я между фруктовыми деревьями. Он молча садится рядом и протягивает ко мне ладонь, которую через мгновение я беру своей рукой и прикладываю к животу, хотя еще слишком рано, чтобы там можно было бы хоть что-то прощупать. Над нами медленно проплывает солнце.
Умиротворенную тишину лишь иногда нарушает то лай собаки, то шелест включенной кем-то из соседей поливальной установки, то отдаленный детский крик: «Я иду искать! Кто не спрятался, я не виноват!»
Я вслушиваюсь, хотя пока не жду их появления, но они приезжают раньше. Ни до меня, ни до Лоренса не доносится звука ключа в замке или шагов по лестнице. Поэтому, когда оба выходят через французское окно, мы продолжаем сидеть бок о бок, нежась под солнцем, а к нашим ногам ластится кошка, тоже наслаждаясь покоем дня.
А как только наступает подходящий момент для сцены примирения, я отхожу в сторону. Улыбаясь и опустив голову, я терпеливо жду, когда все бросятся благодарить меня.