– Надо сходить в Башню Волшебников и повидаться с ним.
Сайлас подобрал свой балахон, высоко поднял свечу и направился к двери в дальнем конце чердака.
– Его там нет, Сайлас, – сказал Гриндж и бросился за ним. – Он ушел в Лазарет. Достал вроде какое-то лекарство от заразы. Сайлас, мы должны разобраться с портретом, а то мне влетит.
Приятель даже не обратил на него внимания. Сайлас кинулся вниз и споткнулся несколько раз на неровном полу, пробираясь между сломанными и прогнившими досками. И вдруг Гриндж сказал такое, чего Сайлас никогда от него не слышал:
– Ты должен разобраться с картиной, Сайлас… Пожалуйста!
Сайлас замер:
– Что ты сказал?
– Что слышал.
– Хм, видно, дело и впрямь серьезное. Ладно, пошли, Гриндж. Разберемся с твоей картиной.
Снять портрет Этельдредды со стены оказалось не так уж легко. Сайласу почудилось, что у портрета как будто бы есть свой разум, который не хочет, чтобы холст снимали. В конце концов Гриндж потянул что было силы и стащил картину со стены – вместе с огромным куском гипса и крючком. А потом, сдобрив процесс тем, что Сара Хип презрительно называла бранью, Сайлас и Гриндж потащили упрямый портрет на чердак.
– У этой штуки как будто руки выросли, – ворчал Гриндж, когда они протиснулись в один очень тесный угол. – Он как будто цепляется за перила.
– Ой! – вдруг вскрикнул Сайлас. – Перестань пинаться, Гриндж! Больно же!
– Это не я, Сайлас. И ты тоже прекрати пинаться!
– Вот еще, Гриндж! Мне что, больше делать нечего? Пинать твои коротенькие ножки? Эй! Это мое колено! Еще раз пнешь, Гриндж, и я…
– Что, Сайлас Хип? А? А?
Когда Сайлас и Гриндж дотащили-таки портрет до двери чердака, они оба были в синяках и уже собирались подраться. Прислонив портрет к стене, они свирепо уставились друг на друга, а портрет уставился на них.
– Это она? – пробормотал Гриндж спустя пару минут. – Уж не знаю, как она умудрилась, но это она нас пинала!
– Я бы не удивился, – ответил Сайлас, принимая предложение о мире. – Пошли, Гриндж, надо отдохнуть, доделаем потом. Сыграем в шустрые шашки?
– Улучшенная версия? – спросил Гриндж.
– Улучшенная.
– И никаких мини-крокодилов?
– Никаких.
Этажом ниже Дженна и сэр Хирворд прислушивались к топоту над головой. Дженна вернулась во Дворец, но, не найдя Сайласа и Сары, пошла к сэру Хирворду. Он, как всегда, был на своем посту, наполовину скрытый в тени, и стоял, прислонившись к длинному гобелену, который висел у дверей.
– Доброе утро, прекрасная принцесса. Крысы во Дворце совсем разжирели, скажу я вам, – проворчал рыцарь и ткнул сломанным мечом в потолок. В тот же миг Сайлас попал ногой между прогнившими досками.
– Доброе утро, сэр Хирворд, – поздоровалась Дженна, которая привыкла к шуму на чердаке с тех пор, как Сайлас завел там свою колонию шашек. – Похоже на двуногих крыс в сапогах.
Сэр Хирворд посмотрел на Дженну, как будто искал ответ на волнующий вопрос.
– Вы благополучно вернулись? – поинтересовался он. – Помнится, вы не ночевали здесь вчера, и позавчера тоже. Это были две долгие ночи, и никто не знал, где вас искать. Рад вас видеть. А этот рыжий коврик вы привезли как сувенир из путешествия? Очаровательно.
– Это кот, сэр Хирворд, – сказала Дженна и продемонстрировала рыцарю кота.
Сэр Хирворд уставился на комок рыжей шерсти. Уллр безучастно взглянул на призрака, но видел только время пятьсот лет назад.
– Бедный котик, – заметил рыцарь.
– Знаю, – ответила Дженна. – Он как будто отсутствует.
– Вероятно, у вашего кота зараза?
Дженна грустно покачала головой:
– Я думаю, он просто скучает… Как и я.
– Вы сегодня очень меланхоличны, принцесса. Но я готов поднять вам настроение. Скажите-ка, какая разница между слоном и мандарином?
– Ну, слон такой большой и серый, у него есть хобот, а мандарин маленький и оранжевый.
Рыцарь сник.
– Да ладно, я шучу, – сказала Дженна. – Я не знаю. Ну и какая разница между слоном и мандарином?
– М-да… Я не стал бы посылать вас за покупками. Ха-ха!
– Хе-хе, сэр Хирворд… Вы разве не знаете, где я была?
Рыцарь как будто не хотел отвечать. Он ковырял мечом свой ботинок и теребил отставшую накладку от доспехов.
– Вы одна это знаете, принцесса. И где, скажите мне?
– Я была здесь, сэр Хирворд. И вы тоже.
– А?..
– Я была здесь пятьсот лет назад.
Сэр Хирворд, который как старый призрак уже становился прозрачным, чуть не исчез совсем. Но он взял себя в руки и сказал:
– И вы вернулись! Целой и невредимой! И прошло только два дня! Это чудо, принцесса Дженна, и с моих старых плеч свалился камень. С тех пор как вы сказали, что вас зовут Дженна, я боялся, что однажды вы исчезнете и больше никогда не вернетесь.
– А вы никогда не говорили об этом.
– Я подумал, что вы не захотите такое услышать, принцесса. Лучше не знать, что уготовило нам будущее.
Дженна подумала о том, что Марцеллий Пай знает, как ему придется провести пятьсот холодных мрачных лет одному на Старом пути, и кивнула.
– У меня осталось столько вопросов о прошлом, сэр Хирворд.
– Только давайте по порядку, принцесса. Я ведь уже стар, и память меня подводит.
– Тогда сегодня только один вопрос. Хьюго благополучно добрался домой?
– Хьюго? – задумался Сэр Хирворд.
– Вы помните Хьюго? Он был с нами. Точнее, с Септимусом. На нем была форма дворцового слуги, она еще была ему велика.
– Ах да! – Сэр Хирворд улыбнулся. – Я помню Хьюго. И его мать была тоже очень рада его видеть.
– Замечательно! Хьюго такой милый.
– Да. Потом он стал очень искусным лекарем и говорил, что все это благодаря юному Септимусу Хипу. Ну, что же я вас задерживаю? Вы ведь хотите пойти в свою комнату и отдохнуть.
Дженна покачала головой. У нее в памяти еще были свежи воспоминания о крошках-принцессах, замурованных в стене.
– Нет, пока не хочу, спасибо, сэр Хирворд. Я посижу у реки.
Осеннее солнце согрело старые доски причала, и Дженна, отойдя подальше от куч драконьего навоза, которые разложил Билли Пот, сидела с Уллром на коленях и болтала ногами в теплой воде мутной реки. Рядом стояла синяя миска с размятой кукурузой, и зернышки клевал маленький голенький утенок. Дженна наблюдала, как кукуруза исчезает из миски. У девочки начали незаметно слипаться глаза. Она не смогла удержаться от того, чтобы не улечься на одеяла и подушку, которые принесла с собой из гостиной Сары Хип.
Именно поэтому, когда суденышко советника Гостиного двора подплыло к берегу, Алиса Неттлс и Альтер обнаружили мирно посапывающую груду кружевных одеял, а сверху на одеялах спали еще рыжий кот с черной кисточкой на хвосте и маленький щетинистый утенок.
– Это Дженна! – воскликнула Алиса, узнав девочку по темным волосам и золотому обручу. – Как она сюда попала?
– Ты уверена? – переспросил призрак, не веря своим глазам.
Альтер и Алиса пришли во Дворец сообщить ужасную весть об исчезновении Дженны и Нико. Альтер хотел было полететь один, но Алиса настояла на том, чтобы пойти с ним, поэтому Альтер долго летел следом за ней вверх по реке, мысленно подбирая правильные слова.
– Сам посмотри, – улыбнулась Алиса. – Она спит.
Альтер осторожно сдул покрывало с лица Дженны и убедился, что это действительно она. Девочка зашевелилась, но была так измотана, что даже не проснулась.
– Не будем ее будить, – сказала Алиса. – Сейчас тепло, а с ней все в порядке.
– Какие у них тут смешные утята, – заметил Альтер, когда они с Алисой отправились во Дворец по залитой солнцем лужайке. – Какая-то новая порода, наверное.
48Отправление
Тени над лужайкой становились длиннее, а Дженна по-прежнему спала, свернувшись клубочком под одеялом. Невдалеке отдыхали Альтер и Алиса, которые, обойдя весь Дворец, так и не нашли ни Сайласа, ни Сары Хип. Они уселись на лужайку и мило беседовали, наслаждаясь видом реки.
А с другой стороны от Дворца по подъездной дорожке торопливо шли Марсия и Септимус, а за ними, не отставая, семенил Огнеплюй. Септимус вел Огнеплюя к Дженне, чтобы она отменила заклинание «Ищи», потому что дракон следовал за ним повсюду и уже начинал надоедать.
– Я только не понимаю, Септимус, – говорила Марсия, – как призрак какого-то грызуна…
– Его зовут Эй-Эй, – поправил Септимус. – Огнеплюй, пожалуйста, не дуй мне в затылок.
– Эй-Эй, крыса, слон… Какая разница! Суть в том, что он призрак. А призраки не кусаются! Да, они иногда могут распахнуть окно или хлопнуть дверью, но они не кусают! Не наступай на мой плащ, глупый дракон!
– Ой! Это моя нога, Огнеплюй… Я знаю, но это не просто призрак, это материальный призрак.
– Таких не бывает, Септимус. Опять ты начитался статей из альманаха «Ведьминские видения»?
– Да нет же. Я знаю, что это материальный дух, потому что Марцеллий сказал…
– Мне уже надоело слушать, что там сказал Марцеллий… – рассердилась Марсия.
– Но видите ли, Эй-Эй выпил тот же эликсир, что и Этельдредда. Его сделал Марцеллий…
Снова услышав имя Марцеллия, Марсия тяжко вздохнула, но промолчала.
Септимус продолжил:
– Марцеллий собирался сам выпить эликсир, но раствор был еще не готов, а Этельдредда взяла его и выпила. Марцеллий страшно расстроился. А потом Этельдредда схватила Дженну и потащила к реке, но там было скользко, и она… в смысле, Этельдредда, упала и утонула. Поделом ей. Тогда Марцеллий сказал, что поместит ее дух в портрет и запечатает в комнате, так как она должна была стать материальным призраком, а это почти то же самое, что стать живым, только она будет жить вечно, а именно этого она и хотела, и…
– Замолчи! – перебила Марсия. – У меня уже голова раскалывается!
– Так вот, Эй-Эй тоже материальный призрак, поэтому он кусает людей, – поспешно закончил Септимус, пока Марсия не заткнула ему рот.
К тому времени они были у деревянного моста через ров. Марсия остановилась собраться с мыслями. Даже если со стороны казалось, что волшебница не слушает, она на самом деле внимала каждому слову Септимуса.