— Что там хранилось?
— Оружие, боеприпасы, обмундирование, продовольствие… много чего, герр гауптман.
— Хотя бы приблизительный объем похищенного назвать можете?
Лейтенант виновато помотал головой.
— Мы были переведены на склад только после того, как все уже произошло, так что… Но я думаю, не слишком много. Нападение явно было произведено весьма ограниченными силами, так что вряд ли они могли унести так уж много.
— Я хочу осмотреть помещения.
Однако осмотр ничего нового не принес. Некоторые линии хранения оказались короче соседних, некоторые стеллажи зияли пустотами. Но кто и когда извлек из них ящики и тюки, установить не представлялось возможным. С тем же успехом это мог сделать и неуловимый командир русских, и их штатные кладовщики еще до начала войны. А скорее всего и тот, и другие. Так что объем похищенного пока оставался для Курта загадкой. Поэтому он решил считать, что как минимум похищенного хватит на то, чтобы вооружить три сотни солдат — почти батальон. В конце концов, русский отбил из маршевой колонны, а затем вытащил из лагеря (а теперь фон Зееншанце не сомневался в том, что все это сделал именно он) именно такое количество людей, и ему нужно было их чем-то вооружить. Ибо до сих пор этот красный командир демонстрировал просто потрясающие способности в организации и планировании, так что не было никаких оснований отказывать ему в этом и теперь. Хотя когда Курт высказал эту мысль, лейтенант категорично замотал головой.
— Никак невозможно, герр гауптман. Да если бы они вынесли оружия и снаряжения на такую прорву людей, по их следам танковая колонна прошла бы… А мы почти никаких следов не обнаружили.
— И тщательно искали?
Лейтенант стушевался.
— Не особенно… В конце концов, наша задача — охрана, а у остальных и без того было полно забот в связи с нападением на штаб.
На это Курт лишь задумчиво кивнул. Русский офицер вызывал у него все больше и больше уважения…
Вечером фон Зееншанце заказал разговор по защищенной линии. Когда его вызвали в небольшую комнатку и посадили перед аппаратом, он на несколько мгновений прикрыл глаза, а затем решительно выдохнул и взял трубку.
— Слушаю, — раздался в динамике слегка приглушенный голос дяди Гейнца.
— Дядя…
— А, Курт, мальчик мой, как твои дела?
— Очень хорошо, дядя, и… Вот это-то как раз более всего и заставляет меня беспокоиться.
— А в чем дело? — несколько недоуменно спросил дядя Гейнц.
— У меня есть все основания предполагать, что необходимо немедленно развернуть самые широкие поиски исчезнувших пленных.
— Пленных? Ты что-то накопал?
— Да, дядя.
Трубка помолчала.
— Но их же вроде ищут.
— Как мне удалось установить, не слишком старательно. Похоже, те, кому это поручено, надеются, что кадровые русские солдаты под командованием, как я теперь уверен, очень талантливого офицера отчего-то сами утопят себя в болоте, сняв эту заботу с доблестных немецких войск.
Трубка снова помолчала, а затем с сомнением произнесла:
— И все-таки я не понимаю твоего беспокойства. Они же практически безоружны. Мне докладывали, что те, кто напал на транзитный лагерь, просто перерезали охрану ножами. Я знал, что вспомогательные части не отличаются высокой боевой выучкой, но бездарно проспать…
— Это не так, дядя, — прервал Крут. — У тебя просто не… полная информация. — Он едва удержался, чтобы не использовать слово «недостоверная», потому что это было бы уж слишком тяжелым обвинением. А ввязываться еще и в это расследование Курт сейчас совершенно не планировал. И так, по его предположениям, счет шел буквально на дни. — Я думаю, что никто ничего не проспал. Я разговаривал с офицером, производившим расследование. Часовые были расстреляны из самодельных арбалетов, причем болты для них были специально обмотаны тканью, чтобы при промахе и падении на утоптанную землю они не звенели. По моему мнению, этот факт говорит о высокой квалификации их командира и тщательной проработке деталей операции, не так ли?
— Я этого не знал…
— А что касается отсутствия оружия, то должен тебя огорчить. Оружие у них есть. И пользоваться им они умеют очень неплохо. То трагическое по своим последствиям нападение на штаб 293-й пехотной дивизии, после которого нашим доблестным охранным батальонам не только не удалось обнаружить ни единого трупа нападавших, но уже к вечеру потерять их следы, было организовано тем же командиром. Причем до атаки на штаб он и его люди успели посетить русские окружные склады под Бронна Гура и кое-чем там разжиться. — Курт сделал паузу, облизал пересохшие губы и продолжил: — Чем именно, точно установить не представляется возможным. К сожалению, трофейные команды до этого склада еще не добрались. Сам знаешь, при том количестве вооружения и имущества, которое нам удалось захватить у красных, им просто катастрофически не хватает людей. Так что точной описи того, что находилось на этих складах до визита нашего неуловимого командира русских, у меня нет.
— Но мне доложили, что группа, совершившая налет на штаб, полностью уничтожена.
Курт зло усмехнулся:
— Возможно, но в таком случае придется признать, что те, кто тебе это доложил, получили информацию от Господа Бога, потому что никто не смог обнаружить ни единого трупа нападавших!
Трубка снова помолчала. Впрочем, здесь особых комментариев не требовалось. Все и так было ясно.
— А это точно он? — спросил дядя спустя минуту.
— Охрана складов уничтожена таким же образом, как и охрана лагеря. Часовые расстреляны из самодельных арбалетов, а остальные зарезаны во сне.
— Что тебе нужно? — Голос дяди был сух и деловит.
Курт облегченно выдохнул. Похоже, он сумел убедить генерала в серьезности ситуации. Полдела сделано.
— Батальон мотоциклистов.
— Что?!
— Поймите, дядя, столь крупный и организованный отряд, действующий в зоне наших коммуникаций, представляет собой огромную опасность.
— По-моему, ты преувеличиваешь опасность.
— Рейдовый батальон русских в нашем глубоком тылу — преувеличенная опасность?!
— Курт, ты же прекрасно знаешь, что несколько сотен вооруженных солдат — это еще не батальон. Откуда он возьмет офицеров, способных вести рейдовую войну, откуда в конце концов…
— Дядя, — прервал молодой офицер, — мне представляется, что именно этим обусловлено то, что он еще не развернул широкомасштабные действия. Но я не думаю, что он сидит сложа руки. Поймите… ну вы же сами всегда хвалили мою голову. Я считаю, что положение просто критическое. Мы ДОЛЖНЫ его найти! Пока еще не поздно.
— И ты считаешь, что мотоциклисты сумеют…
— Если честно, я не надеюсь, что мотоциклисты сумеют сразу же обнаружить этого неуловимого русского. Но даже по схеме потерь нарядов и патрулей мы можем уточнить район его возможного нахождения. И мотоциклисты — это еще не все. Для самой операции мне необходимы, во-первых, поддержка авиации и, во-вторых, мотопехотный полк. Именно мотопехотный, потому что подвижность моих сил — ключевой параметр успеха.
Трубка помолчала, а затем тяжело произнесла:
— Ты требуешь невозможно, Курт.
— Дядя, я…
— Помолчи, — сердито оборвал генерал и после короткой паузы продолжил: — Я дам тебе роту мотоциклистов. И прикажу авиации обрабатывать твои заявки наравне с фронтовыми. Мотопехотного полка ты не получишь. У нас даже мотопехотные роты наперечет. Сам же говорил, что ОКХ крайне недовольно темпами продвижения. Единственное, что я могу сделать, это переподчинить тебе маршевые подразделения, которые находятся в твоем районе… Молчи! — возвысил он голос, будто угадав, что Курт собрался горячо возразить. — И пойми, это намного больше того, что я действительно могу тебе дать. Будь на твоем месте другой, я бы просто не стал его слушать, но я на самом деле с большим уважением отношусь к твоей голове. Поэтому и даю столь много. Большего тебе не даст и сам фюрер. Пойми это, мой мальчик, и постарайся справиться с тем, что есть. Ты меня понял?
— Да, дядя, — тихо ответил Курт, а в груди нарастало ощущение надвигающейся катастрофы. Он и так запросил по минимуму! Но, с другой стороны, дядя прав. Что такое снять с фронта даже одну роту, когда идет наступление, когда командиры всех ступеней просто стонут: «Резервы, резервы, резервы…»? Так что придется действительно обойтись тем, что есть. Ведь в его распоряжении будут немецкие офицеры и немецкие солдаты. Восемьдесят четыре немецких десантника, вооруженных легким стрелковым оружием, захватили и разоружили форт Эбен-Эмаэль, защищаемый гарнизоном более чем в тысячу человек. Неужели он не справится с толпой в три сотни русских солдат, уже почувствовавших на своей шкуре мощь немецкого оружия?.. — Хорошо дядя, я справлюсь.
— Вот и отлично, мальчик мой, и не подведи меня. Мне сейчас совсем не до этих пленных.
— Конечно, дядя, — покорно согласился Курт, с ужасом понимая, что его психологический тренинг не принес результатов, на которые он рассчитывал. И что, несмотря на все усилия, в его голове, которую дядя столь ценил, уже появилось и окрепло понимание того, что катастрофы уже не избежать.
Он тупо посмотрел на трубку, в которой вместо голоса дяди возникли короткие гудки, а затем треск, и осторожно положил ее на рычаг. Что ж, как говорится: что тебе дано — то и пошлется. К тому же главной для него самого все равно оставалась другая задача. Вернуть Вилору. И ему еще предстояло придумать, как вытащить ее из закручивающейся кровавой круговерти целой и невредимой…
5
Сегодня Вилора проснулась рано. Ночью шел дождь, и плащ-палатка, растянутая на ветвях, под которой был устроен ее лежак, промокла. Поэтому Вилора проснулась оттого, что ей на лицо упала крупная капля, просочившаяся сквозь ткань. Несколько мгновений она сонно крутила головой, не понимая, откуда это на нее капнуло, а потом подняла голову и заметила, что там, где собравшаяся на плащ-палатке вода оттянула вниз грубую ткань, начала собираться новая капля. Вилора несколько мгновений наблюдала за этим процессом, а потом вздохнула и вылезла из-под шинели.