— Я похож на ревизора? — спросил он у Петра Алексеевича.
— Ты на младшего моего похож. Мы ему стульчик такой же высокий купили, чтобы за столом с нами сидел.
Тут Живого спугнул звонок телефона. Паша моментально спрыгнул с кресла и даже стряхнул с сиденья несуществующие соринки.
— Я вышел, говорите после звукового сигнала, — произнес автоответчик. Вслед за этим раздался отдаленный звук выстрела — видимо, это и был звуковой сигнал.
В ответ полилось нечленораздельное бульканье, превратившееся в очередь отборного мата. Затем трубку повесили. Автоответчик снова выстрелил и отключился.
Тут, словно в ответ, за дверью послышалась ругань еще более высокой пробы. Дверь распахнулась, и в кабинет вошла точная копия Шрека — как если бы с него смыли зеленую краску и одели в дорогой деловой костюм.
— Михал Иваныч, — представился Шрек, пожимая по очереди руки гостям. — Очень рад, что нашли, так сказать, время. Присаживайтесь, присаживайтесь, как говорится, по-простому.
Мэр демократично уселся напротив, на таком же стуле, что и посетители.
Некоторое время обе стороны молча изучали друг друга. Потом Лиходумов достал из кармана пиджака флягу, отхлебнул, не предложив гостям, вытер губы и приступил к разговору:
— У нас тут... — он изобразил пальцами кавычки, как будто подбирая нужное слово, — неприятности. Надо лично ехать, разруливать. Так что интервью прямо сейчас дать не получится, лучше на вечер перенесем. Мы как только косорылых... принудим к миру, так будет время... на разговоры.
Мэр все время делал паузы. Было видно, что он привык общаться в более экспрессивной манере и теперь с трудом подбирает синонимы к некоторым словам.
— А что у вас случилось-то? — спросил Живой.
— Да эта... мать... чрезвычайная ситуация. Не народ у нас, а какие-то, извините мой французский, мерды. Бегаешь целый день, как сявка, заботишься о них, а они...
После этой фразы мэр долго сгибал и разгибал пальцы, подбирая подходящее слово. Паша было решил, что его заело окончательно, но нет:
— ...в Красную Армию! — неожиданно выпалил Лиходумов, а затем продолжил литературным языком: — Вы уже ознакомились с городом?
— Конечно, — любезно подтвердил Савицкий.
— И как вам наш пресс-релиз?
— Какой пресс-релиз? — удивился Паша.
Мэр снова зашевелил пальцами и даже изменился в лице — казалось, он сейчас позеленеет и станет настоящим Шреком, но он сдержался и на этот раз, только изо всей силы ударил кулаком по селектору.
— Шурка! Пресс-релиз тащи!
На уже знакомом серебряном подносе была принесена кожаная папка с золотым тиснением «Пресс-релиз». Открыв ее, Паша обнаружил распечатку страницы из Википедии.
— А, это мы уже видели, — разочарованно сказал он. — И про воздух, и про закуску.
— Ну а что, хорошо же придумано? Образно! — самодовольно сказал мэр. — И все запятые на месте.
— Хорошо, но мало. Что мы узнаём о городе из этой фразы? Да ничего. Неправильное позиционирование продукта...
Свернув на свою любимую тему, Живой забылся, раскраснелся и начал бурно жестикулировать. Дреды выбились из-под резинки, но он этого даже не заметил. Петр Алексеевич предостерегающе наступил ему под столом на ногу, потом толкнул локтем, но Пашу было уже не остановить.
— Так, блин, кто спорит? — неожиданно согласился с ним Лиходумов. — Базара нет — земля наша велика и обильна, а хорошего пиара на ней днем с огнем... Я уже шесть пресс-секретарей сменил. Такие, знаешь... неумные люди все время попадаются. Просто... неумный на неумном.
— А что если сделать акцент на повальной грамотности жителей Краснопырьевска? Вот у вас на стене дипломы...
— Да, так сказать... В детстве... был отличником, — смущенно улыбнулся мэр.
— И мы обратили внимание на то, что у вас в городе все объявления, вывески, граффити и даже неприличные надписи выполнены в точном соответствии с правилами русской орфографии, — загибал пальцы Паша.
— Ну так их же дрючили, блин, столько лет! — ухмыльнулся мэр.
— Вот с этого и начнем строить положительный образ города.
— С того, что мы их дрючили?
— С того, что грамотные все. Краснопырьевск — новая культурная столица России. Вы позволите? — не дожидаясь разрешения, Паша уселся за стол Михал Иваныча и придвинул поближе клавиатуру. — Идите сюда, сейчас поработаем над вашим имиджем в режиме онлайн. Ну и вам, конечно, тоже придется поднапрячься. Слова-то нужные я вам накидаю, не вопрос. Но чтоб ваш город воспринимали всерьез — нужны действия. Ну, там, не знаю, фестиваль замутить, образцово-показательную библиотеку открыть, премию какую-нибудь учредить. За... типа... ну сами придумайте, за что вам будет приятно вручать премию.
Открыв Википедию на странице, посвященной Краснопырьевску, Паша залогинился и принялся править текст на глазах у изумленного мэра.
— Значит, про девяностые годы вообще убираем, ну, криминал всякий, на фига вам это, правильно? А сюда надо вместо этой морды поставить фотографию памятника букве «Н». Сейчас, вот тут у меня в блоге она висит. О, уже пятьсот комментов! Неслабо! Так, сюда фото. Теперь давайте причешем отдаленное прошлое. Начнем с Долгорукого...
Мэр Краснопырьевска стоял рядом с Пашей, уверенно переписывающим историю его города, и смотрел на него, как на спустившееся с неба божество.
— Кстати, об истории, — вмешался в творческий процесс Петр Алексеевич. — Видите ли, Михаил Иванович, мы проводим независимое историческое расследование по поводу личности юродивого Вакха Волосатого, жившего в Пырьевске в семнадцатом веке.
— Чё? — уставился на него Лиходумов. — Какое, на хрен, расследование в моем городе?
— Независимое. Историческое, — повторил Петр Алексеевич.
— Так, а вот мне из вашей редакции звонили — это что вообще было? — напрягся мэр. — Вы вообще от кого?
— Все правильно, это про нас вам звонили, — заерзал Живой, отчаянно подмигивая недогадливому Савицкому. — Просто так принято говорить, что мы проводим независимое расследование. Кстати, про Вакха в самом деле надо написать побольше. Занятная фигура. Значит, так, что мы знаем о нем? Подсказывайте!
— Сейчас узнаю! — рыкнул Шрек.
Он достал из кармана крошечный мобильный телефон, потерявшийся в его ладони, потыкал пальцем в сенсорный экран и дождался ответа.
— Здрасьте... — расплылся он в умильной улыбке, как будто невидимый собеседник мог его видеть. — Мне Дуню Уайльд... Да... Это вы? Не узнал, богатой будете... О, за этим дело не станет! Да. А ваши молодцы уже у меня. Как не может быть? Почему? Завтра? А кто же это у меня? Ах, вот оно что! Понял. Ну, здоровья вам крепкого, Дунечка. Да. Уже перевел. В два платежа. Как договорились. Жду!
Мэр убрал телефонную трубку в карман. Повисла неприятная пауза. Паша сполз с кожаного кресла и бочком отошел к Петру Алексеевичу.
— Какой, на хрен, Вакх? У меня тут...
Мэр больше не мог сдерживаться. Победитель районных, областных и всероссийских олимпиад по русскому языку четко, внятно и предельно грамотно, хотя и непечатно, объяснил самозванцам, где их место, куда им следует идти прямо сейчас, откуда они есть пошли и как именно умрут, если не вернутся к стандартным формам гетеросексуальной копуляции.
После этой речи мэр покинул кабинет. Дверь закрылась за ним бесшумно, но в ушах независимых исследователей прозвучали раскаты грома.
— Сейчас, командир, нас будут отстреливать, — грустным и тихим голосом сказал Паша.
Но отстреливать их никто не стал. В кабинет вошла секретарша Шура в сопровождении двух крепких мужчин с деревянным выражением на лицах. Секретарша снова стала похожа на неулыбчивую снайпершу.
— Посторонних прошу очистить помещение! — сухо сказала она.
— Что значит — очистить? И кто это — посторонний? Сначала булками кормят, а потом — очистить? — возмутился Паша. — Мы журналисты! Столичные! Приехали создавать позитивный образ города Краснопырьевска.
— Мы вам очень благодарны. А теперь — покиньте помещение, — повторила секретарша. — Мальчики, помогите гостям найти обратную дорогу.
Мордоворот, стоявший по левую руку от Шуры, ухватил за плечи Живого. Мордоворот, стоявший по правую руку, крепко взял под локоть Петра Алексеевича. Не обращая внимания на возмущенные вопли столичного журналиста, гостей вывели к посту охраны.
— Чего зеваешь, морда? — обратилась к охраннику Шура. — Вот этих — не пускать, еще раз если полезут. Всё!
— Вы будете отвечать перед Страсбургом, Гаагой, Обамой и далай-ламой! — закричал Паша, когда их вытолкнули на улицу.
Но никто его не услышал.
Мимо снова пронесся отряд пожарных. На этот раз дядька Черномор бежал посередине.
Глава 24 Снова в церкви
Оставшись без Паши и его всезнающего прибора, Вера и Костя побрели по городу куда глаза глядят. Глаза Бабста не могли спокойно смотреть на храм Спаса-на-Понтах, и поэтому он сразу свернул с Соборной площади в ближайший переулок.
Тут обнаружилось любопытное для жителей мегаполисов свойство Краснопырьевска. Стоило отойти от центра всего на каких-нибудь двести метров, и город приобретал совершенно деревенский вид: вдоль улиц тянулись заросшие репейником глухие заборы, а за ними виднелись крыши одноэтажных домиков.
— Настоящая Азия! — ахала парижская княжна, обходя лужи.
Впрочем, Маша Голубкова на этот раз была полностью солидарна со своей героиней: за пределы Третьего московского транспортного кольца ей доводилось выбираться крайне редко.
Как и парадная европейская часть города, по которой они прогулялись утром, азиатская часть тоже сохраняла следы недавних военных действий. Заборы были опутаны сверху спиралями колючей проволоки, иногда попадались железные шипы, пики и зацементированное битое стекло. Почти на каждых воротах была нарисована собака. раззявив пасть в улыбке, она обращалась к прохожим с какой-нибудь остроумной репликой:
Я БЕГУ ОТ ДОМА ДО ВОРОТ ДВЕ СЕКУНДЫ!
А ТЫ?