В другом мире я бы обязательно сделала это сейчас. И подбадривала бы его среди толпы болельщиков. Но я даже не была уверена, что Мэтт примет участие в матче. Да у меня и вовсе не было настроения поддерживать кого-либо. Его или еще кого-нибудь из «Эмпайр-Хай». Если честно, я удивилась, что Кеннеди по-прежнему хотела поехать на игру.
Я попыталась прогнать от себя все эти мысли и запихнула куртку подальше на дно коробки, а потом вытащила свои кеды. Миссис Пруитт они наверняка не понравятся, так же, как и Изабелле. Но почему-то эта мысль доставила мне особое удовольствие. Я завязала шнурки, взяла подписанный договор и спустилась вниз.
– Вот, держите, – сказала я, отдавая бумаги мистеру Пруитту и стараясь не обращать внимания на красноречивые взгляды, которые бросали на мои кеды хозяйки дома.
– Чудесно. Я немедленно внесу изменения в завещание. – Он щелкнул пальцами, и перед ним появился один из представителей обслуживающего персонала, которого я не встречала прежде. – Немедленно вызовите моего адвоката, – сказал он.
– Твое завещание, папочка?
– Да. – Он отхлебнул кофе из своей чашки. Мистер Пруитт был абсолютно спокоен, но я чувствовала, как напряжение в комнате начало нарастать.
– Ты, наверно, шутишь? – спросила миссис Пруитт.
– Не шучу. Теперь у меня две дочери, и я хочу разделить между ними мое имущество.
– И ты даже не обсудил это со мной?
– Если одна из вас скажет сейчас еще хоть слово, то я могу изменить его и в третий раз. И поверьте, вам это не понравится.
У миссис Пруитт буквально отпала челюсть. Мне даже захотелось наклониться к ней через стол и поставить ее на место, но это, наверняка, нарушило бы заведенные в доме правила. Кроме того, я сама была немного поражена услышанным.
– Не волнуйтесь, – сказала я. – Вам ничего не стоит менять. Мне ничего не нужно.
– Вот именно поэтому я и хочу изменить его. Ты даже не воспользовалась кредитной картой с тех пор, как я тебе ее дал. А ты представляешь, сколько эти двое тратят за неделю?
– Ричард…
– Я уже принял решение, – резко бросил он. Я думала, что мистер Пруитт сейчас швырнет свою чашку с кофе об стену, но он со спокойным видом сделал из нее еще один глоток. – Я сам позвоню адвокату из моего кабинета. Пожалуйста, не тревожьте меня. – Он встал и взял газету. Прежде чем уйти, мистер Пруитт вытащил страницу с кроссвордом и протянул ее мне.
Наверное, он следил за мной всю неделю. Он все замечал. Переживал. Даже решил изменить свое чертово завещание. Что, если я заблуждалась на его счет? У каждого чудовища есть своя красавица. Возможно, ею была моя мама. Возможно, он и не возражал против моего появления на свет. Возможно, я в самом деле была единственным, что осталось у него от женщины, которую он искренне любил. Возможно, он сказал мне правду, когда заявил, что не знал о моем существовании. Слишком много было этих «возможно». И что, если хотя бы одно из них правда? В конце концов, мистер Пруитт уже не казался мне таким монстром, как прежде.
Стул Изабеллы заскрипел по полу, когда она встала.
– Ты никогда не заменишь меня, Бруклин. Да одно только твое имя о многом говорит. Возвращайся в свое захолустье, где тебе самое место. Потому что у папочки есть только одна дочка. Я. И я не стану делить его с тобой. А уж тем более не буду делиться наследством со всяким мусором. – Она развернулась на своих высоких каблуках и вышла из комнаты.
Я знала, что она только притворялась милой. Но меня ужаснуло, с какой легкостью она меняла стиль поведения. Мне так и не удалось найти пункта по поводу убийства других людей. Но я очень надеялась, что в нем невозможно было отыскать лазейку. Потому что иначе моя жизнь могла оказаться в опасности.
– Твоя мать была потаскухой, – сказала миссис Пруитт. Эта зловещая особа сидела так тихо, что я даже забыла о ее присутствии.
– Что, простите?
– Я уверена, что и ты тоже. Совсем скоро ты оступишься. И когда это случится, я обо всем обязательно узнаю. А потом сообщу Ричарду. Я отниму у тебя все, что ты надеешься здесь урвать. Потому что, помяни мое слово, твое пребывание в этом доме временное. Мой муж лишь однажды в жизни позволил себе минутную слабость, и в результате появилась ты. И я буду защищать его состояние, даже если он сам не желает этого делать. Даже если мне самой придется позаботиться о том, чтобы ты исчезла. – Она не стала выбегать прочь, как ее дочка. Вместо этого просто вышла с тяжелым вздохом, как будто мое присутствие невероятно утомило ее.
Ее слова эхом звучали у меня в голове. Всего услышанного здесь было достаточно, чтобы у меня задрожали колени. Но две фразы особенно сильно напугали меня. «Даже если мне самой придется позаботиться о том, чтобы ты исчезла». Возможно, правило против убийств распространялось и на миссис Пруитт? Я понимала, что это была явная угроза. Однако вторая фраза беспокоила меня еще сильнее. «И когда это случится, я обо всем обязательно узнаю». Я почувствовала, как по спине пробежал уже хорошо знакомый холодок, и оглянулась, хотя в комнате больше никого не было. Она следила за мной. Я знала это. А я ведь каждый вечер спускалась в комнату Миллера. Боже, она наверняка знала. В голове снова затикали часы, я слышала их всякий раз, когда должно было случиться что-то плохое. Прежде я никогда не ошибалась. Я всегда предчувствовала, когда мое время заканчивалось.
Вошла Тиффани, чтобы забрать грязные тарелки.
– С вами все хорошо? – спросила она. – Вы немного бледны.
Потому что я только что нашла своего призрака.
– Со мной все в порядке.
– Вы почти не притронулись к еде. Хотите, я отнесу тарелку вам в комнату?
– Нет, не нужно. И все равно спасибо.
Тиффани казалась мне милой, но внезапно все происходящее предстало передо мной в совершенно ином свете. В правиле против убийства можно было найти миллион лазеек. Например, можно заплатить кому-нибудь. Или подмешать каплю яда в еду.
Тиффани улыбнулась мне.
Нужно было выбраться из этого дома, пока я еще не рассталась с жизнью.
Глава 22
Я чувствовала, как гудят трибуны, пока мы с Кеннеди и Миллером искали себе место. Из динамика гремела музыка, разогревая зрителей перед матчем. Почти весь стадион был окрашен в синие и оранжевые цвета – цвет «Эмпайр-Хай», – кроме небольшого участка, где расположились болельщики их противников из средней школы Бернстайна.
– Давайте сядем там, – предложил Миллер, указывая на свободный участок на трибунах, где он, учитывая его габариты, вряд ли смог бы уместиться.
Хотя, возможно, я неправильно его поняла, так как за грохотом музыки едва слышала, что он говорит.
– А ты не собираешься сидеть с нами? – спросила я.
Он наклонил голову набок и проследил за моим взглядом. Мистер и миссис Пруитт сидели несколькими рядами ниже через проход от нас. Наверное, они хотели видеть, как Изабелла будет поддерживать свою команду. Я не знала, были ли они сами выпускниками «Эмпайр-Хай». Но сейчас они сидели вместе с другими взрослыми, рядом с мистером и миссис Колдуэлл. Я быстро отвернулась. Мэтт рассказывал своей матери обо мне. Сообщил ли он ей, что мы расстались? Знала ли она обо всем, что случилось?
Я проглотила комок в горле и повернулась к Миллеру.
– Вот отстой.
– Все в порядке. Я сяду позади через несколько рядов и не сведу с тебя глаз. Занимайте места, пока вас не опередили.
Кеннеди схватила меня за руку и потащила мимо знакомых ребят из школы. Знакомых, потому что я видела их, а не потому что с ними общалась. Мы с Кеннеди сели, прижавшись друг к другу и ежась на ледяном осеннем ветру. На секунду я даже позволила себе подумать о том, как здорово было бы надеть сегодня куртку Мэтта.
– Вперед, «Орлы»! – закричала Кеннеди во все горло и вскочила вместе с остальной толпой.
Что за черт? Я и не знала, что она была такой заядлой болельщицей. И почему все встали? На трибунах и сидя все было отлично видно.
Она заставила встать и меня.
– Они идут! – закричала она, приветствуя команду вместе с остальными зрителями.
Я повернула голову в ту сторону, куда она указывала, и увидела, как игроки футбольной команды разорвали огромный растянутый чирлидершами баннер с приветствиями по случаю вечера встречи выпускников и выскочили на поле. Я могла бы сказать, что это ужасно банально. В кино подобные сцены обычно показывают в замедленной съемке. Но я бы солгала, если бы заявила, что сама в тот момент не приветствовала игроков. Всеобщее волнение оказалось таким заразительным. Трибуны задрожали от топота ног и радостных возгласов.
Я изо всех сил старалась не смотреть на Мэтта, пока он бежал по полю в своей футбольной форме. Ну почему он сейчас выглядел даже лучше, чем в деловом костюме? Прекрати! Я также старалась не смотреть на чирлидерш, но мой взгляд все равно упал в их сторону. Изабелла подпрыгивала и размахивала в воздухе помпонами. Возможно, все дело было в ракурсе, с которого я на нее смотрела, но, честное слово, ее юбка выглядела намного короче, чем у остальных девушек.
– Вперед, «Орлы»! – снова закричала Кеннеди, подхватив строчку из речевки чирлидерш, слова которой я не знала.
Откуда она их занала? По выходным Кеннеди работала, как и я. Наверное, она ходила на некоторые игры. Однако у меня даже не было возможности спросить ее, так как она все время прыгала и смеялась. В последнюю неделю я не видела, чтобы она улыбалась. Теперь же ко мне словно вернулась моя прежняя подруга. Все эти дни мне тяжело было смотреть на то, как она превращалась в тень самой себя.
– У тебя снова отличное настроение, – крикнула я ей через рев толпы.
– Это потому, что я отомстила, – ответила она.
– Отомстила? О чем ты? – я кричала изо всех сил, чтобы она меня услышала.
– Пустила слух, что у Капкейка маленький член!
Не знаю, что в этот момент случилось, но зрители замолчали ровно перед тем моментом, когда Кеннеди сказала: «У Капкейка маленький член!» Я даже вскрикнула от неожиданности. Просто не смогла сдержаться.