Нет, естественно, мы не бросили Марка распростертым на земле. Мы всем скопом на него навалились – конечно, не в прямом смысле слова. Просто окружили его.
«Я его вылижу», – предложил Ча, и я удержала Марка, не дав ему встать.
– Посиди пока, – велела я.
Он только раскрыл рот, чтобы спросить зачем, как Ча, протиснувшись между Охотниками, принялся вылизывать его раны. И первым делом лизнул Марка в губы.
– Тьфу! – скривился Марк. – Собачьи слюни!
Мы рассмеялись.
– Уж почище твоих, – улыбнулась Скарлет.
– Сиди спокойно, увалень ты этакий, – строго сказала я. – У Ча целебная слюна, лучше, чем все лекарства на свете.
Марк послушно сидел, а Ча его вылизывал, пока не решил, что хватит. Кент помог Марку встать, и мы загомонили, поздравляя нового товарища. Даже Бык, весь перебинтованный, пришел, чтобы досмотреть испытание.
– Видок у тебя – краше в гроб кладут, – ухмыльнулся Марк, когда Бык подошел пожать ему руку.
– Ты себя-то видел? – фыркнул Бык.
И парни увели Марка в раздевалку, где, вероятно, поставили его под горячий душ, накормили протеином, напоили энергетическими коктейлями и отправили к медикам подлататься.
А те, кто не пошел в раздевалку, направились в гостиную праздновать. Когда я прошла испытания, никакого праздника не было: из-за покушения на меня всякая охота веселиться пропала.
Собралась вся Элита и еще с дюжину рядовых Охотников – для хорошего междусобойчика как раз столько и надо. Мы разобрали напитки и уселись ждать виновника торжества.
Когда виновник явился, мы все встали, подняли бокалы и прокричали тост в его честь.
А Марк словно не верил своим глазам. На его лице читалось искреннее, неподдельное изумление. Он явно не ожидал, что поздравить его придет такая толпа народу.
Приветственные выкрики стихли, и Марка усадили, всунув ему стейк-сэндвич и высокую кружку пива. И кто-то громко потребовал речь. Марк поднял руку с сэндвичем.
– Я не мастер говорить речи, – смущенно сказал он. – И было бы преступлением дать остыть этому роскошному куску мяса. – Он оглядел нас и улыбнулся. Думаю, кроме меня, мало кто до сих пор видел его улыбку. – Но я вот что скажу. Спасибо вам. Мне кажется, только это и надо сказать.
И когда он это говорил, то смотрел прямо на меня. И от его взгляда мне сделалось ужасно хорошо.
12
Я никогда не была на свадьбе у Христовых. На наших свадьбах – сто раз: они все разные, кто во что горазд, но в конце всегда гулянка. И я думала, что у Христовых все должно быть более торжественно.
В гостиной мебель оттащили к стенам. Марк и Джесси стояли перед большим видэкраном. И мы, кого пригласили на венчание, нарядно одетые, толпились у них за спиной. Но, надо сказать, эта свадьба и для Христовых была необычная. Потому что жених и невеста очень настаивали, чтобы их венчал именно их священник, и никакой другой. Но, понятное дело, из Пика их никто бы не отпустил. Поэтому Кент организовал остановку поезда и устроил видконференцию между поездом и штабом. На Горе и в ее окрестностях и в помине не было оборудования для двусторонней трансляции в режиме реального времени.
Я не видела Джесси до самой церемонии, потому что она сидела тише воды ниже травы и не показывалась. Как оказалось, очень симпатичная девушка. Правда, я ее представляла совсем другой. Я почему-то решила, что она тоненькая и хрупкая, а она была ростом почти с Марка и мускулистая, как Кей. Небось заправски колет дрова и таскает ведра с водой. На самом деле странно, что я об этом не подумала: землякам Марка приходилось трудиться в поте лица, чтобы выжить: вряд ли среди его близких много тоненьких и хрупких.
Джесси отказалась от свадебного платья: она привезла свое – наследство от бабушки. Это платье было все обшито кружевами ручной вязки – то-то, наверное, ахнули наши стилисты: они такого в жизни не видывали. Платье, похоже, было совсем старое: еще хлопковое, и хлопок уже успел пожелтеть от времени. Рукава длинные, и подол до самого пола. Чувствовалось, что оно шилось с любовью и швея была искусница. Может, это платье досталось Джесси от прабабушки? Или даже от прапрабабушки? Прапрабабушка его и сшила. И добыла где-то столько хлопка.
Марк настоял, чтобы на церемонию пришли все желающие. Явилась примерно половина Элиты – вторая половина не пришла потому, что была на вызовах или отсыпалась после ночной работы, – плюс несколько рядовых Охотников (из тех, с кем Марк успел сдружиться).
В самом венчании в общем-то ничего из ряда вон выходящего не было, священник держался очень величаво и торжественно. Мне показалось, что венчание Марка и Джесси напоминает традиционные обряды – насколько я их представляю. Хотя у нас дома жених и невеста чаще всего изобретают какой-нибудь свой обряд. Проповедь получилась короткой – поезд должен был ехать дальше, у него же расписание, – и это было только к лучшему. В вагоне, похожем на игровой, земляки Марка встали за спиной у священника. Меня поразило, насколько у всех этих ребят серьезные мины. Эй, у вас же свадьба! Надо улыбаться! Но может, у них так заведено – сначала дать обеты, а уж потом веселиться? Мне показалось, я различаю родителей Марка и родителей Джесси, но на самом деле они все такие похожие, что наверняка сказать трудно.
Все завершилось в десять минут. После слов священника «Отныне объявляю вас мужем и женой; можете поцеловать невесту» Марк запечатлел на губах Джесси невинный поцелуй. Потом священник сказал: «Позвольте представить вам мистера и миссис Марк Паладин». В вагоне поезда зашелестели аплодисменты, и экран погас. А жених и невеста обернулись к гостям.
Мы тоже зааплодировали – гораздо оживленнее. И как будто правильно сделали. Марк сиял от уха до уха. Джесси натянуто улыбалась. Персонал преподнес им большущий роскошный торт, весь разукрашенный сахарными цветами – его испекли специально для этого случая. Джесси при виде торта зарделась и улыбнулась чуточку менее натянуто. Похоже, она удивлялась, что все вокруг такие приветливые и заботливые.
Да ну, чего это я придираюсь, мысленно шикнула я на себя. Может, она удивляется, что столько Охотников собралось среди бела дня и никого никуда не вызывают.
Я еще до встречи с Джесси догадывалась, что она как Христовые из Гавани Надежды[6], Галаада и Назарет-тауна. То есть как мои земляки. Она из тех, кто привык довольствоваться малым, одежду носить до дыр и съедать все до крошки. Из тех, кому в голову не придет заглянуть в компьютер, если надо что-то сделать. Какой там компьютер! Только в Укромье, Анстоновом Роднике и Монастыре народ регулярно пользовался компьютерами. А остальным были привычнее книги: по ним всему и учились. Ну, кроме технически одаренных, конечно. И это я отметила про себя – на тот случай, если захочется сделать для Джесси что-то хорошее. Каждый раз, когда я плохо думала о Джесси, я заставляла себя в качестве наказания пойти и потрудиться над свадебным подарком. Когда подошел мой черед поздравлять молодых, я чмокнула Марка в щеку и вручила Джесси самодельную книгу.
Она взяла подарок и озадаченно заморгала.
– Мы с тобой обе деревня, – сказала я, когда она начала пролистывать книгу. – Я помню, как у меня на первых порах в штабе мозги плавились. Я здесь тоже ничего не знала: где что находится, где что берут. В общем, тут для тебя инструкции, можно сказать, обо всем. – Я заметила, что у Джесси на левом запястье красуется новехонький перском. – Ну и перском с компьютерным терминалом тебе в помощь, – прибавила я. – Не забывай, что Марк теперь у нас Элита и вам дадут все, что ваша душа пожелает, – только попросите.
У Джесси радостно загорелись глаза.
– Ой, спасибочки! – Сейчас она казалась по-настоящему счастливой. – А то все приходится дергать Марка, а он на Охоте, и я…
– Ну вот, а тут как раз все написано деревней для деревни, – улыбнулась я. – И тебе нетрудно будет найти все что надо.
Марк засиял так лучезарно, что я чуть не ослепла. Я их поздравила и уступила место оружейнику. А сама пошла отведать свадебного торта и клубники.
Вскоре Кент протолкался ко мне. Скарлет тем временем нахваливала платье Джесси – с нотками зависти, чтобы Джесси не подумала, будто это дежурная вежливость.
– Слушай, ты у нас спец по деревне, – без предисловий выпалил оружейник. – Что нам с ней делать, а? Не хочу, чтобы она день-деньской сидела сиднем, а то еще начнет… – Он пожал плечами.
– …страдать на ровном месте, беситься, зависать на Охотничьих каналах и забивать себе голову чем ни попадя, – подхватила я. – Или еще того хуже: уткнется в эту их Книгу и решит, что мы тут все безбожники. Если она такая, как все Христовые у нас дома, то считает, что ее дело – это всякие домашние хлопоты и сад или огород. А больше она типа ни на что не годна. Это ее так воспитали. Но беда в том, что с домашними хлопотами тут туговато.
Кент шумно выдохнул, словно до этого сдерживал дыхание:
– Вот засада. С тех пор как я старший Элит-Охотник, это первая свадьба в штабе. А до этого Охотники вступали в брак только со здешними цивами. Понятия не имею, куда ее пристроить, чтобы не вышло беды.
– Дом, сад, кухня, – как на духу выложила я. – У них женщины только этим и занимаются – ну и религиозная жизнь. Да возьми дома любого из моих друзей: он тебе целый список своих талантов предъявит. Или пристанет как банный лист, чтобы его чему-нибудь учили. Но это все не про Христовых девиц. Они ждут, пока им скажут, что делать. Причем скажет мужчина.
Кент тихонько ругнулся и взлохматил длинные волосы на затылке. И тут его лицо просветлело.
– А знаешь что? Я ее сплавлю Рику Северну. Он у нас шишка по работе с персоналом. Вот пускай и придумывает, чем ее занять.
По-моему, очень разумно. Я кивнула. Вообще чем меньше я сую в это нос, тем лучше. Не мое это дело, и меньше всего я хочу усложнять жизнь Охотнику по имени Белый Паладин или Христовому по имени Марк.