Современники не жаловали Чернышева-министра. В вину ему ставили поражение в Крымской войне 1853–1856 годов. Умер Александр Иванович Чернышев 8 (20) июня 1857 года в Кастелламмареди-Стабия (Италия). Оценки деятельности Чернышева на различных военных и государственных постах диаметрально противоположны — от восторженных до резко отрицательных. Но одно бесспорно: на протяжении всей своей жизни Чернышев преданно служил Отечеству.
М. АЛЕКСЕЕВ
НА ПЕРЕЛОМЕПавел Игнатьев
Через три года после смерти Павла Алексеевича Игнатьева, в 1933-м, «русский Париж» взбудоражила его книга. Она вышла в серии «Воспоминания секретной войны» под названием «Моя миссия во Франции. Полковник граф Игнатьев, бывший руководитель Межсоюзнического бюро во Франции».
При жизни незаурядный русский разведчик, младший брат известного генерала Игнатьева, автора популярной книги «50 лет в строю», успел оставить лишь разрозненные заметки о себе, о своей тайной миссии в Париже в годы Первой мировой войны. Их благоговейно, как писал один из современников, собрала, перевела на французский язык и издала его вдова Мария Андреевна. Так она защищала добрую память и честное имя своего мужа.
Военная разведка французского Генерального штаба называла Марию Левиц фон Менар, урожденную Истомину, любовницей Игнатьева. «Граф Игнатьев, — говорилось в одном из агентурных донесений французской военной разведки, — выдавал Истомину за свою жену и даже пользовался ее именем при поездках за границу».
В 20-е годы белая эмиграция пыталась обвинить Павла Алексеевича Игнатьева в государственной измене и организовать над ним суд. К этим страницам биографии полковника Игнатьева мы еще вернемся, а пока — ее начало.
Начало Первой мировой войны показало, что российская разведка к ней не готова.
Генерал-квартирмейстер штаба Юго-Западного фронта М. С. Пустовойтенко в письме своему коллеге из штаба Северо-Западного фронта в августе 1914 года буквально умолял: «Дайте, ради Бога, все, что вам не жалко, о вооруженных силах Германии! У нас нет ни черта! Мы как без рук…»
В штабах фронтов пришли к выводу: необходимо создавать собственную глубокую (заграничную) агентурную разведку, ибо ни ГУГШ (Главное управление Генерального штаба), ни Ставка никаких сведений о противнике не давали. Но как организовать такую разведку? Забрасывать резидентов в тыл противника и поддерживать с ними связь через линию фронта — задача, при отсутствии радиосвязи, почти невыполнимая. Второй вариант — использовать для разведки территории нейтральных стран. В последующем этот вариант был дополнен разведкой с территории союзных стран, в частности Франции.
Делалось это так: подбирались кандидаты на роль руководителей агентурных организаций. После подготовки их отправляли с русскими паспортами в нейтральные страны, где они подбирали агентов-организаторов, а те в свою очередь вербовали агентов. И те, и другие, и третьи большей частью были неопытны и премудростям разведки учились по ходу дела, нередко жестоко расплачиваясь за науку. Лишь на втором году войны начали появляться инструкции и руководства по самым простым вопросам: как вести разведку, как вербовать и готовить агентов, как переправлять их в тыл противника, как организовывать доставку донесений.
Рассчитывать на быстрое внедрение агентуры в штабы и военные ведомства Германии и Австро-Венгрии не приходилось. В этой связи главное внимание военной разведки было направлено на то, чтобы вскрыть планы противника, связанные с переброской воинских формирований по железнодорожным магистралям.
В связи с этим основное внимание было обращено на вербовку подвижных или разъездных агентов с последующим командированием их к местам возможных перебросок войск, а также на внедрение агентуры на узловых железнодорожных станциях. Пожалуй, при остром дефиците времени это был единственный выход из создавшейся ситуации.
Раньше других опасность полного отсутствия информации о противнике понял начальник штаба Юго-Западного фронта генерал М. В. Алексеев. Уже 17 августа 1914 года он составил и собственноручно изложил «общие основания» для организации агентурной разведки фронта. Полковник А. А. Носков, исполнявший должность начальника разведывательного отделения, получил задание организовать агентурную разведку глубокого тыла противника, так как «сведения ГУГШ не заслуживают почти никакого внимания». В штабы армий полетели телеграммы, в которых сообщалось об организации агентурной разведки и о том, что нужны кадры — толковые и перспективные офицеры, владеющие иностранными языками.
Павел Игнатьев, названный в честь деда, родился 31 декабря 1878 года в Санкт-Петербурге, в семье генерала. Его отец, Алексей Павлович Игнатьев, был командиром кавалергардского полка, Сибирским, а затем Киевским, Подольским и Волынским генерал-губернатором, генералом от кавалерии, товарищем министра внутренних дел, членом Государственного совета, застрелен 9 декабря 1906 года членом боевой организации эсеров. Мать — София Сергеевна — урожденная княжна Мещерская. Павел Игнатьев окончил Киевский лицей, затем Петербургский университет, получил диплом лиценциата права. Военную службу проходил вольноопределяющимся в лейб-гвардии гусарском полку в Царском Селе, здесь в 1902 году выдержал экзамен по 1-му разряду на офицерский чин при Николаевском кавалерийском училище. В 1909 году окончил Николаевскую академию Генерального штаба.
Алексей Алексеевич Игнатьев оставил короткие воспоминания о своем младшем брате: «Когда я уже поступил в академию, брат только окончил университет. Помню, как на нашей квартире собирались студенты и много спорили о судьбах России. Помню… как читал он мне свой трактат о теории Ломброзо… Но семейные традиции толкали его на военную службу, и, поступив вольноопределяющимся в гусарский полк, он решил держать при Николаевском кавалерийском училище офицерский экзамен. В воспоминание об университете у него остался лишь эмалированный значок на венгерке. Полк всецело завладел этим юристом, перековал его в отменного строевика и настоящего гусара — с полковым товариществом, офицерским собранием, скачками и лихими попойками.
Русско-японская война заставила его, однако, серьезнее изучить военное дело, и вот он поступает в Академию Генерального штаба…»[32]
С начала Первой мировой войны Павел Игнатьев командовал 2-м эскадроном лейб-гвардии гусарского полка, участвовал в Восточно-Прусской кампании. С ноября 1914-го по февраль 1915 года временно исполнял должность начальника штаба гвардейской кавалерийской дивизии. Вынужден был уйти со строевой службы из-за серьезного повреждения ноги в результате ранения.
…В начале 1915 года Павел Игнатьев, исполнявший в то время обязанности начальника штаба кавалерийской дивизии, лежал в госпитале в городе Ковно. Там его и застигла телеграмма с приказанием явиться в штаб Юго-Западного фронта. Ротмистра принял начальник штаба генерал Алексеев.
— Мне нужны офицеры штаба, умеющие говорить и писать на иностранных языках, — сказал генерал. — Вы один из них, не правда ли?
— Так точно, ваше превосходительство.
— Какими языками владеете?
— Французским, английским, немецким, итальянским и немного испанским.
— Великолепно. Представьтесь завтра утром генерал-квартирмейстеру штаба генералу Дитерихсу.
Разговор с М. К. Дитерихсом обескуражил ротмистра. С большим удивлением он узнал, что ему предстоит работать в разведывательной службе. Игнатьев попытался было отказаться, ссылаясь на то, что совершенно не знает этой работы. «Не пугайтесь заранее, — успокоил его генерал Дитерихс, — это не так сложно. Через три недели вы будете в курсе дела…»[33]
После краткого ознакомления с азами новой работы Игнатьева снова вызвал генерал Дитерихс и поручил заняться организацией разведывательной службы в тылу противника для получения сведений стратегического характера. Поручение не привело ротмистра в восторг. Заниматься «шпионажем» в офицерской среде считалось делом нечистоплотным, почти зазорным. «Почувствовав состояние молодого офицера, Дитерихс положил ему руку на плечо:
— Помните, полковник: долг каждого солдата — жертвовать ради Родины самым дорогим, что у него есть, собственной жизнью. Однако поставить на кон свою честь иногда бывает труднее, чем умереть. Идите, и чтобы завтра ваш рапорт был готов…»[34]
Служба графа Павла Игнатьева в разведке началась 23 марта 1915 года. В то время все, что в штабе знали о противнике, было основано на данных авиаразведки и опросе пленных. В ходе одной из операций русские взяли в плен несколько тысяч австрийцев. Один из них, офицер — чех, попросил встречу с офицером штаба. Его допрос поручили Игнатьеву. Оказалось, что чех перешел к русским со своим батальоном. Он рассказал о расположении войск, замыслах командования и в заключение, должно быть, понимая, что офицеры всех армий одинаково относятся к предателям, воскликнул:
— Господин ротмистр! Вы не догадываетесь о чувствах, которые движут чехами. Мы испытываем к своим угнетателям жестокую ненависть. Но, что бы мы ни делали, мы не сможем причинить им такое же зло, какое они причинили нам. Мы хотим быть свободными!
Позже, уже работая за границей, Игнатьев не раз вспоминал этого чешского офицера, его слова об угнетателях, о национальной свободе…
Весной 1915 года началось создание агентурной разведки в глубоком тылу. В июне фронты «поделили» противника: Северо-Западный фронт стал заниматься Германией, а Юго-Западный — Австро-Венгрией. Правда, первые полгода были не слишком успешными. Агентурная разведка велась лишь через Румынию. Как выглядели сами организации, созданные при участии ротмистра графа Игнатьева к 25 ноября 1915 года?
Одной из них руководил ротмистр Максимович. Сам он находился в Одессе, а его организация имела два центра в Румынии: на лесопильном заводе в Унгенах и в Яссах, среди агентов были офицер и работник артиллерийского склада в Вене, а также торговые агенты, часто бывавшие в Австро-Венгрии.