– А это покрыто мраком неизвестности. Следующий!
В это время другой старшеклассник сердито допрашивал девчонку в брюках:
– Ну ты говори толком, в какую секцию хочешь записаться?
Та пожимала плечами:
– Ну конечно, в ту, которая поинтересней.
– Ну, а что тебя больше интересует? Электроника? Ботаника? История?
– Ну… ну, меня вообще наука интересует. Старшеклассник приподнялся:
– Ты что, совсем дурочка, да?
Тут рыжий парень обернулся к нему:
– Ну чего ты волынишься с ней! Ведь сказал тебе Яков Дмитриевич – записывай всех подряд, вот и записывай! Это же мероприятие для галочки проводится.
У Зои запершило в горле, даже глазам стало горячо. Ей вспомнился скандал, который устроил Павлов из-за Нюськи, вспомнилось, как её упрекали тогда, что она «проводит мероприятия для галочки», и вот теперь она снова услышала это противное выражение.
Закусив от досады нижнюю губу, Зоя двинулась дальше. Навстречу ей шёл Яков Дмитриевич с очень красным лицом, рядом с ним – Надежда Сергеевна.
– Безобразная затея, родненький мой!.. – говорила замдиректора. – Бюрократическое мероприятие! И как только в гороно додумались до такого!
– Совершенно с вами согласен, – пыхтел Яков Дмитриевич. – Целиком и полностью сог… – Увидев Зою, он не договорил. Он вдруг поднёс обе руки к ушам и что-то быстро затолкал в них двумя большими пальцами.
– Здравствуйте, Яков Дмитриевич! – сказала Зоя и прошла мимо.
Она, конечно, не поняла, что сделал Яков Дмитриевич, зато Надежда Сергеевна догадалась. Прижав руки к сердцу, она в страшном изумлении уставилась снизу вверх на директора:
– Яков Дмитриевич!.. Родненький! Что это? «Слип камли»?
Яков Дмитриевич ничего не слышал, он смотрел вслед Ладошиной. Лишь когда она отошла далеко, он вынул из ушей розовые комочки.
– Яков Дмитриевич… – слабым голосом повторила Надежда Сергеевна, – это… это ведь «Слип камли»!
Директор помолчал, подумал.
– Да, Надежда Сергеевна, «Слип камли». И… когда кончится эта заваруха, я вам всё объясню.
И вот Зоя увидела Гену Данилова, а с ним всех членов «инициативной группы» да ещё Лёшку Павлова. Они стояли тесной кучкой у стены. Веня держал подзорную трубу, у Валерки в одной руке был портативный кассетный магнитофон, а на указательном пальце другой руки торчала какая-то нашлёпка, от которой к магнитофону тянулся провод. Круглая Отличница держала свёрнутую в трубку тетрадь – это была её работа о пустельге. На глазах у Зои к Гене подошёл небольшого роста парнишка, держа перед грудью здоровенный ящик с наклонной передней стенкой. На этой стенке были укреплены цветные изображения различных дорожных знаков, под каждым знаком была карточка с какими-то надписями, а рядом с каждой карточкой торчало несколько кнопок.
– Данилов, – сказал мальчишка, – куда мне её поставить? Где будет выставка?
– Что это у тебя? – спросил в свою очередь Гена.
– Машина. Экзаменующая. Проверяет знание дорожных знаков. А если ей другую программу задать, может по другим предметам экзаменовать. Где будет выставка? Куда её поставить? Я с ней хожу, хожу, и никто ничего не говорит.
– Выставка отменяется, – мрачно сказал Гена. – Умники руководители не предусмотрели, как её организовать.
– Ну так что же, мне с ней так и таскаться?
– Видишь, другие тоже таскаются. – И Гена указал на Лялю, Веню и Валерку.
Конструктор ушёл обиженный. Тут Павлов увидел Зою и усмехнулся:
– Ну, Ладошина, твой директор даёт!
– Какой это «мой директор»? – спросила она, а сама как-то поджалась.
– Ну директор Дворца пионеров.
– Не понимаю. Ты говори ясней: в чём дело?
Павлов постукал себя кулаком по лбу:
– Ведь это нужно быть идиотом круглым, чтобы устроить такую фигню.
– Какую фигню?
– Да ты пойми, – сказал Валерка, – он же ни одного дня не дал для подготовки!
Зоя промолчала. Ей было ясно, что это не Яков Дмитриевич, а она не дала времени на подготовку, приказав ему всё устроить «завтра».
– А ты знаешь, какие штучки он ещё выделывает? – сказала Ляля. – Он дал распоряжение записывать «всех желающих», без разбора…
Веня добавил:
– Будь ты изобретатель великий или будь ты болван круглый.
Зоя снова промолчала. Она понимала, что и эти слова относятся к ней – ведь это она приказала записывать именно всех желающих!
– Отсюда вывод, – закончил Гена. – В «Разведчике» не будет заниматься никто из пионерского возраста. Всем, – он кивнул на толпу в коридоре, – тут не уместиться.
И Зоя почувствовала, что она краснеет, краснеет от носа до ушей, краснеет так, словно ребята понимают, что виновницей всей этой глупости является она. И тут ещё она увидела, что Родька Маршев, единственный, кто не принимал участия в разговоре, очень пристально смотрит на неё. Смотрит и, несомненно, видит, как она краснеет. Ей захотелось как можно скорее убраться подальше от этого пристального взгляда. Зоя повернулась и, ничего не сказав, ушла в ближайшую комнату. Она очутилась в секции бионики.
Здесь, окружённая группой мальчишек и девчонок, стояла молодая женщина в чёрных брюках и в чёрном свитере. В руках она держала светло-жёлтый предмет, похожий на череп фантастической гигантской птицы. Женщина раздражённо говорила:
– Ну, ребята, вы будете слушать или нет? Если вам не интересно, пожалуйста, уйдите! Итак, вы видите череп дельфина. Нам привёз его с берега Чёрного моря Саша Мельник. О том, как Саша добыл этот череп и почему он заинтересовался именно дельфинами, я вам расскажу как-нибудь позднее. Но сейчас давайте обратим внимание на вот это углубление во лбу черепа… Ребята, ещё раз повторяю: тем, кому неинтересно, уйдите и не мешайте слушать остальным!
И в самом деле, вокруг молодой женщины с черепом дельфина в руках стояло человек тринадцать, но только треть из них слушали внимательно. Остальные вертели головами, шмыгали носами, толкали друг друга локтями, кивая на диковинные предметы, стоящие на полках.
– Так вот, это углубление в черепе учёные связывают с так называемой звуколокацией – со способностью дельфина генерировать волны ультразвуковой частоты и с их помощью…
– Чёрт! Кто тебя трогать просил?.. – раздался крик в дальнем углу.
Зоя обернулась. Там тоже стояла небольшая толпа, и над этой толпой с треском взлетело в воздух что-то похожее на птицу. Не на авиамодель, а именно на птицу, потому что крылья этой штуки были эластичные и подвижные. Сделав ими несколько взмахов, «птица» ткнулась в голову одного из зрителей и упала.
– Вера Алексеевна, ну что тут делается! – закричал Инсаров, тот самый, которого Тигровский просил поддерживать порядок. – Я им говорю – ничего не трогать, я сам махолёт покажу, а этот дурак… А ну, отваливай отсюда! Вали! – Инсаров схватил за шиворот Перпетуум-мобиле и вытолкал его из комнаты.
Зоя вышла за ним. Гены, Валерки, Ляли и Вени уже не было, ушёл и Павлов, но Родя стоял на прежнем месте. Когда Зоя пошла по коридору и оглянулась назад, она заметила, что Маршев следует в том же направлении. «Что он, за мной, что ли, ходит?» – подумала Зоя и, чтобы проверить это, зашла в лабораторию электроники и автоматики.
– Ребята, чего тут? Ребята, ребята, чего тут?
– Становись в очередь – узнаешь.
Тут Зоя обратила внимание, что вся толпа представляет собой две беспорядочные очереди, теснившиеся к двум стоявшим поодаль друг от друга столам. За каждым столом орудовал старшеклассник. Один из них был весел и говорлив, а другой, наоборот, угрюм и немногословен. Забыв на минуту о Роде, Зоя обогнула очередь и стала сбоку от столов, чтобы посмотреть, что там делается. Весёлый парень держал на уровне лица небольшой ящичек, от которого свисал провод с болтавшимся на нём наконечником, похожим на шариковую ручку. Парень кричал:
– Итак, уважаемые дамы и господа, перед вами темпокинестезиометр. Давайте повторим хором и по складам! Итак, темпо… три-четыре!
– Темпо! – довольно дружно откликнулась очередь.
– Кине!.. Три-четыре!
– Кине! – ещё дружнее крикнуло три десятка голосов.
– Сте-зи-о-метр! Три-четыре!
– Сте-зи-о-метр!
В стороне стоял мрачный мужчина с тёмной шевелюрой и в очках с толстой оправой. Это был, как видно, руководитель секции.
– Фёдор! – сказал он. – Хоть бы ты балагана не устраивал. И так тошно!
– А я могу уйти, Марк Соломонович, – дерзко ответил парень. – Я пришёл сюда над аппаратом работать, а не этих развлекать. Итак, продолжаю: прибор создан по просьбе болгарских учёных. Предназначен для определения глазомера и точности движения руки. Видите на этой панели три кнопочки? Испытуемый должен быстро, с размаху ударять наконечником поочерёдно по каждой из кнопочек. Попал в кнопочку – срабатывает счётчик точных ударов; попал в панель – срабатывает счётчик промахов. Мадам, прошу вас! Я начну считать, а вы с каждым моим счётом поочерёдно ударяйте по кнопкам. Итак, приготовились!.. Раз, два, три, четыре, пять… – Досчитав до десяти, парень скомандовал «стоп!» и объявил: – Неважная точность: всего четыре попадания. Следующий, прошу!
За соседним столом проверялась координация движений. Здесь стояла вертикальная пластмассовая панель с наклеенными на неё большими, вырезанными из фольги цифрами: пятёркой и нулём. Держа в каждой руке по наконечнику с проводом, испытуемый должен был одновременно обвести левым наконечником ноль, а правым – пятёрку. Если один из наконечников соскальзывал с цифры, раздавался резкий сигнал, похожий на автомобильную сирену.
– Иди! Следующий! – тут же говорил сердитый парень.
Зоя направилась к выходу. В толпе ребят Маршева не было, однако стоило ей выйти в коридор, как она увидела его недалеко от двери. На Зою он не смотрел. Она двинулась в противоположный конец коридора и, сделав несколько шагов, оглянулась – Родион Маршев следовал за ней.
В другой раз такое преследование польстило бы Зое, ей бы показалось, что оно вызвано немым преклонением перед её красотой и богатством души, но сейчас она почувствовала, что Маршев следует за ней, пожалуй, не оттого, что его сердце в огне. «Чего он таскается за мной, дурак с веснушками?» – подумала она сердито и тут же решила пройти в дальний конец коридора, зайти в фотолабораторию и, если Родька сунется туда за ней, напрямик задать ему этот вопрос.