните шейный платок Катерины Борисовны?
– У Алиборона, часом, не рыжая борода?
– Вы тоже его видели? – просиял Федор.
– Я о нем слышал.
– От кого?
– Не важно. Хотите перевести стрелки на демона? Мол, он требует жертв, а вы не в силах ему противиться. У вас-де договор. Но убиваете-то вы!
– Я не убийца… я только доводил до сведения господина Прозорина, чего требует демон. Алиборон заключал договор со мной, а не с ним.
– Что же нужно Прозорину от демона?
– Помощь в расшифровке манускрипта. Работа продвигается медленно, и Сергей Кирилыч хочет ее ускорить.
– Значит, он и есть убийца?
– Я ничего не знаю, – запаниковал Федор-Франческо. – Не ловите меня на слове. Я только сказал, что демон требует жертвы в обмен на свое содействие. И все!
– Ты сам-то как с ним рассчитываешься?
– Я… мы уже в расчете… давно…
В пылу полемики Лавров отбросил напускную вежливость, и его тон стал грубым, напористым.
– Вы слишком увлеклись, Прелатов, – вставила Глория. – Вы встали на опасный путь, возомнив себя тем, кем вы не являетесь. Франческо Прелати, которого вы изображаете, когда-то предал своего хозяина, Жиля де Рэ, фактически отправил его на эшафот. Показания Прелати послужили основой для обвинения барона в педофилии, колдовстве и сговоре с дьяволом.
Федор упрямо наклонил голову и процедил сквозь зубы:
– Все так и было. Барон хотел… он хотел подружиться с демоном, которого я приручил. Но не учел, что за помощь нечистого надо платить. Это его и сгубило.
– Жиль де Рэ был щедрым и доверчивым господином. Прелати сначала разорил его, а потом отдал в руки инквизиции. Плут вышел сухим из воды, тогда как уважаемого синьора осудили и казнили.
Лавров перестал понимать, о чем они говорят, и сосредоточился на доказательствах обвинения. Он еще не пустил в ход неопровержимые улики – засушенные человеческие головки. Кажется, Глория не успела обратить на них внимание.
– Я не плут! – возмутился Федор. – Я никого не обманывал! Я делал то, о чем меня просили. Я никого не казнил и не убивал. Этим занимались другие.
– Но с вашей подачи.
– Жиль де Рэ сам виноват, он…
– Довольно! – прервала его Глория. – Вы привезли с собой смерть, Прелатов. Это неоспоримо. С вашим появлением в «Дубраве» начались убийства.
– Он еще выкручивается?! – разозлился сыщик, которому надоела пустая болтовня. – А что ты на это скажешь?
Федор, кривя губы, повернулся в его сторону. Лавров подошел к полке с ужасными атрибутами колдовского ремесла и тыкал пальцем в сморщенные мертвые личики.
– Вот они, свидетели твоих преступлений! Ты зашил им рты, закрыл глаза, но они все равно уличают тебя – самим своим существованием!
Прелатов издал сдавленный смешок.
– Глория, посмотри сюда, – настаивал сыщик. – Я думал, что это искусная имитация. Но сейчас я уверен в обратном. Перед нами – головы убитых людей! Не знаю, как этот оборотень уменьшил и высушил их, но они сохранили человеческие черты. Их надо изъять и отправить на экспертизу.
– Я без экспертизы готова подтвердить твою правоту, – улыбнулась она. – Это не муляжи, а настоящие головы. Тсантса!
– Что-что?
– Тсантса, – повторила Глория. – Оберег от мести злых духов. Амулет. Такие обереги изготавливали южноамериканские индейцы. Убив врага, они отрезали ему голову и превращали ее в амулет. У Агафона есть одна такая. Она хранится в шкафу в стеклянном футляре.
– Ты мне не показывала.
– Эти головки достались мне в наследство от дяди, – вмешался Федор-Франческо. – Он был моряком и привез их из плаванья. В Эквадоре тсантса можно купить как сувениры. Они очень дорого стоят. Богатые туристы готовы выложить за такую головку тысяч тридцать зеленых.
– Ого! – присвистнул Лавров. – Твой дядя, видимо, привык сорить деньгами.
– Он был капитаном на частном судне, а тсантса ему попались случайно. Кто-то из матросов взял их с собой в плаванье, надеясь выгодно продать в Европе… но умер от лихорадки. Никто, кроме дяди, не решился взять себе эти жуткие головки. Он уже потом узнал, что они настоящие и стоят кучу бабок.
– Что ж он их не продал?
– Оставил на память.
Конфуз с головками выбил Лаврова из колеи. «Неопровержимое доказательство» лопнуло как мыльный пузырь.
Федор наслаждался его растерянностью. Глория улыбалась.
– Смешно, да? – вспылил сыщик. – Вот такой я невежда, лопух! Не слыхал о сувенирах из человеческих голов, тем более в глаза их не видел! Не приходилось мне бывать в Эквадоре, бродить по джунглям и знакомиться с ритуалами индейских племен, черт возьми!
– Я тоже впервые увидела тсантса, когда переехала в дом Агафона.
– Это детские головки! Индейцы убивали младенцев?
– Головы принадлежали взрослым людям, – пояснил Федор, довольный, что посрамил своего обидчика. – Таким, как вы и я.
– Они чуть больше кулака, – не поверил Лавров.
– Такими их сделала особая обработка. С черепа осторожно снимают кожу, чтобы не повредить черты лица и волосы. Потом ее варят, сушат, набивают горячим песком и камешками. Кожа съеживается, а волосы сохраняют свой объем. Вот почему у них такие пышные прически. Когда тсантса почти готова, мастер сшивает веки и губы, чтобы бывший обладатель головы не смог его увидеть и произнести проклятие.
– Какое варварство! – фыркнул Лавров, разочарованный неудачей.
– Агафон держал тсантса для отпугивания злых духов, – сказала Глория.
– По-моему, он прекрасно обходился своими силами. Он сам – злой дух.
– Вы о ком? – заинтересовался Федор. – Кто такой Агафон?
– Великий маг и чародей, – саркастически изрек сыщик и указал на Глорию. – А это – его преемница. То бишь твоя конкурентка.
Прелатов приосанился, сложил руки на груди и бросил ему вызов:
– Тогда почему бы не спросить у нее, кто убийца?
– Мне и так ясно, что он стоит передо мной, – отрезал Лавров. – Осталось только передать его в руки правосудия.
– Пф-фф-ф!.. – презрительно фыркнул мошенник. Однако в его глазах мелькнул страх.
– Ты думаешь, что если Франческо Прелати избежал наказания, то и тебе повезет?
– Я никого не убивал. Ни тогда… ни сейчас.
– Расскажешь об этом следователю. Он придет в восторг, когда узнает, с кем имеет дело. Сам средневековый некромант и колдун вместе с ручным чертом будут давать показания.
– Где манускрипт? – спросила Глория.
– Он у Прозорина.
– Как же ты его расшифровывал? – взвился сыщик. – Вслепую? Телепатически?
– Нет… у меня есть копия. Я сделал ее по требованию хозяина. Он слишком дорожит подлинником…
– Давай сюда копию!..
Лавров на всякий случай запер Федора в лаборатории. Он отобрал у него ключи и закрыл дверь снаружи.
– Теперь нашему кудеснику деваться некуда. Если только он не умеет проходить сквозь стены. Пусть призовет своего демона на помощь. Ха-ха!
Катя оправилась от обморока и не чаяла выбраться из мрачной и душной лаборатории на воздух. Глория же, казалось, не замечала резких запахов. Она чувствовала себя среди тиглей и реторт как рыба в воде. Ей не хотелось уходить. На прощание она прихватила с собой маленький глиняный горшочек с надписью по-латыни.
– У тебя глаза загорелись при виде всей этой дряни, – поморщился Лавров. – Кстати, что за «духи» использует Федор? От него до сих пор несет какой-то гадостью. Я почуял эту вонь еще вчера, в ресторане.
– Это не вонь, – рассмеялась Глория. – Это – разновидность афродизиака. Называется «слюна скорпиона». Стимулирует половое влечение и сексуальную активность.
– Вот тебе и на, – пробормотал Лавров, принюхиваясь к горшочку. – Запах совсем слабый, а от Федора разило за три версты.
– Горло горшочка залито воском, который удерживает летучие вещества внутри.
– Что же выходит? Федор использовал эту штуку…
– …в тривиальной попытке привлечь к себе женщину! – улыбалась Глория.
– И, как видно, привлек. Варя повелась, а он ее убил. «Слюна скорпиона», значит. Ага!.. Слушай, неужели женщинам нравится этот отвратительный запах? – удивился он.
– Нравится – не то слово. «Слюна скорпиона» действует на них магически, будто гипноз. Они сами не понимают, что влечет их именно к этому мужчине.
– Шутишь?
– Отчасти. Мне, к примеру, такой аромат не по вкусу.
– Ты вообще не пример! – бросил Лавров. – А меня от этой «слюны» просто тошнит.
– Ты не женщина.
– От охранника несло тем же, – вспомнил сыщик. – Значит, он тоже… охотился за дамами?
– Видать, Федор-Франческо продавал охранникам афродизиак за немалые деньги. А может, не только им.
– Бизнесмен хренов…
– Он приехал сюда зарабатывать. И отлично справлялся с поставленной задачей.
– Парни покупали у него «слюну скорпиона»? Тьфу! – в сердцах сплюнул сыщик. – Ну и мужики пошли. На себя уже не надеются. Им магию подавай.
– Любовная магия – ходовой товар.
Катя молчала, глядя в сторону ворот, где находилась будка охранников. Синее небо, синие тени на снегу, красный блеск солнца придавали пейзажу зимнюю прелесть. Было морозно. При разговоре из губ вылетали облачка пара. Не верилось, что в гараже лежит холодный труп девушки, которая еще вчера улыбалась и дышала. А рядом в кладовой заперты двое мужчин, причастных к ее смерти. Или не причастных?