Леха старался не смотреть на синевато-белое лицо девушки. Гадал, что же с ней будет? Неужели, когда стемнеет, тело вывезут подальше и закопают в лесу? А его, чего доброго, прикончат, чтобы помалкивал. И не вздумал шантажировать богатых господ. Зачем им опасный свидетель?
«Ну уж нет, – решил он. – На сей раз вам не выкрутиться!»
Кого он при этом подразумевал? Да всех, кто выходит сухим из воды благодаря неправедно нажитым деньгам. И Прозорин, и его высокомерная жена, и его чванливый тесть, и даже Федор вызывали у парня справедливое негодование. Вместо того, чтобы наказать преступника, они ищут способ «отмазать» его. Если не вмешаться, так и будет.
Леха вспоминал милую улыбчивую Варю, ямочки на ее румяных щеках и жаждал мщения. Ему нравилась эта девушка, а теперь она мертва. Из-за Прозорина и Федора, которые занимаются темными делишками. Не будь их, Варя осталась бы жива.
Он злился на всех, даже на Тараса. Тот отработал свою смену и дрыхнет как сурок. Не страдает, не мучается. Не думает о Варе, за которой ухаживал, не знает о ее смерти. Леха завидовал его блаженному неведению.
Пока охранник строил план мести, господа разбрелись по комнатам большого дома. Хозяин уединился у себя в кабинете. Туровский занял гостевую спальню на втором этаже. Он не хотел выпускать зятя из виду. Заодно и дочка рядом. Возле двери ее спальни посадили седого великана, который приехал с Глорией.
– Ты кто? – спросил его Туровский.
– Сторож.
– Ну, сторожи.
Катя не выходила к обеду. Осталась в постели. Борис Евгеньевич хотел поговорить с ней, но Глория отсоветовала. Лучше, мол, Катю не беспокоить. Пусть примет еще таблетку и поспит.
После того, что врачиха выдала про пожар в Тереме и гибель Снежаны Орловой, Туровский взглянул на нее другими глазами. Он начал к ней прислушиваться.
Глория и Лавров остались сидеть у потухшего камина и вполголоса обсуждали обещанный Прелатовым «вызов демона».
– Хотел бы я взглянуть на этого Алиборона.
– Тебе представится эта возможность.
– Сколько я здесь, он мне еще ни разу не показался, – усмехнулся сыщик. – Ты же сама утверждала, что Федор – мошенник.
– По-твоему, бесы служат исключительно добропорядочным людям?
Глория вела себя как умудренная жизнью матрона. Эта ее манера особенно раздражала бывшего опера.
– Может, я подежурю в коридоре вместо Санты? – сердито предложил он. – Там от меня будет больше проку.
– Санта справится. К тому же рядом Туровский.
– Это меня и настораживает.
– Не станет же он убивать собственную дочь. Он нашел предлог остаться здесь подольше и все проконтролировать.
– Что именно?
– Все! – повторила Глория. – В проницательности ему не откажешь. Он чувствует, что назревает развязка. И хочет быть в центре событий.
– Мне бы его чутье…
Федор колдовал в лаборатории. Он с благоговейной опаской раскрыл красный сундучок, достал черный шелковый мешочек и вытащил оттуда серебряный перстень. Надел на средний палец левой руки. Перстень оказался немного велик.
Федор опустил веки, собрался с духом и забормотал заклинания. Его охватил страх. На самом-то деле он знал, что «прирученный демон» – выдумка, которую подсказала ему история Франческо Прелати и Жиля де Рэ. Он свято поверил в эту выдумку и убедил в существовании беса не только себя, но и Прозорина. Теперь ему предстояло доказать, что Алиборон – не химера, а реальность.
В самый ответственный момент он засомневался. Испугался. Запаниковал. Но продолжал бубнить заученные слова. Будь что будет.
Кольцо прочно охватило его палец, словно приняло нужный размер, и Федор немного успокоился. В конце концов, ну не вызовет он демона! Не получится! Не убьют же его за это?!
– Выкручусь как-нибудь. Не впервой…
Глава 44
– Стемнело, – без всякого предисловия заявила Глория. – Пора.
– Что? – не понял Лавров.
– Демон уже близко…
– Но Федор еще в лаборатории. Он не закончил свои ритуалы.
– Откуда тебе знать?
– Действительно, – признал сыщик, испытывая неловкость. Он понятия не имел, как вести себя, что предпринять. Ему еще не приходилось ловить демонов. Хотя… не факт…
Вокруг дома стояла морозная тишь. На черном небе льдинками мерцали звезды. Снег в лунном блеске казался голубым.
Кто-то тенью скользил вдоль стены, и только звуки выдавали присутствие не призрака, но существа из плоти из крови. Хруп… хруп… скрипел под его ногами снег.
Тень свернула за угол, подкралась к пожарной лестнице и метнулась вверх по обледенелым металлическим ступенькам. Шаг… еще шаг, и вот оно, заветное окно. Тень уже пользовалась этим окном, когда проникала в дом. Оно только казалось закрытым. Рука в черной перчатке толкнула створку внутрь, и та бесшумно отворилась.
Тень ступила на подоконник, осторожно спустилась на пол. Оказавшись в комнате, она на ощупь двинулась вперед, оставляя мокрые следы. Ковер тут же впитывал талую воду.
Луч карманного фонарика осветил кресло, стену, шкаф… разбросанные в беспорядке вещи. Одну из них тень сунула за пазуху, а взамен оставила в шкафу небольшой сверток. Из ее губ вырвался удовлетворенный смешок.
Тень двинулась к выходу и прислушалась, прежде чем открыть дверь в коридор.
В щелку просочился желтоватый свет. На стуле, посапывая, дремал великан, которого, видимо, приставили сторожить хозяйскую спальню.
Сторож не пошевелился, когда тень выбралась в коридор и скрылась за дверями спальни, – только всхрапнул и засвистел носом.
Спальню тускло освещала луна. На большой кровати спала женщина. Тень приблизилась, достала из-за пазухи удавку и склонилась над спящей. За спиной тени раздался шум, но она не успела повернуться и… рухнула лицом вниз на женщину.
Та проснулась, взвизгнула, начала барахтаться, пытаясь выбраться из-под навалившегося на нее тела.
– Тише, тише… – успокаивающе произнес чей-то голос. – Все хорошо. Это я!
Зажегся свет. Женщина зажмурилась и в ужасе закричала. Она не могла понять, что происходит. Рядом с ней на постели ничком лежал человек. У кровати стоял Лавров.
– Кто это? Что… что вы здесь делаете? Что…
– Спасаю вашу жизнь, Катя.
Она безумными глазами уставилась на удавку, зажатую в руке бездыханного человека. Это был мужской галстук, который она недавно привезла мужу из Вереи. Купила просто так, от скуки. Галстук был дешевый и не понравился Прозорину, но он промолчал из вежливости. Вежливость с некоторых пор стала заменой их любви.
– Вы… у-убили его? – вскрикнула Катя. – Он мертв?
– Спросите лучше, что он хотел сделать с вами.
В коридоре кто-то изо всех сил колотил в дверь и требовал выпустить его. Катя узнала голос отца.
– Папа?.. Он здесь?.. Что со мной… у меня бред…
Она была ошеломлена и растеряна. Снотворное все еще продолжало действовать, и ее ум тормозил.
Туровский громко матерился и грозился выломать дверь, если ее сию минуту не откроют. К его воплям присоединились другие голоса.
– Кто кричал?..
– Да что здесь творится, в конце концов!.. – доносилось из коридора. – Убирайтесь!.. Ты кто такой, чтобы командовать!..
Кто-то пытался пройти, ему загородили дорогу.
– Вы куда?
– Пропустите…
Началась возня, которая быстро закончилась, и на пороге спальни показалась Глория. Все это время она ждала у лестницы, ведущей на второй этаж. За ее спиной топтались двое мужчин: хозяин дома и Санта.
Великан сделал все, как было приказано. Сначала пропустил Лаврова в комнату, где спала хозяйка, потом позволил зайти преступнику и закрыл на ключ Туровского. Когда из кабинета выскочил на крик жены Прозорин, задержал его на пару минут. Они вошли в спальню следом за Глорией.
Катя безуспешно пыталась закрыться одеялом, на котором лежал убийца. Лавров, оглянувшись по сторонам, подал ей халатик.
– Что происходит? – очнулся Прозорин, которого сдерживал Санта. – Да пусти же ты! Это мой дом! Моя спальня! Моя жена!
Ругань Туровского стала слышна отчетливее. Он требовал немедленно выпустить его и грозился стереть всех в порошок.
– Закройте дверь, – попросила Глория. – Я не хочу, чтобы нам мешали.
Великан послушно исполнил ее указание, для чего ему пришлось подтолкнуть вперед Сергея, который упирался.
– Странный мужик, – проворчал Санта. – То рвался к своей жене, а теперь его не затащишь.
Прозорин вел себя неадекватно. Его нервы сдали, и он перестал контролировать свои действия.
– Кто это? – протянул он руку к кровати. – Кто там… лежит?.. Катя!.. Катя!.. Что с тобой?.. Ты в порядке?..
Дабы избежать лишних вопросов, Лавров перевернул тело. Он-то сразу узнал нападавшего и немало удивился.
Катя с перекошенным лицом вцепилась в ворот халатика и отпрянула в сторону.
Глория удовлетворенно кивнула. Она не ошиблась. Это был тот, кого она ожидала увидеть.
Прозорин остолбенел, уставившись на поверженного врага. Его взгляд остановился на орудии несостоявшегося убийства, которое продолжал сжимать злодей.
– Мой галстук? Откуда здесь… мой галстук?
– Убийца взял его, чтобы вас обвинили в смерти жены, – пояснила Глория. – Вы избежали наказания за все предыдущие преступления, но от этого вам было бы не отвертеться. Туровский бы не позволил. Он сам вынес бы вам приговор и привел его в исполнение.
– Я никого не убивал, – побледнел Прозорин.
– Знаю. Но вы бы не смогли оправдаться.
– Черт возьми!.. Алексей!.. Что я ему сделал?..
– Остальных девушек тоже он убил? – глядя на оглушенного охранника, спросил сыщик.
– Да. Их тела он нарочно закопал там, где их мог бы спрятать хозяин сгоревшего дома. И сумочку Иры Кротовой туда же подбросил. Однако Прозорину удивительно везло. Никто его ни в чем не заподозрил, на трупы убитых прошлой зимой подружек никто не наткнулся. Никому не пришло в голову искать их на пожарище.
– Почему убийца не закопал Кротову там же?
– Неудача с подружками заставила его поступить по-другому. Он оставил тело Кротовой фактически на виду. Там, где обычно прогуливался верхом хозяин «Дубравы». Прозорин нашел труп не случайно, а по замыслу Алексея. Но что-то опять пошло не так, и потребовалась четвертая жертва.