– Хорошо. В таком случае, я изменю дату на документе. Чтобы она совпадала с той, которую поставил Мэтт.
Мистер Пруитт открыл ящик стола и начал перебирать папки.
– Вот. – Он передал мне сначала копию Мэтта, а потом – и мою.
Мэтт поставил более раннюю дату: вечер по случаю дня рождения его отца. Он пошел за мной в туалет, когда я порезала руку. Именно тогда все и началось. Это было так мило и так самонадеянно. Потому что в то время я еще не была его девушкой. Черт, я даже сейчас едва ли ею являлась.
– И, возможно, тебе стоит поучиться на моих ошибках и перестать шастать по этажу для прислуги между полуночью и шестью утра. Если это продолжится, мне придется выяснить, к кому ты ходишь, и уволить этого человека. Надеюсь, мы друг друга поняли?
О Боже. Конечно, ему все было известно! Но, судя по всему, он не знал, что это Миллер. Хотя бы об этом мне не придется беспокоиться.
– Ничего не произошло. Я…
– Мы поняли друг друга? – повторил он.
Отпираться было бесполезно. Он все знал.
– Да.
– Чудесно. Мне нужно вернуться к работе. Но, прежде чем уйти, загляни ко мне еще раз. Я хотел бы сфотографироваться с тобой в вечернем платье. Чтобы поставить эту фотографию на свой стол. – Мистер Пруитт дружелюбно улыбнулся мне. Но эта улыбка совсем не сочеталась с той угрозой, которая только что прозвучала в мой адрес.
Глава 26
Когда я вошла в свою комнату, то сразу же отвлеклась от мыслей о недавнем разговоре с мистером Пруиттом. Кеннеди сидела на кровати и болтала с Джастином, который красил ей ногти. Ее волосы были подняты наверх и накручены на большие бигуди. Я, кажется, еще ни разу не видела, чтобы она так широко улыбалась. Мне тоже захотелось отвлечься хотя бы на одну ночь и думать только о танцах и веселье.
Кроме того, Миллера в комнате не оказалось. Значит, я не могла поговорить с ним. Спускаться на этаж для обслуживающего персонала было бы сейчас крайне неразумно. Мистер Пруитт явно следил за мной. И я не хотела давать повод уволить Миллера.
– Тебе нравится этот цвет? – спросила Кеннеди, показывая свои фиолетовые ногти, идеально сочетавшиеся с платьем.
– Замечательно, – сказала я, садясь рядом с ней на кровать. – Джастин, объясните мне, вы ассистент, стилист, а еще…
– Самопровозглашенный мастер макияжа! – Он убрал кисточку обратно во флакон с лаком. – Ваш отец позвонил и попросил порекомендовать кого-нибудь, и я порекомендовал самого себя. Я знал, что вы будете очень ценной клиенткой. А теперь – выбирайте цвет. У нас мало времени. – Он открыл один из пластиковых контейнеров, которые принес с собой. Внутри оказалась целая радуга из разноцветных лаков, фен, несметное множество заколок-невидимок и куча флаконов с лаками для волос. И как у одного человека может быть столько лака для волос? Я вдруг поняла, почему волосы Джастина всегда так идеально уложены.
– Если времени совсем нет, можете не красить мне ногти, – сказала я. – Никогда их не красила.
– Чушь! Всегда можно найти время, чтобы выглядеть отпадно! – Он выбрал из всего многообразия флаконов серебристый лак с блестками. – Как насчет этого?
Кеннеди кивнула в знак одобрения.
Серебристые блестки – это здорово. Я почувствовала, как мое лицо расплывается в улыбке.
– Хорошо.
– Я ведь могу и привыкнуть к этому, – сказала Кеннеди и подула на свои ногти. – Ой, а вот и наши напитки!
Я подняла взгляд и увидела Тиффани, появившуюся с подносом, на котором стояли стаканы, до краев наполненные прозрачной и пузырящейся жидкостью.
Мне вспомнилось, как я приезжала домой к Хантерам, чтобы поработать над нашим школьным проектом. Тогда их дворецкий принес нам алкоголь, хотя мы все были несовершеннолетними. Почему взрослые допускают такое?
– Ты попросила принести напитки? – поинтересовалась я.
– Нет. Она сама предложила, – сказала Кеннеди и взяла с подноса стакан. – Не волнуйся. Это просто газированная вода. А не пунш.
Я рассмеялась. Из-за газировки точно не стоило переживать. Поэтому я тоже взяла стакан.
– Спасибо большое, Тиффани.
Она улыбнулась.
– Принести вам еще что-нибудь? Барбара только что вытащила из духовки шоколадные булочки.
Мы с Кеннеди переглянулись.
– Мы бы с удовольствием отведали булочек, – сказала Кеннеди легкомысленным тоном, похожим на тот, которым говорила Изабелла.
Тиффани засмеялась.
Я вдруг поймала себя на мысли, что Кеннеди гораздо быстрее, чем я, привыкла бы к такому стилю жизни. Но потом поняла, что она просто развлекалась. И Тиффани тоже.
– Сию минуту, мэм, – сказала она, и мы все засмеялись.
– Клянусь Богом, девочки, если вы испортите маникюр, я ничего не стану переделывать, – сказал Джастин и вырвал у меня стакан с газировкой. – Сидите спокойно.
– Слушаюсь, сэр.
Он тоже засмеялся, но потом слегка шлепнул меня по руке, когда я опять заерзала.
– Эта комната не такая ужасная, как остальная квартира, – заметила Кеннеди. – Мне нравится цвет стен. Здесь все такое легкое и воздушное, и хорошо, что запах мочи совсем выветрился. Мне это напоминает пляжный домик, куда мы ездили, когда я была маленькой.
– Мистер Пруитт выбрал цвет, – сказала я.
– Нет.
– Да.
– Интересно. Наверное, остальную квартиру обставляла его жена? Кто бы мог подумать, что он такой бодрый и жизнерадостный человек?
Джастин улыбнулся, но потом тут же нахмурился, увидев изъян в своей работе, который полностью ускользнул от моего внимания.
– Мама любила желтый цвет, – сказала я. – И он вспомнил об этом.
– Как мило. – Кеннеди дотронулась до бигуди на своей голове.
– Не смейте к ним прикасаться! – возмутился Джастин. – Нужно время, чтобы все закрепилось! – Он закрутил колпачок флакона с лаком. – Так, и что же мне сделать с вашими волосами? – спросил он, всунув мне в руку стакан с газировкой.
Я даже не знала, что ему предложить. Никогда прежде не укладывала волосы.
Он посмотрел на меня еще несколько секунд, после чего щелкнул пальцами.
– Придумал! Это будет суперкруто! Вам точно понравится! – его голос стал выше где-то на двенадцать октав, а глаза вылезли из орбит, когда он сказал «точно понравится».
Похоже, он упивался собой. Но я доверяла его вкусу. Одежда, которую он помогал подобрать, отлично на мне сидела. Джастин хорошо знал свою работу. Он сказал, что однажды хотел бы заниматься подготовкой свадеб. И я не сомневалась, что он справится с прической.
Кеннеди подняла камеру, стараясь держать ее очень аккуратно, чтобы не испортить маникюр, и сфотографировала меня.
– Нет, правда, это самый чудесный день в моей жизни. Не хочу забывать его. Вы можете сфотографировать нас вместе? – спросила она Джастина и протянула ему камеру.
– Обещаете не трогать больше волосы? – спросил он.
Она кивнула.
Джастин взял у нее камеру.
– Скажите «сы-ы-ыр»! – скомандовал он.
Я постаралась улыбнуться пошире. Кеннеди была права. Мне тоже не хотелось забывать этот день. Мы буквально устроили салон красоты на дому. К тому же Кеннеди разрешили навещать меня, когда ей этого захочется.
– А куда подевался твой новый мобильный? – спросила она, забирая фотоаппарат у Джастина.
– Он в тумбочке.
– Почему?
– Потому что достал меня.
Кеннеди засмеялась и подошла к тумбочке.
– И почему же он тебя достал. У него много новых функций, которых нет в моем мобильном. – Она достала телефон и включила его. Он тут же зажужжал у нее в руке. – Ого!
– Что?
– У тебя столько пропущенных звонков и сообщений от Мэтта, – радостно воскликнула она и начала зачитывать их мне.
– «Бруклин, пожалуйста, позволь мне все объяснить», – сказала она низким голосом.
– «Я никогда не спал с Рейчел. Клянусь Богом».
– «Ты не можешь просто выкинуть меня из своей жизни».
Я проглотила комок в горле. В течение всей недели «Неприкасаемых» не видели вместе. Вероятно, их дружба дала трещину так же, как и мои отношения с Мэттом. Возможно, в тот самый момент, когда Джеймс разбил кулаком окно. Мэтт все потерял. Я могла себе представить, что он чувствовал.
Кеннеди прокрутила сообщения.
– У тебя здесь куча сообщений, Бруклин. Как ты можешь все их игнорировать? Ой, а это еще лучше.
Она продолжила читать:
– «Я сделаю что угодно, лишь бы вернуть тебя. Скажи хотя бы слово».
– «Давай встретимся внизу. Пожалуйста».
– «Мистер Пруитт больше не пускает меня к тебе, так как нашел какое-то несоответствие в наших копиях договора о взаимоотношениях. О чем он говорил?»
– «Прости, что не рассказал тебе всю правду и поставил в такое глупое положение за ланчем. Я должен был сказал тебе. Но между нами с Рейчел ничего не было. Изабелла все не так поняла. И начала шантажировать меня. Ты же знаешь, как я пережевал за Джеймса. Ты знаешь, что это причинило бы ему боль. Я не понимаю, почему ты не веришь мне».
– «Бруклин, я никогда не врал тебе. Никогда».
– «Тебе станет легче, если я выставлю себя дураком?»
Кеннеди оторвала взгляд от телефона.
– Бруклин, ради тебя он выставил себя дураком. Хотя и не знал, получится ли у него добиться своего, ведь ты его полностью игнорировала. Это так романтично. – Она со вздохом прижала телефон к груди.
– Что он сделал? – поинтересовался Джастин, начиная колдовать над моими волосами.
– Для того, чтобы разозлить меня? Или попытаться вернуть?
– Что вас разозлило, я более-менее понял. Переспал с кем-то еще, когда вы встречались.
– Нет, мы тогда еще не встречались. До этого.
Джастин опустил щетку для волос.
– Почему же вы на него сердитесь? Он не может изменить свое прошлое.
– Потому что он не рассказал мне об этом. – И причинил боль своему другу, которого, по его словам, пытался защитить. Если Мэтт и защищал кого-то, то только самого себя.
– А вы рассказывали ему о своих прежних отношениях? – спросил Джастин и прижал щетку к своему бедру с таким видом, словно собирался стукнуть меня ею.