Сначала Дженна хотела сесть в старое кресло у огня и подождать, пока там снаружи все сдадутся и уйдут, но почему-то ей казалось, что в этом кресле ей сидеть не положено… пока. Она прошлась по маленькой комнате, пока дремала старая королева, забыв о присутствии своей прапрапрапрапрапрапрапрапрапрапрапрапрапрапрапрапрапрапраправнучки.
Дженне захотелось полюбопытствовать, изменилась ли как-то кладовка для нестойких снадобий и особых ядов. Она заглянула внутрь и вместо пустых полок, к которым привыкла, увидела кладовку, полную изящных маленьких склянок из стекла самых разных оттенков синего, зеленого и красного цвета. Они сверкали на свету от камина, и в каждой бутылочке была позолоченная пробка – длинные ряды блестящих пробок мерцали, как золотая цепь.
Заинтригованная увиденным, Дженна прошмыгнула в кладовку, и дверь за девочкой закрылась. Едва это случилось, как на нижней полке зажглись крошечные свечки и кладовка наполнилась светом. Дженне захотелось посмотреть, что тогда хранилось в ящиках из красного дерева, и она открыла один из них. Оказалось, что он доверху забит золотыми монетами, но они пахли мятными шоколадными конфетами. Дженна взяла одну монетку, соскребла золотое покрытие и попробовала лизнуть темный горький шоколад. Не в силах удержаться, она бросила мятную конфету в рот. Конфета растаяла и обрела самую потрясающую смесь вкусов мяты и шоколада. Дженна закрыла ящик, чтобы не соблазняться сладостями, и один за другим открыла остальные сундучки. В них на мягкой непряденой шерсти аккуратно лежали разные бутылочки.
Всерьез задумавшись, а не взять ли все-таки еще одну мятную конфетку, Дженна открыла нижний ящик и… слишком поздно услышала знакомый щелчок. Дверь кладовки закрылась на замок, и Путь Королевы пришел в действие. Свет погас, и тут кто-то наступил Дженне на ногу… и закричал. Очень громко.
– А-а-а!!! Брода, Брода! Мамаша в чулане! Она пришла! А-а-а!!!
Дверь кладовки резко распахнулась, и девочка с криками выбежала прочь. Дженна, у которой звенело в ушах, осторожно выглянула из кладовки, и ей предстало невиданное зрелище: девочка, похожая на нее как две капли воды, обхватила за шею очень красивую женщину с длинными черными вьющимися волосами и ярко-голубыми глазами ведьмы.
– Тише, тише, Эсмеральда, – успокоила ее молодая женщина и ласково погладила девочку по голове, – уйми свой страх. Тебе ничто теперь не грозит, и твоя мама не посмеет прийти сюда, потому что знает, что твоя бабушка это запретила. Тсс, тише. Ой!
Брода Пай испугалась, увидев, как из кладовки для нестойких снадобий и особых ядов выходит еще одна Эсмеральда.
– Э-э… здрасте, – нерешительно сказала Дженна.
Эсмеральда уставилась на Дженну, а Дженна уставилась на Эсмеральду. Дженна не могла поверить, что видит не свое отражение в зеркале. Они были одного роста, их темные волосы были одной длины, и они носили одинаковые золотые обручи на голове.
Вдруг Эсмеральда разревелась:
– Мое время пришло! Я вижу своего двойника! Все потеряно… А-а-а!
– Тише, Эсмеральда! – сердито воскликнула Брода Пай. – Это не твой двойник, взгляни на ее обувь.
Эсмеральда уставилась на коричневые сапожки Дженны и презрительно наморщила нос. Все-таки яблоко от яблони не далеко падает.
– Обычные коричневые сапоги, – сказала Эсмеральда, как будто Дженны тут и не было.
Дженна опустила взгляд на свои сапоги. А они ей нравились, вот уж не чета глупым туфлям, которые носила Эсмеральда: какие-то жуткие блестящие красные калоши с такими длинными мысами, что их за ленточки привязывали к ноге, чтобы девочка не спотыкалась на каждом шагу.
– Кто ты такая? – Брода прервала размышления Дженны по поводу обувки Эсмеральды.
– Меня зовут Дженна, – ответила девочка.
– По твоему золотому обручу и твоей красной одежде можно судить, что ты принцесса, если не считать сапог, – сказала Брода. – Но как такое возможно?
– Я и есть принцесса, – сердито буркнула Дженна. – И в моем времени мы носим сапоги.
Брода Пай привыкла к разным происшествиям, которые случались у нее в сторожке, так как Болота Песчаного Тростника были еще более дикими, чем во времена Дженны. Здесь жили всевозможные духи и существа, и иногда они забредали в Домик смотрительницы. Брода решила, что Дженна одна из них, – дух давно умершей принцессы, который бродит по Болотам, возможно в поисках лодки-дракона. Брода видела, что Дженна принадлежит к почти материальным призракам – она вспыльчива, и поэтому ее следует ублажить, предложив кушанья и напитки.
Женщина исчезла на кухне, оставив Эсмеральду и Дженну вдвоем. Между ними возникло неловкое молчание, а потом Эсмеральда, которая была очень практичной и поняла, что Дженна выглядит слишком реально для призрака, сказала:
– Ты и вправду принцесса?
Дженна кивнула.
Эсмеральда что-то слышала об опытах Марцеллия.
– И ты из времени, которое придет? – спросила она.
Дженна снова кивнула.
Эсмеральда крепко задумалась и поинтересовалась:
– Поведай мне… А моя мамаша еще правит в том времени, которое придет?
Дженна отрицательно мотнула головой.
– Не правила, когда я уходила, – сказала она. – Но в прошлом месяце вдруг явился ее дух. Теперь я опасаюсь, что если не вернусь, то она станет королевой.
– Тогда ты должна вернуться, – заключила Эсмеральда, как будто словами можно все решить. – Смотри же, Брода принесла нам свои мясные сладости. Она оказывает тебе большую честь.
Брода вернулась с подносом, на котором стояли высокие стаканы с горячим мутноватым напитком и золотая тарелочка с изящными розовыми и зелеными сочными сладостями под сахарной пудрой. Она предложила угощение Дженне, и девочка взяла что-то розовое. Дженна никогда не ела ничего подобного. Гладкое, но вязкое, это угощение одновременно сочетало ароматные вкусы розовых лепестков, меда и лимона. Мутноватый напиток оказался не таким вкусным. Он был горький и горячий.
Дженне понравилось сидеть у огня с Бродой. Она чувствовала себя в тепле и безопасности, как всегда бывало в Домике смотрительницы. Но она знала, что скоро должна уйти. Здесь она не найдет Септимуса.
– Теперь я вынуждена вас покинуть, – сказала Дженна, привыкая к официальному языку. – Но я благодарю вас за гостеприимство.
Брода Пай склонила голову, испытав облегчение, что дух принцессы доволен. А потом, как полагалось при визитах духов, она произнесла прощание.
– Прошу, прекрасная принцесса, не уходи из этого дома с пустыми руками. Проси у меня чего хочешь, и для меня будет честью исполнить любое твое желание, – сказала Брода, надеясь, что Дженна не попросит ее новое чудесное ожерелье из жемчуга, которое недавно прислал ей Марцеллий. Эх, надо было спрятать в карман, пока была на кухне… Но теперь уже поздно, и Брода затаила дыхание в ожидании ответа призрака.
Было кое-что, чего Дженна хотела больше всего на свете (кроме того, чтобы найти Септимуса), и она знала, что только здесь это можно получить.
– Я желаю… – медленно произнесла она, пытаясь подобрать нужные слова.
– Да? – Брода Пай уже сидела как на иголках, нервно теребя ожерелье.
– Я желаю знать, как оживить лодку-дракона.
Брода Пай громко и облегченно выдохнула.
– Воскресить? – переспросила она.
– Не совсем. Он еще жив. Он дышит, но не движется.
– Он говорит?
– Очень слабо. Как будто шепот на ветру, – ответила Дженна, понемногу осваивая старомодную манеру общаться, которая ей уже начинала нравиться.
– Останься здесь еще на несколько минут, и я принесу тебе снадобье, – сказала Брода и, пока Дженна не передумала, бросилась в кладовку.
Дженна услышала, как Брода открыла люк и спустилась по старой лестнице, которая вела к лодке-дракону в темный и пустынный подземный храм.
Наступила тишина, и Эсмеральда сказала:
– Мамаше не нравится лодка-дракон, но мне она понравится. Я знаю, что она будет со мной говорить, когда придет время. Пусть даже сейчас она не говорит с мамой, хотя та кричит и подлизывается каждый День середины лета.
Дженна улыбнулась. Она знала, что лодка-дракон хорошо разбирается в людях.
Вернулась запыхавшаяся Брода, от нее пахло затхлыми подземными коридорами. Она поставила на стол старую потрепанную коробку и подозвала к себе Дженну. На коробке было написано: «Последнее средство». Брода пробормотала отпирающее заклинание и подняла крышку. Внутри лежал знакомый кожаный мешочек.
– Это «Растроение», – разочарованно сказала Дженна, – мы уже пробовали.
Брода впечатлилась ее словами.
– Ты мудрый дух для твоих нежных лет, – заметила она и достала три золотые чаши с голубой эмалью по краям.
Она разложила чаши на столе и, к удивлению Дженны, принесла еще какую-то зеленую бутылочку.
Дженна взяла ее в руки. На ярлычке было написано: «Тройное Оживление».
– Не видела его раньше, – сказала она.
– Значит, ты не видела и растроение, – усмехнулась Брода. – Без этого ничего не получится, хотя сильной магикой можно чего-то добиться.
– А можно мне взять только бутылочку? – спросила Дженна.
– Конечно можно, – кивнула Брода. – В королевской кладовой таких еще много. Бери на здоровье, принцесса.
– Благодарю.
Брода ждала, когда дух принцессы покинет их. Она боялась, что дух попросит что-нибудь еще. Иногда попадаются жадные духи. Однажды Брода повстречала духа купца, и он забрал у нее всю коллекцию наперстков, а потом еще вернулся за лучшими иголками.
Дженна понимала, что Брода ждет ее ухода, но сказала:
– Есть еще кое-что…
Брода сникла. Ну вот, и этот дух – жадюга. С виду вроде и не скажешь, но с духами не угадать.
– Что? – резковато спросила она.
– У вас есть Водяной? – сказала девочка.
Брода удивилась.
– Ты хочешь взять Водяного? – не веря своим ушам, спросила она.
Но духу принцессы нельзя отказывать. Брода распахнула входную дверь. Снаружи запахло сыростью и болотами, и Дженна вдохнула любимый запах. А потом испуганно подскочила. На пороге столпилась дюжина, если не больше, маленьких водяных, и все смотрели на нее коричневыми глазками, поблескивая в свете фонаря грязными носами.