Я была в одном белье. Она даже не позволила мне оставить кеды. И у меня совсем не было денег. Хотя меня все равно не пустили бы полуголой в автобус.
– Изабелла…
– Мне плевать, куда ты поедешь. Главное – подальше от города. Исчезни! Пуф! – Она щелкнула пальцами.
– Ты не можешь заставить меня исчезнуть.
– Еще как могу.
Изабелла снова наставила на меня свой нелепый розовый пистолет. Она любила отца. И не хотела разочаровывать его. Это означало… что она не собиралась меня убивать. Иначе давно бы уже это сделала. Правда? Я глубоко вздохнула.
– Нет.
– Что, прости?
– Я не уеду.
Ее лицо расплылось в улыбке.
– Ой, я так и думала, что ты откажешься. – Она приблизилась ко мне на несколько шагов. – Хочешь узнать, почему я это делаю?
– Потому что ты сумасшедшая?
– Ох, сестренка, ты такая уморительная. – Она похлопала пистолетом себя по бедру. – Знаешь, что во всем этом самое забавное? В детстве я правда хотела брата или сестру. Мы могли бы с тобой подружиться. Я могла бы гораздо терпимее относиться к тебе. Но нет. Ты запустила свои когти во все, что принадлежало мне. Ты все разрушаешь! Сначала ты забрала папочку. Не знаю, как тебе удалось окрутить его вокруг своего жалкого пальца, но ты его не получишь. Я – принцесса своего папочки. Не ты. Папочка мой!
Какая жуть!
Изабелла глубоко вздохнула.
– А потом еще и Джеймс…
– Изабелла, я очень сожалею о том, что поцеловалась с Джеймсом. Это ничего не значит. Мы с ним просто…
– Джеймс – это просто ничтожная мелочь, дура. Ты не дала мне закончить! – Изабелла посмотрела на меня так, словно это я, а не она, окончательно сошла с ума. – Я не люблю Джеймса. Думаешь, мне хочется быть чьим-то запасным вариантом? Он меня не любит, и я не люблю его. Его родители задолжали папочке. А Джеймс умен, и его ждет блестящее будущее. Поэтому они расплатились тем, что предложили Джеймса мне в мужья.
Ничего себе! Что?
– И я выйду за него замуж, потому что так сказал папочка. Я хочу, чтобы папочка был счастлив. Но у меня впереди еще четыре года. Четыре года, в течение которых я могу делать все, что захочу и с кем захочу. Главное, не привлекать к себе внимания. Всего четыре года свободы. А потом появилась ты. И сорвала все мои планы.
– Изабелла, я понятия не имею, о чем ты говоришь.
– О Мэтте.
– Он-то здесь при чем?
– Я люблю его.
О боже. Я вспомнила, как она начала издеваться надо мной в школе. Я думала, это произошло из-за того, что во время ланча я все время смотрела на столик «Неприкасаемых». Но дело был в том, что я глядела на одного определенного «Неприкасаемого». На Мэтта. Я вспомнила, как она шантажировала его придуманным ею же самой секс-скандалом между ним и Рейчел. Сделала так, чтобы Мэтт не мог общаться со мной. Заставляла своих прихлебательниц следить за ним на уроках. Вспомнила испепеляющий взгляд Изабеллы, когда Мэтт пел мне во время игры. Значит, все дело было в Мэтте.
– Я люблю его, – повторила она. – Поэтому ты должна уйти.
Но он не полюбит тебя. Нельзя заставить себя полюбить.
– Следующие четыре года он будет со мной. Мэтт – тот единственный, кого я сама выбрала для себя. Как только ты исчезнешь, все станет замечательно. Мэтт станет моим. А когда мы с Джеймсом поженимся, я оставлю Мэтта в качестве моего домашнего мальчика.
Что еще, черт побери, за «домашний мальчик»? Я не хотела этого знать.
– Он не станет твоим на следующие четыре года. Нельзя просто захотеть, и твое желание сразу исполнится.
– Еще как можно. Я же Пруитт.
– Нет, ты этого не можешь. Мэтт тебя не любит. Он любит меня. И я тоже люблю его. – Похоже, что этот разговор с психопаткой позволил мне все расставить по местам. А может, дело было в пистолете, нацеленном мне в голову? Или в том холоде, который обжигал кожу? Но я все поняла. Я увидела свое будущее с Мэттом. Она не могла заполучить его на ближайшие годы. Ведь он был моим навеки.
– Он очарован тобой, потому что ты новенькая. Но это пройдет. Теперь бери карту и исчезни отсюда.
– Нет.
– Ты точно не собираешься уходить? Может, это поможет тебе принять решение? – Она подошла к коробке и достала оттуда какое-то черное устройство с таймером и проводами. Нечто подобное я видела опять-таки только в кино. У меня не было сомнений, что передо мной бомба.
Я ждала, что Изабелла швырнет ее в меня, но она просто подошла к лимузину и положила ее на крышу. Затем нажала что-то сбоку, и таймер начал обратный отсчет от трех минут.
Нет. Кеннеди!
Изабелла повернулась.
– Если ты не уйдешь, то через две минуты и пятьдесят восемь секунд Кеннеди взорвется.
– Ты не можешь. Тебе запрещено убивать людей, Изабелла. Твой отец рассказал мне об этом. – Мне так хотелось в это верить. Сама не знаю почему, но я верила, что меня она не убьет. Однако Кеннеди? Я понятия не имела, на что была способна Изабелла.
– Правила всегда можно обойти, сестренка. Например, лимузин может взорваться из-за несчастного случая. Кроме того, по ней никто не станет скучать. Теперь, когда я немного узнала ее, это даже еще веселее. Понимаешь, о чем я?
Ты чокнутая стерва!
– В машине сэр Уилфред! Ты не можешь взорвать свою собаку!
– Хм. Интересное предположение. Но очень спорное. Я видела, как ты его гладила. Так что теперь сэр Уилфред осквернен тобой. К тому же, он такой непослушный. Я куплю себе другую собаку.
– Доннелли! Сделайте что-нибудь! Пожалуйста!
Изабелла засмеялась.
– Ой, милая. Ты опять плачешь. Как печально. Но не обращайся к Доннели. Он тебе не поможет.
– Конечно поможет! Доннели, пожалуйста!
– Нет, не поможет, – голос Изабеллы стал жестче. – Доннели из очень религиозной семьи. А знаешь, за чем я застала его неделю назад? Он обжимался с твоим новым дружком Джастином в чулане. – Изабелла рассмеялась. – Правда, очень удачно! Ведь Доннелли все никак не решится выйти из своего личного чулана. И что подумает его милая мама, узнав, за какую команду играет ее сын?
Какая же ты ужасная ведьма! Изабелла умела только шантажировать и ненавидеть. Я посмотрела на Доннелли. Он тоже плакал. Я видела слезы в его глазах. Видела, как он сожалел из-за всего этого. Но он был ни в чем не виноват.
– Тик-так, – сказала Изабелла. – Осталась всего одна минута. Что будешь делать?
У меня не оставалось выбора. Я не могла позволить Изабелле убить мою лучшую подругу. Рассказать всем секрет Доннели. И взорвать ее маленького злобного песика.
Я подобрала карту.
– Молодец. И не переживай. Я хорошо позабочусь о Мэтте. А теперь исчезни, мусорный гоблин.
Я прижала карту к груди, надеясь, что сейчас ко мне придет удачная мысль, которая поможет выпутаться из этой передряги. Что-нибудь умное. Но я могла думать только о том, что должна бежать. Чтобы спасти их.
От резкого порыва ветра по коже побежали мурашки. Карта вылетела у меня из рук. Я попыталась поймать ее, но поскользнулась на мокром асфальте и плюхнулась коленями прямо в лужу.
Изабелла засмеялась.
Я сидела в луже, с отвращением осознавая то, что Изабелла поняла уже давно. Я на самом деле мусор. Мне не удалось придумать, как с достоинством выйти из этой ситуации, потому что я не получала стипендию в «Эмпайр-Хай». Я была племянницей уборщика. Я не принадлежала к этому миру. Все, чего я добилась, это рассорила Колдуэллов и Хантеров, друживших чуть ли не с младенчества, подвергла опасности жизнь своей лучшей подруги и испортила последние месяцы жизни своего дяди. Я старалась не думать об этих последних месяцах, но теперь почувствовала себя так, словно на меня сбросили тонну кирпичей. И неважно, что дядя Джим убеждал меня в обратном. Он до сих пор, возможно, был бы жив, но всем пожертвовал ради меня. И для чего? Я посмотрела на свои руки в грязной луже. Я мусор.
– Ой, и еще, сестренка.
Я не стала оборачиваться. Не хотела, чтобы она увидела слезы, стекавшие у меня щекам, и убедилась в своей окончательной победе.
– Если ты когда-нибудь вернешься в Нью-Йорк, я выстрелю тебе прямо в лицо.
Как все могло к этому прийти? Да, я совершала ошибки, но не была совсем уж безнадежной. Мэтт правильно сказал. Даже люди, совершающие ошибки, имеют право на счастье. Я не хотела уходить, не сказав ему, что он был прав. Во всем. Насчет нас. Рыдания вырвались из моего горла.
Смех Изабеллы пронзил осеннюю ночь.
И этот звук вывел меня из транса. Изабелла была чудовищем. Но и я была наполовину Пруитт. А значит, в глубине моей души тоже сидел монстр. Я это знала.
Сделав глубокий вдох, я встала, стараясь скрыть дрожь, сотрясавшую все мое тело. Я переставляла ноги, не обращая внимания на царапавший мои ступни асфальт. И держала голову высоко, хотя от смеха Изабеллы хотелось сжаться в комок.
Я сделаю вид, будто уехала из Нью-Йорка. Но Изабелла не королева. И она не заставит меня склонить перед ней голову. Как только буду уверена, что Кеннеди ничего не угрожает, я вернусь. Я никогда не позволю Изабелле победить. Не позволю ей сломить мой дух или издеваться надо мной. И не позволю мучить Мэтта. Nunca.
КОНЕЦ